Таро 

Все в мире есть эйдос. Учение об идеях (эйдосах). Платон, как основатель идеализма. Смотреть что такое "эйдос" в других словарях

Доплатоновская традиция

Нусу как демиургу все сущее дано эйдетическим образом, то есть как раздельное, где каждый момент пребывает в себе и, в то же время, переходит в иное - так как сущее, будучи одно и само-по-себе, в то же время, есть и все [остальное] в совокупности. Такую точку зрения на эйдос особенно отстаивал Плотин, у которого можно найти понимание эйдоса даже как интеллигенции, то есть особенного самосознания.

В позднем неоплатонизме такое «апперцептуальное » понимание эйдоса исчезает (умопостигаемое здесь становится «симфонией богов », каждый из которых является носителем самосознания как одним из моментов своей собственной природы). Эйдос превращается в момент эйдетического бытия в строгом платоновском смысле термина, то есть эйдос - итог-предмет умопостижения, собственно знания. Эйдосы - части бытия, которые в сущности пребывали неотделимыми от целого, а в жизни стали разделяться и исходить, эманировать. В этом смысле эйдос является итогом, «изваянием» жизненного процесса. Он еще не существует как нечто само-по-себе, то есть как ограниченное в бытии (а таково существование тел и смертного). Целое для него - Нус. Однако он выступает итогом различения и разделения, будучи уже не целым, но особенным.

Эйдос, хотя устанавливается диалектическим рассуждением, не дедуцируется, так как эйдосы пред-даны Нусу будучи «отпечатками» Единого в сущем (Римская школа), или результатами «выхождения бытия в жизнь» (Афинская школа). Поскольку эйдетическое есть собственно все, но как собственно раздельное все, в нем присутствуют эйдосы всего (всего природного, всех живых существ и т. п.). То есть, используя пример Плотина, можно сказать, что эйдос носорога логически не выводим ни из Нуса как тождества мыслящего и мыслимого, ни из вообще идеи живого существа; этот эйдос дан изначально как одно из проявлений творческой активности Единого.

Послеплатоновская традиция

В средневековой философии семантика эйдоса актуализируется как архетипической основы вещей: archetipium , как прообраз вещей в мышлении Божьем (в ортодоксальной схоластике); haecceitos, «этовость» вещи как предшествующая «самости» и в свободном креационном волеизъявлении Божьем (Иоанн Дунс Скот); концепция species (образ, лат. эквивалент эйдоса) в позднем скотизме ; презумпция visiones (мысленных образов) у Николая Кузанского и др.

В позднеклассической и неклассической философии понятие эйдоса обретает «второе дыхание»: спекулятивные формы разворачивания содержания Абсолютной идеи до объективации её в инобытии природы у Гегеля ; учение о «мире разумных идей» у Шопенгауэра . В феноменологии Гуссерля термин «эйдос», отчасти в латинском переводе species, означает наивысшую мыслительную абстракцию, которая тем не менее дана конкретно, наглядно и вполне самостоятельно, то есть равняется сущности.

Напишите отзыв о статье "Эйдос"

Литература

  • Ritter С., Neue Untersuchungen über Platon, Münch., 1910, S. 228-336.
  • Hartmann N., Zur Lehre vom Eidos bei Platon und Aristoteles, B., 1941.
  • , М., 1930, с. 135-281.
  • М., 1974, с. 318-361.
  • Асмус В. Ф., Античная философия. М., 1988.
  • Ю. Линник ., Диалог. 1992.

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Эйдос

Пронизывающий ветер развевал тонкие, влажные одежды Совершенных, заставляя их ёжиться и, естественно, жаться ближе друг к другу, что сразу же пресекалось охраной, толкавшей их двигаться в одиночку.
Первой в этой жуткой похоронной процессии шла Эсклармонд. Её длинные волосы, на ветру развеваясь, закрывали худую фигурку шёлковым плащом... Платье на бедняжке висело, будучи невероятно широким. Но Эсклармонд шла, высоко подняв свою красивую головку и... улыбалась. Будто шла она к своему великому счастью, а не на страшную, бесчеловечную смерть. Мысли её блуждали далеко-далеко, за высокими снежными горами, где находились самые дорогие ей люди – её муж, и её маленький новорождённый сынишка... Она знала – Светозар будет наблюдать за Монтсегюром, знала – он увидит пламя, когда оно будет безжалостно пожирать её тело, и ей очень хотелось выглядеть бесстрашной и сильной... Хотелось быть его достойной... Мать шла за нею, она тоже была спокойна. Лишь от боли за любимую девочку на её глаза время от времени наворачивались горькие слёзы. Но ветер подхватывал их и тут же сушил, не давая скатиться по худым щекам.
В полном молчании двигалась скорбная колонна. Вот они уже достигли площадки, на которой бушевал огромный костёр. Он горел пока лишь в середине, видимо, ожидая, пока к столбам привяжут живую плоть, которая будет гореть весело и быстро, несмотря на пасмурную, ветреную погоду. Несмотря на людскую боль...
Эсклармонд поскользнулась на кочке, но мать подхватила её, не давая упасть. Они представляли очень скорбную пару, мать и дочь... Худые и замёрзшие, они шли прямые, гордо неся свои обнажённые головы, несмотря на холод, несмотря на усталость, несмотря на страх.. Они хотели выглядеть уверенными и сильными перед палачами. Хотели быть мужественными и не сдающимися, так как на них смотрел муж и отец...
Раймон де Перейль оставался жить. Он не шёл на костёр с остальными. Он оставался, чтобы помочь оставшимся, кто не имел никого, чтобы их защитить. Он был владельцем замка, сеньором, который честью и словом отвечал за всех этих людей. Раймонд де Перейль не имел права так просто умереть. Но для того, чтобы жить, он должен был отречься от всего, во что столько лет искренне верил. Это было страшнее костра. Это было ложью. А Катары не лгали... Никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за какую цену, сколь высокой она бы ни оказалась. Поэтому и для него жизнь кончалась сейчас, со всеми... Так как умирала его душа. А то, что останется на потом – это уже будет не он. Это будет просто живущее тело, но его сердце уйдёт с родными – с его отважной девочкой и с его любимой, верной женой...

Перед Катарами остановился тот же маленький человечек, Хюг де Арси. Нетерпеливо топчась на месте, видимо, желая поскорее закончить, он хриплым, надтреснутым голосом начал отбор...
– Как тебя зовут?
– Эсклармонд де Перейль, – последовал ответ.
– Хюг де Арси, действую от имени короля Франции. Вы обвиняетесь в ереси Катар. Вам известно, в соответствии с нашим соглашением, которое вы приняли 15 дней назад, чтобы быть свободной и сохранить жизнь, вы должны отречься от своей веры и искренне поклясться в верности вере Римской католической церкви. Вы должны сказать: «отрекаюсь от своей религии и принимаю католическую религию!».
– Я верю в свою религию и никогда не отрекусь от неё... – твёрдо прозвучал ответ.
– Бросьте её в огонь! – довольно крикнул человечек.
Ну, вот и всё. Её хрупкая и короткая жизнь подошла к своему страшному завершению. Двое человек схватили её и швырнули на деревянную вышку, на которой ждал хмурый, бесчувственный «исполнитель», державший в руках толстые верёвки. Там же горел костёр... Эсклармонд сильно ушиблась, но тут же сама себе горько улыбнулась – очень скоро у неё будет гораздо больше боли...
– Как вас зовут? – продолжался опрос Арси.
– Корба де Перейль...
Через коротенькое мгновение её бедную мать так же грубо швырнули рядом с ней.
Так, один за другим Катары проходили «отбор», и количество приговорённых всё прибавлялось... Все они могли спасти свои жизни. Нужно было «всего лишь» солгать и отречься от того, во что ты верил. Но такую цену не согласился платить ни один...
Пламя костра трескалось и шипело – влажное дерево никак не желало гореть в полную мощь. Но ветер становился всё сильнее и время от времени доносил жгучие языки огня до кого-то из осуждённых. Одежда на несчастном вспыхивала, превращая человека в горящий факел... Раздавались крики – видимо, не каждый мог вытерпеть такую боль.

Эсклармонд дрожала от холода и страха... Как бы она ни храбрилась – вид горящих друзей вызывал у неё настоящий шок... Она была окончательно измученной и несчастной. Ей очень хотелось позвать кого-то на помощь... Но она точно знала – никто не поможет и не придёт.
Перед глазами встал маленький Видомир. Она никогда не увидит, как он растёт... никогда не узнает, будет ли его жизнь счастливой. Она была матерью, всего лишь раз, на мгновение обнявшей своего ребёнка... И она уже никогда не родит Светозару других детей, потому что жизнь её заканчивалась прямо сейчас, на этом костре... рядом с другими.
Эсклармонд глубоко вздохнула, не обращая внимания на леденящий холод. Как жаль, что не было солнца!.. Она так любила греться под его ласковыми лучами!.. Но в тот день небо было хмурым, серым и тяжёлым. Оно с ними прощалось...
Кое-как сдерживая готовые политься горькие слёзы, Эсклармонд высоко подняла голову. Она ни за что не покажет, как по-настоящему ей было плохо!.. Ни за что!!! Она как-нибудь вытерпит. Ждать оставалось не так уж долго...
Мать находилась рядом. И вот-вот готова была вспыхнуть...
Отец стоял каменным изваянием, смотря на них обеих, а в его застывшем лице не было ни кровинки... Казалось, жизнь ушла от него, уносясь туда, куда очень скоро уйдут и они.
Рядом послышался истошный крик – это вспыхнула мама...
– Корба! Корба, прости меня!!! – это закричал отец.
Вдруг Эсклармонд почувствовала нежное, ласковое прикосновение... Она знала – это был Свет её Зари. Светозар... Это он протянул руку издалека, чтобы сказать последнее «прощай»... Чтобы сказать, что он – с ней, что он знает, как ей будет страшно и больно... Он просил её быть сильной...
Дикая, острая боль полоснула тело – вот оно! Пришло!!! Жгучее, ревущее пламя коснулось лица. Вспыхнули волосы... Через секунду тело вовсю полыхало... Милая, светлая девочка, почти ребёнок, приняла свою смерть молча. Какое-то время она ещё слышала, как дико кричал отец, называя её имя. Потом исчезло всё... Её чистая душа ушла в добрый и правильный мир. Не сдаваясь и не ломаясь. Точно так, как она хотела.
Вдруг, совершенно не к месту, послышалось пение... Это присутствовавшие на казни церковники начали петь, чтобы заглушить крики сгоравших «осуждённых». Хриплыми от холода голосами они пели псалмы о всепрощении и доброте господа...
Наконец, у стен Монтсегюра наступил вечер.
Страшный костёр догорал, иногда ещё вспыхивая на ветру гаснущими, красными углями. За день ветер усилился и теперь бушевал во всю, разнося по долине чёрные облака копоти и гари, приправленные сладковатым запахом горелой человеческой плоти...
У погребального костра, наталкиваясь на близстоявших, потерянно бродил странный, отрешённый человек... Время от времени вскрикивая чьё-то имя, он вдруг хватался за голову и начинал громко, душераздирающе рыдать. Окружающая его толпа расступалась, уважая чужое горе. А человек снова медленно брёл, ничего не видя и не замечая... Он был седым, сгорбленным и уставшим. Резкие порывы ветра развевали его длинные седые волосы, рвали с тела тонкую тёмную одежду... На мгновение человек обернулся и – о, боги!.. Он был совсем ещё молодым!!! Измождённое тонкое лицо дышало болью... А широко распахнутые серые глаза смотрели удивлённо, казалось, не понимая, где и почему он находился. Вдруг человек дико закричал и... бросился прямо в костёр!.. Вернее, в то, что от него оставалось... Рядом стоявшие люди пытались схватить его за руку, но не успели. Человек рухнул ниц на догоравшие красные угли, прижимая к груди что-то цветное...
И не дышал.
Наконец, кое-как оттащив его от костра подальше, окружающие увидели, что он держал, намертво зажав в своём худом, застывшем кулаке... То была яркая лента для волос, какую до свадьбы носили юные окситанские невесты... Что означало – всего каких-то несколько часов назад он ещё был счастливым молодым женихом...
Ветер всё так же тревожил его за день поседевшие длинные волосы, тихо играясь в обгоревших прядях... Но человек уже ничего не чувствовал и не слышал. Вновь обретя свою любимую, он шёл с ней рука об руку по сверкающей звёздной дороге Катар, встречая их новое звёздное будущее... Он снова был очень счастливым.
Всё ещё блуждавшие вокруг угасающего костра люди с застывшими в горе лицами искали останки своих родных и близких... Так же, не чувствуя пронизывающего ветра и холода, они выкатывали из пепла догоравшие кости своих сыновей, дочерей, сестёр и братьев, жён и мужей.... Или даже просто друзей... Время от времени кто-то с плачем поднимал почерневшее в огне колечко... полусгоревший ботинок... и даже головку куклы, которая, скатившись в сторону, не успела полностью сгореть...

Вопрос №14. Фома Аквинский: доказательства бытия Бога.

Средневековая философия учит мыслить. Доказательства же бытия Бога обладают методологическим значением: по своей смысловой структуре они идентичны, поскольку все они предполагают ответ на 1 и тот же вопрос (бытие Бога).

Метод – способ получения новых знаний в науке.

Методология – наука о методе.

Главный вопрос на который Ф.А. давал ответы: «Что в зримом мире наводит нас на мысль о Боге»? Он давал на него следующие ответы:

1. все в зримом мире имеет свою степень совершенства – это наводит на мысль о средоточии всех совершенств, т.е. о Боге. Здесь Ф.А. основывается на теории эйдосов Платона.

2. все в зримом мире имеет свою причину – это наталкивает нас на мысль о первопричине, т.е. о Боге. В основе этого утверждения - логика рассуждений Аристотеля.

3. мир устроен столь разумно, что это наталкивает нас на мысль о разумном его творце, т.е. о Боге. В основе – мысли античных философов.

Эйдосы – идеи.

Платон выделял 2 типа бытия:

1. бытие вечное, неизменное – бытие эйдосов.

2. бытие случайное, бренное, конечное – бытие вещей.

Бытие идей первично, а вещи – это только слабые отражения идей: бледное и слабое (Платон – родоначальник объективного идеализма). Бытие идей – подлинная реальность, а вещей – мнимая. В своем диалоге «Гиппий Старший» Платон рассуждает так: красивая девушка, красивый конь, красивый горшок – бренны. Их объединяет эйдос прекрасного. Сами по себе они могут исчезнуть, а эйдос прекрасного вечен. Он может воплотиться в людях, конях, горшках, других предметах. Ни одна вещь не может полностью воплотить в себе эйдос своего класса, т.е. не м.б. идеальной собаки, идеальной женщины или идеального государства (т.е. такого государства, теория государства воплотилась в котором полностью). Для теории государства это положение имеет методологическое значение (т.е. служит образцом рассуждений на тему о государстве).

В философском смысле, вещь – то, что имеет границы. Государство – тоже вещь.

Платоновское рассуждение является моделью рассуждения об идеальном государстве. С т.з. Платона. Любая конечная вещь относится к какому-либо классу явлений, для которого существует свой соответствующий эйдос, выступающий по отношению к этому классу его идеалом.

Платон даже выделил 2 мира:

1. мир эйдосов (или мир идей) – Гиперурания. В нем эйдосы расположены иерархично, т.е. есть эйдосы высшего уровня (блага прекрасного, справедливости) и низшего уровня (эйдосы животного, орудия, т.е. конкретных классов вещей).

2. земной мир конкретных вещей.

Вещи по Платону являются лишь слабым и несовершенным отражениям эйдосов соответствующего класса.

В 20 веке теория эйдосов Платона служит предметом для дискуссий; в частности, философ К. Поппер в книге «Открытое общество и его враги» очень эмоционально критикует Платона за его теорию государства, причисляя Платона к основоположникам тоталитаризма. Он опирается в своей критике на то, что Платон в своих работах «Законы», «О государстве» отдает приоритет интересам государства. Но если рассматривать теорию эйдосов как методологию (т.е. как способ рассуждения), то получается, что любая теория идеального государства является утопией.

Идеал воплощается, реализуется при смене поколений, а значит никогда не реализуется полностью.

Учение об идеях (эйдосах). Платон, как основатель идеализма

Платон полагал, что главные причины того, что происходит в социальном мире, находятся за его пределами. Эти причины, или сущности, имеют метафизическую природу и являются чистыми формами, по образцу которых скроено все, что окружает человека. Платон назвал их идеями (эйдосами). Мир идей в содержательном отношении бесконечно богаче социального мира. Последний является всего лишь его бледным подобием, далеким от совершенства и напоминающим плохую копию с шедевра гениального художника.

Сущность объективного идеализма

Учение Платона - идеализм, согласно его утверждениям, реально существует, не чувственный предмет, а лишь его умопостигаемая, бестелесная, не воспринимаемая чувствами сущность. В то же время это учение - объективный идеализм, т. к., по Платону, «идея» существует сама по себе, существует как общее для всех предметов. У Платона слово «идея» применяется для обозначения сущности предмета, равно как и для обозначения «формы», «фигуры», «облика», «вида». У него «идея» (или «вид») есть форма, постигаемая не чувствами, а умом - «…неизменные сущности можно постигнуть только лишь с помощью размышления - они безвидны и незримы». Одно из важных положений платоновской онтологии состоит в разделении действительности на два мира: мир идей и мир чувственных вещей. «Идеи пребывают в природе как бы в виде образцов, прочие же вещи сходны с ними». Материальный мир, который нас окружает, и который мы познаем посредством чувств, является лишь «тенью» и произведен от мира идей, т. е. материальный мир вторичен. Все явления и предметы материального мира преходящи, возникают, гибнут и изменяются (и поэтому не могут быть подлинно сущими), идеи же являются неизменными, неподвижными и вечными. Каждая из них «единообразная и существующая сама по себе, всегда неизменна и одинакова и никогда, ни при каких условиях не подвержена ни малейшему изменению». За эти свойства Платон признает их «подлинным, действительным бытием и возводит их в ранг единственного предмета подлинного истинного познания». Для объяснения многообразия чувственного мира Платон вводит понятие материи. Материя, по Платону, это «восприемница и как бы кормилица всякого рождения». Платон считает, что материя может принять любую форму потому, что она совершенно бесформенна, неопределенна, т. к. назначение ее «состоит в том, чтобы во всем своем объеме хорошо воспринимать отпечатки всех вечно сущих вещей», соответственно «быть по природе своей чуждой каким бы то ни было формам».

По Платону «идеи» - истинно сущее бытие, а материя - небытие, и не будь «идей» не могла бы существовать и материя. Между миром идей, как подлинно реальным бытием, и небытием (т. е. материей как таковой) существует по Платону «кажущееся бытие» (т. е. мир действительно реальных, чувственно воспринимаемых явлений и вещей), которое отделяет истинное бытие от небытия. Так, как мир чувственных вещей занимает, по Платону, «срединное» положение между областью бытия и небытия, будучи порождением обеих этих областей, то он в какой-то мере соединяет в себе противоположности, он - единство противоположностей: бытия и небытия, тождественного и нетождественного, неизменного и изменчивого, неподвижного и движущегося, причастного к единственному и множественному. Много внимания Платон уделяет вопросу «иерархизации идей». Эта иерархизация представляет собой определенную упорядоченную систему объективного идеализма. Асмус А. Ф. выявляет следующую классификацию идей у Платона:

  • · Во-первых, «идеи» высших ценностей - «идеи» блага, истины, прекрасного и справедливого.
  • · Во-вторых, «идеи» физических явлений и процессов: огонь, покой, движение, цвет, звук и т. д.
  • · В-третьих, «идеи» существуют и для отдельных разрядов существ, таких как животное и человек.
  • · В-четвертых, иногда Платон допускает существование «идей» для предметов, производимых человеком.
  • · В-пятых, большое значение в платоновской теории «идей» имели «идеи отношений».

Самая высшая идея идей - это абстрактное благо, тождественное абсолютной красоте. В каждой материальной вещи необходимо отыскивать отблеск идеальной красоты, ее сущность. Когда же человек сумеет «увидеть умом», по выражению Лосева А. Ф., прекрасную отдельную вещь, «он познает, что такое прекрасное многих вещей». Таким образом, можно постепенно подняться до самого общего понятия блага. «Идея блага - вот самое важное знание, - читаем мы в «Государстве», - через него становятся пригодным и полезными справедливость и все остальное». В понятии об идее, замечает Болдырев Н. Ф. у Платона то, что делает «идею»:

  • 1. Причиной или источником бытия вещей, их свойств, их отношений;
  • 2. Образцом, взирая на который демиург творит мир вещей;
  • 3. Целью, к которой как к верховному благу стремится всё сущее».

В своих диалогах Платон давал конкретные опытные образцы построения своего учения об идеях. Учение об идеях объединяется и отождествляется у Платона с мифологией, имеет под собой определенный мистический и социальный опыт. На мой взгляд, Лосев А. Ф. в своей работе «Платон» самым удачным образом кратко резюмирует теорию идей Платона:

  • 1. «Идея вещи есть смысл вещи». Ведь для того, чтобы различать вещи, необходимо относительно каждой вещи ответить на вопрос: что собой представляет данная вещь и чем она отличается от всех прочих вещей? Идея вещи как раз и является ответом на вопрос, что такое данная вещь, следовательно, идея вещи в первую очередь есть смысл вещи.
  • 2. Идея вещи представляет собой цельность всех составляющих ее частей, неделимую на эти части. «Одна сторона треугольника не есть весь треугольник. Так же и другая, так же третья сторона. Тем не менее, из-за определенного объединения этих трех отрезков получается нечто новое, новое качество, а именно треугольник».
  • 3. «Идея вещи есть та общность составляющих ее особенностей и единичностей, которая является законом для возникновения и получения этих единичных проявлений вещи». То, что идея вещи есть общий закон, осмысливающий появление и проявление отдельных ее единичных особенностей, видно на любых вещах, и чем сложнее вещь, тем более видна ее общая идейная закономерность. Асмус А. Ф. рассматривает пример часов, механизм которых свидетельствует о том, что составляющие его колесики и винтики расположены согласно некоторой «общей идеи», без которой все эти детали остались бы «чуждыми друг другу и никакого часового механизма не образовалось бы».
  • 4. «Идея вещи невещественна». Очевидно, Что сама вещь может претерпевать всевозможные изменения, однако идея вещи изменяться не может. Один из самых простых примеров - вода. Вода может быть в твердом и жидком состоянии, а также может испаряться. Но идея воды не может изменять свое агрегатное состояние.
  • 5. «Идея вещи обладает своим собственным и вполне самостоятельным существованием, она тоже есть особого рода идеальная вещь, или субстанция, которая в своем полном и совершенном виде существует только на небе или выше неба».

С этой точки зрения Платон проповедует три разновидности бытия. Во-первых, что небесные идеи, вечные и неподвижные. Они представляют собой «предельное совершенство всякой отдельной вещи и всего бытия в целом». Во-вторых, есть наш земной мир, полный неустойчивости, «несовершенства, хаоса рождения и смертей». И, в третьих, есть космос в целом, который состоит из вечного круговращения, при этом небесный свод постоянно возвращается к одной и той же устойчивой картине, так, что «все небесное круговращение есть наилучшее осуществление высших идей и потому наиболее совершенная красота, то есть необходимый предмет нашего созерцания и постоянного подражания». Учение Платона об идее как о принципе осмысления вещей, об их общей целостности, являющейся законом их отдельных проявлений, не может подвергаться сомнению какие бы изменения ни происходили в природе и в обществе.

Основные свойства идей:

  • 1) обладают сверхчувственной природой, лишены материальности, не воспринимаются человеческими органами чувств, а только лишь умопостигаемы;
  • 2) являются причинами всего сущего и должного, что составляет жизнь космоса, государства и человека; если воспользоваться позднейшей аристотелевской типологией, то идеи -- это формообразующие причины, сами ни от чего не зависящие, но распространяющие свое влияние на социум и людей; с их помощью хаотическая бесформенность земных стихий обретает необходимую оформленность и упорядоченность;
  • 3) являются первосущностями всех вещей и явлений природно-социальной жизни, находящимися с последними в отношениях вертикальной генетической детерминации; то, как осуществляются эти отношения, -- для людей непостижимая тайна, проникнуть в которую человеческий разум не в состоянии;
  • 4) имеют онтологический характер, то есть пребывают не в человеческом сознании, а сами по себе, независимо от чего-либо; они буквально царят над миром, в котором живет человек; на них невозможно воздействовать каким-либо образом, ни одну из них невозможно уничтожить;
  • 5) находятся в отношениях изоморфизма с реалиями социальной сферы, в которой не может появиться ничего из того, что отсутствовало бы в мире идей или радикально отличалось от них; этот изоморфизм относителен, но он позволяет говорить о метафизическом и социальном мирах как о родственных, а не чужеродных;
  • 6) выступают в качестве универсалий для всех единичных вещей или явлений данного вида; любое, например, конкретное проявление справедливости отмечено воздействием идеи справедливости;

7) отличаются неизменностью содержания, что мешает социальным реалиям слишком далеко и радикально уклоняться в опасные стороны; будучи ничем не замутненными в их идеальности и стабильными в своем совершенстве, идеи стоят как бы на страже и не дают производным от них вещам демонстрировать капризное непостоянство и беспредельное своеволие;

  • 8) характеризуются атемпоральностью и атопологичностью бытия, пребывают вне времени и пространства, то есть в вечности; перед их невозмутимо-величавыми ликами меркнет все, что отмечено печатью суетности, бренности, неминуемости грядущей гибели;
  • 9) выступают в качестве образцов наивысшего совершенства, в которых сконцентрированы все идеалы порядка, меры, гармонии и которые дают надежду на то, что у земного мира имеется возможность быть не самым несовершенным; в них сосредоточено все лучшее, что имеет шанс осуществиться в бытии социума, государства и человека; они выступают метафизическим гарантом того, что злу никогда не удастся полностью подчинить себе социальный мир и навсегда превратить его в гнездилище мрака, пороков и преступлений;
  • 10) несут в себе эталонную нормативность, принуждая земные вещи стремиться культивировать в себе те свойства и качества, которыми обладают породившие их идеи; Кьеркегор перевернул все с ног на голову, полагая, что в истории практического воплощения идей, в превращении духовного в материальное, высокого в низкое присутствует логика деградации идей;
  • 11) непостижимы для усилий непосвященного рассудка; только философы, способные к интеллектуальному созерцанию, метафизическому умозрению могут прикоснуться к ним своим умственным взором;
  • 12) каждая идея -- это конкретное единство номоса (высшей нормативности), этоса (высшей ценности) и логоса (высшего смысла).

Мир идей иерархичен, и наивысшее положение среди них занимает идея блага. Это абсолютная первонорма - первоценность, от которой производны все социальные формы добра, справедливости, нравственности, правопорядка. Через ее посредство заявляет о себе творец мироздания. Являясь Демиургом, Мастером, Художником и пожелав создать природно-социальный мир, Бог ориентировал свои усилия на идею блага. Платон сравнивает эту идею с солнцем высшего, невидимого мира. В ценностном и нормативном отношении она -- альфа и омега всего. В ней сосредоточены и исходная причина, и желаемая цель, и вероятный результат практически-духовной, морально-правовой жизни человеческого рода. Устремляясь к ней, руководствуясь ею, люди рано или поздно достигнут обозначенных ею уровней нравственности и состояния правопорядка.

Плато́н (428 или 427 до н. э., Афины - 348 или 347 до н. э.) - древнегреческий философ, ученик Сократа, учитель Аристотеля. Это первый философ, чьи сочинения дошли до нас не в кратких отрывках, цитируемых другими, а полностью

Основной вопрос философии Платон решает однозначно - идеалистически. Материальный мир, который нас окружает, и, который мы познаем своими чувствами, является, согласно Платону, лишь "тенью" и произведен от мира идей, т. е. материальный мир вторичен. Все явления и предметы материального мира преходящи, возникают, гибнут и изменяются (и поэтому не могут быть подлинно сущими), идеи являются неизменными, неподвижными и вечными . За эти свойства Платон признает их подлинным, действительным бытием и возводит в ранг единственного предмета подлинно истинного познания.

Платон объясняет, например, подобие всех существующих в материальном мире столов наличием идеи стола в мире идей. Все существующие столы - лишь тень, отблеск вечной и неизменной идеи стола. В действительности идея стола возникает как абстракция, как выражение определенного подобия (т. е. абстрагирование от отличий) многих отдельных, конкретных столов. Идею Платон отрывает от реальных предметов (единичных), абсолютизирует и провозглашает априорной по отношению к ним же. Идеи суть подлинные сущности, существуют вне материального мира и не зависят от него, объективны , материальный мир им лишь подчинен. В этом - ядро объективного идеализма Платона (и рационального объективного идеализма вообще).

Между миром идей, как подлинным, реальным бытием, и небытием (т. е. материей как таковой, материей в себе) существует, по Платону, кажущееся бытие, производное бытие (т. е. мир действительно реальных, чувственно воспринимаемых явлении и пещей), которое отделяет истинное бытие от небытия. Действительные, реальные вещи представляют собой соединение априорной идеи (подлинного бытия) с пассивной, бесформенной "принимающей" материей (небытием).

Отношение идеи (бытия) и реальных вещей (кажущегося бытия) является важной частью философского учения Платона. Чувственно воспринимаемые предметы не что иное, как подобие, тень, в которых отражены определенные образцы - идеи. Все вещи в мире подвержены изменениям и развитию. Особенно это касается мира живого. Развиваясь, все стремится к цели своего развития. Отсюда еще один аспект понятия "идея" - это цель развития, идея как идеал.

Человек тоже стремится к какому-то идеалу, к совершенству. Например, когда он хочет создать из камня скульптуру, то он имеет уже в своем уме идею будущей скульптуры, и скульптура возникает как соединение материала, т. е. камня, и идеи, существующей в сознании скульптора.


Реальная скульптура не соответствует этому идеалу, потому что кроме идеи она причастна еще и материи. Материя есть небытие. Материя есть небытие и источник всего плохого, и в частности зла. А идея, как я уже говорил, есть истинное бытие вещи. Данная вещь существует потому, что причастна идеи. В мире все развертывается согласно некоторой цели, а цель может иметь только то, что имеет душу/ идею.

Идея БЛАГА. Среди идей мира истинно-сущего, как и среди чувственных вещей существует определенного рода иерархия. Во главе всего сущего, на его вершине находится, по Платону, идея блага. Почему Платон отдает предпочтение именно этой идее? Аргументация Платона вполне рациональна. В любом нашем действии и познании самым важным является то, зачем мы это делаем или познаем. Если мы не знаем пользы или блага, проистекающего от нашего познания или действия, они бесполезны. Следовательно, ни одно действие и ни одна идея не могут обойтись без познания блага, и оно оказывается фундаментальнейшей идеей, которую надо предпослать всему остальному. Вопрос о сущности блага, говорит Платон, один из самых трудных, поэтому к его пониманию нужно приближаться посредством образа и уподобления. Платон для иллюстрации сущности блага использует образ солнца. Для нашего зрительного опыта, по Платону, необходимы три вещи: способность зрения и его орган, цвет зримого нами предмета и, наконец, самое важное - свет, который позволяет нашему зрению увидеть цвет предмета, без этого солнечного света никакого зрения не могло бы возникнуть. Он сравнивает солнце и его свет с источником умопостигаемого света, идеей блага.

Много внимания Платон уделяет, в частности, вопросу "иерархии идей". Эта иерархизация представляет определенную упорядоченную систему объективного идеализма . На вершине умопостигаемого мира находится идея блага . Сам умопостигаемый мир делится на два раздела. Сразу за идеей блага следует мир сущностей , постигаемых чистым мышлением. Это сама истина, сама реальность, бытие как таковое. За ним следует мир математических сущностей , которые суть не что иное как образы мира истинно сущего. Затем идет мир чувственно-воспринимаемый , он также делится на два раздела. Первый - это сами видимые нами предметы , второй - их тени и отражения . Надо всем этим чувственным миром господствует солнце, высший из видимых нами богов, отпрыск и образ высочайшей идеи блага . Она не только превосходит все реально существующее благо и красоту тем, что совершенна, вечна и неизменна (так же, как и другие идеи), но и стоит выше других идей. Познание, или достижение, этой идеи является вершиной действительного познания и свидетельством полноценности жизни .

Учение Платона об эйдосах

Слово эйдос - в переводе с греческого: идея, образ, представление... Платон считает, что множественность, многообразие мира начинается с эйдоса (идеи).

Трансцендентализм - учение о том, что есть что-то потустороннее, то чего мы не видим, то, что находится за гранью нашего понимания.

В учении Платона присутствуют эйдосы людей, животных, предметов. Философ считает, что где-то «по ту сторону» есть идеи по которым возникают вещи в нашем мире.

Вещи и идеи находятся в таких возможных вариантах соотношения: Сопричастность - идея невидимой основой вещи; Дисплей - вещь является точным воплощением идеи; у Платона встречается мнение о Пеано иерархии идей, и несмотря на это его философия является бессистемной. Идеи есть по сути конституанты.

Конституанты - то, что формирует что-то другое, что для него является основой. Самой идеей для Платона является идея блага. Он отождествляет ее с бытием, которое является синонимичным понятием с понятиями «сущее», «существование» и другие. Причиной объединения вещей выступает эрос (с греческого - любовь) .

Этика Платона как отражение его внутреннего мира

Согласно учению Платона существуют сверхъестественный мир идей и мир чувственных вещей. Первичным он считал мир вечных, неизменных, самодостаточных (божественных, мудрых, совершенных) идей-сущностей, а вторичным, производным - чувственный мир, отдельные предметы которого являются бледными копиями соответствующих идей: прекрасные вещи существуют потому, что есть идея прекрасного; благо существует, поскольку является идея блага и т. д.

Идеи, по Платону, не только общее (род) начало, причина, но и образ и образец. Мир идей для человека как чувственного, телесного существа недоступен. Однако в нем существует бессмертная душа, умная и высшая которой причастна к миру идей. Будучи обремененной неразумной частью, которая, соединяясь с телом, становится его рабом, душа забывает о своем прежнем существовании в мире идей. Поэтому познание является напоминанием того, что заложено в человеке. То есть человек развивает изначально присущие своей душе потенции, качеством воспитания лишь оформляет, раскрывает их. Признание врожденности качеств позволило Платону обосновать сословность морали. Наивысшая добродетель, мудрость присуща философам, поэтому именно они способны эффективно управлять государствами. Храбрость, сила духа является врожденной добродетелью воинов, защитников государства. Земледельцам и ремесленникам, на его взгляд, присуща умеренность.

Справедливость он считал важнейшей добродетелью государства, что делает ее существования: «... государство мы признали справедливым, когда имеющиеся в нем три разных по своей природе состояния делают каждый свое дело». Поэтому справедливость, согласно концепции Платона, означает «... заниматься своим делом и не вмешиваться в чужие...»

Переход из одного состояния в другое является крупнейшей вредом для государства, величайшим преступлением и несправедливостью. Однако детей, которые имеют высокие задатки, надо со всем уважением переводить из низшего сословия к воинам, и наоборот. Чтобы сохранить государственное устройство и образ жизни, Платон рекомендовал ограничить общение с иностранцами, а гражданам своего государства запретить выезжать в другие страны. Особенно важным, по его мнению, было достижение полного единомыслия граждан. Рассуждать о государственных законах, создавать их, обсуждать и оценивать правила поведения граждан является правом и обязанностью мудрецов и правителей. Для сохранения спокойствия в государстве он советовал выслать за пределы страны без права возвращения поэтов, так как они склонны смущать умы сограждан, сбивать их с пути добродетели. Тех, кто впал в бесчестье из-за непонимания, необходимо, по его мнению, отправлять в тюрьму на пять лет, а за повторную аналогичную вину - казнить, как и вольнодумцев. Идеальное государство Платона не предусматривало места для свободы и индивидуальности даже для воинов. Правители должны были решать все (в частности, принадлежность людей к определенному сословию, их вкусы и т.д.), то есть граждане были лишены возможности нравственного выбора.

В античной Греции человек мыслил себя частью полиса. Платон довел эту идею до логического завершения, отождествив структуры индивидуальной психики, нравственного сознания и государственного устройства. Он отдавал приоритет государству, которое, по его мнению, является не внешним условием существования индивида, а единственной нравственно организованной формой земного бытия . Самосовершенствование личности зависит от выполнения ею обязанности: человек становится моральным, преодолевая границы индивидуального бытия, наполняя его общественным содержанием. Важнейшей, по Платону, в мире идей является идея блага как предпосылка всего правильного и прекрасного. В античном мире благо толковали как цель, направленную на достижение счастья человека. Таких взглядов придерживался и Платон, считая, что человек должен стремиться к миру идей, где становятся возможными истинное благо и счастье.