За что инквизиция сжигала на кострах еретиков. Некоторые любят погорячее: костры испанской инквизиции Мавр сделал свое дело, мавр может уходить

Инквизиция католической Церкви, как орган, ответственный за чистоту религиозного вероучения и имевший власть разыскивать всех неправедномыслящих, существовал с 1184 по 1834 год.

История создания святой инквизиции

Христианская Церковь с самого начала своего существования подвергалась различным лжеучениям, которые смущали ум и сознание верующего народа. Возникает понятие ереси, как учения, противоречащего Священному Преданию Церкви. В ересях подвергался сомнению авторитет главных истин христианского вероучения.

В целях борьбы с еретиками и восстановления торжества ортодоксального христианства собирались Вселенские и Поместные Соборы. Позднее, после разделения Церквей в 1054 году, Запад пошел иным путем. Ереси все еще продолжали существовать, а еретиков становилось все больше. В целях борьбы католической Церкви с ложными вероучениями был создан специальный суд, расследующий факты возникновения ересей.

В 1215 году папа римский Иннокентий III основывает специальный орган церковного суда, именуемый "Святой инквизицией". Приблизительно с этим же временем совпадает создание ордена доминиканцев, которому и были вменены обязанности дознания по делам ложных вероучений в католической Церкви.

История инквизиции насчитывает несколько столетий. За это время вся западная Европа пользовалась услугами специально назначенных кардиналами инквизиторов. Подобный церковный суд внушал ужас в сознание людей. В страхе находились и те, кто не имел греха распространения ересей в народных массах.

Кто подвергался суду святой инквизиции

Главной целью создания инквизиции являлась борьба Церкви с еретиками. Таким способом стремилась оградить себя от вредных еретических учений, мешающих человеку достигнуть спасения. С десятилетиями судебный процесс над еретиками развивался и католическая Церковь стала предпринимать в сфере судебного дознания , от которых страдали многие невинные люди.

Инквизитор производил допрос подозреваемого в ереси в присутствии нескольких священников. В случае отказа принять вину осуществлялись различные пытки. Иногда все заканчивалось смертью. Излюбленной казнью инквизиторов являлось сожжение заживо на костре. Человек, распространяющий ересь, считался служителем дьявола, а все, запятнанные связью с демоническими силами, должны были терпеть муки не только после смерти, но и при жизни. Поэтому огонь костра рассматривался в виде наказания. В другой интерпретации - это являлось необходимым средством очищения.

Начиная с конца XV века инквизиция начинает особое внимание уделять борьбе с ведьмами и колдунами. Именно это время кострищ и жестоких казней всех тех, на кого имелись обвинения в колдовстве. Необходимо отметить, что имели место и многочисленные ложные доносы.

Кроме ведьм и еретиков суду могли подвергаться и ученые, которые высказывали свои научные взгляды противоречащие учению католической Церкви о бытии мира. История сохраняет имена многих жертв кострищ, осужденных за свое научное мировоззрение. Всего же от деятельности инквизиторов пострадало более миллиона человек. Инквизиторы обладали властью сжигать людей по своему усмотрению, приписывая вину в ереси, колдовстве или неправильном мировоззрении. Только к XIX веку католическая Церковь отошла от такой ужасной практики из-за которой могли страдать невинные люди.

Если советский суд — самый гуманный в мире, то святая инквизиция — полная ему противоположность. Костры правосудия, изощренные пытки, искалеченные судьбы и тысячи невинных жертв — вот она, суровая средневековая романтика. Принято считать, что особой последовательностью в вопросах казни во имя Господа отличились горячие испанцы (видимо, сказался жаркий климат), по праву занимающие первое место во внегласном хит-параде жестокости. Поэтому именно рассказом об их зверствах редакция HistoryTime и открывает серию материалов об инквизиции в разных странах.

Что вам надо? Торквемаду!

Владимир Маяковский писал, что «партия и Ленин — близнецы-братья». То же самое можно сказать про Томаса де Торквемаду и испанскую инквизицию. Мы говорим «Торквемада» — подразумеваем «инквизиция», мы говорим «инквизиция» — подразумеваем «Торквемада». Почему же фамилия этого человека стала синонимом убийства и жестокости? Дело в том, что именно из-за его деятельности в конце XV века произошло второе рождение постепенно дряхлевшей и угасавшей испанской инквизиции. В 1483 году Торквемада, духовник правительницы Изабеллы Кастильской, был назначен Великим инквизитором королевства и получил практически неограниченную власть. Ранее скромный, милосердный юноша (именно так отзывались о нем современники) превратился в одну из наиболее мрачных, инфернальных персон в истории человечества. Согласно архивным данным, за время нахождения Торквемады на главной инквизиторской должности — а это продолжалось более пятнадцати лет — около двадцати тысяч человек были сожжены, и еще сто тысяч лишены имущества, прав и привилегий.

Мавр сделал свое дело, мавр может уходить

Особым преследованиям испанской инквизиции подвергались мавры и евреи, а также марраны (крещеные иудеи) и мориски (мусульмане, принявшие христианство). После захвата испанской армией Гранады в 1491 году был уничтожен последний оплот ислама на Пиренейском полуострове, а через полгода Изабелла Кастильская подписала указ о безоговорочном изгнании евреев, в том числе и обращенных в католичество, со всех подвластных ей территорий. Согласно различным подсчетам, от этого указа пострадало от 200 до 400 тысяч человек. В общем же сложности гонениям подверглись до трех миллионов «неверных» и «лжеобращенных», что существенно ударило по испанскому сельскому хозяйству, торговле и промышленности. К слову, многие иудеи попытались скрыться в Португалии, однако ненадолго: спустя 30 лет соседняя страна решила воспользоваться опытом испанских коллег, и история с изгнанием и преследованиями повторилась.

Многие иудеи пытались схитрить и вступали на путь маррана: формально они принимали христианство, однако на деле вовсе не прекращали исповедовать прежнюю религию. Специально для отслеживания таких перебежчиков инквизиция устраивала своеобразные облавы, в ходе которых проверяла, не хранят ли бывшие иудеи в доме Тору, не отказываются ли они от работы по субботам. Если удавалось выявить подобные нарушения, то об изгнании уже не шло и речи: лжеобращенных теперь ждал только костер.

Кто сказал «мяу»?

Орудие пытки «кошачья лапа»

Конечно, в Испании, как в передовой стране европейской инквизиции, были изобретены национальные орудия пыток. Одно из них — довольно невзрачное приспособление с трогательным названием «кошачья лапа» (или «испанское щекотало»). Этой мягкой лапкой, напоминающей массивные чугунные грабли, с преступника лентами сдирали кожу, а затем в клочья разрывали его тело.

Еще одно изощренное орудие пыток — «испанский сапог» . Он представлял собой металлическое крепление, которое надевалось на голень еретика и затягивалось все сильнее, пока не дробило кости. Также для усиления эффекта палач иногда бил по креплению молотом. После подобной процедуры обычно не было ни малейшего шанса, что кости снова срастутся. Разновидностью «испанского сапога» был «железный башмак» . Разница между орудиями заключалась в том, что «башмак» фиксировался на ступне преступника, а не на голени. Также в этом устройстве были специальные винты, которые многократно усиливали и без того безумную боль еретика.

Ошибочка вышла

Один из наиболее прославленных инквизиционных процессов в Испании был связан с именем Лукреции де Леон, молодой девушки из благородной мадридской семьи. Эта история произошла спустя век после зверств Торквемады. Девушка, будучи известной в своих краях ясновидящей, предсказала, что вскоре Непобедимая армада будет разгромлена, и во время сражения погибнут лучшие полководцы. Также Лукреция предрекла скорую смерть королю Испании Филиппу II: девушка рассказывала, что ей было видение, в котором монарха убили у стен Толедо. Однако предсказаниям горе-провидицы не было суждено сбыться. Тогда святая инквизиция арестовала Лукрецию. Обошлось даже без костра: ясновидящую отхлестали плетьми и приказали ей два года работать в больнице для детей из бедных семей.

Костры легендарной испанской инквизиции, державшей в страхе всех подданных государства, горели не только в Средневековье, но и много веков спустя. Эта мрачная структура была упразднена лишь в 1834 году во время правления королевы Изабеллы II.

Пытки инквизиции были самые различные и рассчитанные на разную степень физической боли - от тупой ноющей до острой и нестерпимой. Остается лишь удивляться и поражаться изобретательности святых отцов, с которой придумывались эти жуткие орудия пытки и с которою они умели разнообразить причиняемые ими муки.

Начинали пытки с самых простых и потом постепенно усложняли. Зачастую разные пытки «комбинировались», образуя целую систему пыток - категорий, разрядов, степеней. Это была настоящая адская гамма мучительных терзаний.

Ведьма переходила от одной степени мучений к другой, от одного разряда пыток к другому, пока не исторгалось у нее признание. Непосредственно перед пытками в застенках инквизиции подозреваемую подвергали некоторым испытаниям, чтобы убедиться в ее виновности.

«Испытание водой»

Одним из такого рода испытаний было «испытание водой». Женщину раздевали, что само по себе уже невероятно унизительно и может лишить остатков мужества, связывали «крестообразно», так что правую руку привязывали к большому пальцу левой ноги, а левую руку - к пальцу правой ноги. Разумеется, что любой человек в подобном положении пошевелиться не может. Палач опускал связанную подозреваемую на веревке трижды в пруд или реку. Если жертва тонула, ее вытаскивали, и подозрение считалось недоказанным. Если же предполагаемой ведьме удавалось как-то сохранить в себе жизнь и не утонуть, то ее виновность считали несомненной и она подвергалась допросу и пытке. Такое испытание водой они мотивировали тем, что дьявол придает телу ведьм особую легкость, не дающую им тонуть, или тем, что вода не принимает в свое лоно людей, которые заключением союза с дьяволом стряхнули от себя святую воду крещения.

Еще испытание водой объяснялось легкостью тела ведьмы. Вес подозреваемой представлял довольно важное указание виновности. Что тут скажешь? Лишь то, что все сегодняшние хрупкие девушки - не говоря уже о манекенщицах, наверняка ведьмы!

Временами доказательством виновности могло послужить и то, что жертву заставляли рассказать «Отче Наш», и если она в каком то месте запиналась и не могла дальше продолжать, ее признавали ведьмой.

«Испытание иглой»

Самым обыкновенным испытанием, которому подвергались все заподозренные перед тем как их пытать, а порой и в тех случаях, когда они смогли выдержать пытку, не сознавшись - было так называемое «испытание иглой», для нахождения на теле «чертовой печати».

Считалось, что дьявол при заключении договора налагает печать на какое нибудь место на ведьмином теле и что это место после этого делается нечувствительным, так что ведьма не ощущает никакой боли от укола в этом месте и укол даже не вызывает крови. Поэтому палач искал на всем теле жертвы такое нечувствительное место и для этого колол иглой разные части тела, особенно в таких местах, которые чем-либо обращали на себя его внимание (родимое пятно, веснушки и т. д.), и делал множество уколов, чтобы убедиться, течет ли кровь.

При этом бывало и так, что палач, который был заинтересован в уличении ведьмы, (так как как правило получал вознаграждение за каждую изобличенную ведьму), колол нарочно не острием, а тупым концом иголки и объявлял, что нашел «чертову печать». Или он делал только вид, что втыкает иголку в тело, а в действительности только касался ею тела и утверждал, что место не чувствительно и из него не течет кровь.

Известно что, человеческий организм имеет неизвестный нам «ресурс выживания», и в каких-то критических ситуациях может «блокировать» боль. Потому инквизиторы описывают немало случаев, когда подозреваемые, на самом деле, были нечувствительны к боли.

В особенности унизительна процедура «приготовления к пыткам» была для женщин, которых палач раздевал догола и осматривал внимательно все ее тело, чтобы убедиться, не сделала ли несчастная себя волшебными средствами нечувствительной к действию орудий пытки или не спрятан ли у нее где-нибудь колдовской амулет или какое другое волшебное средство. Чтобы ничто не осталось скрытым от глаз палача, он сбривал или сжигал факелом или соломой волосы на всем теле, «даже и на таких местах, которые не могут быть произнесены пред целомудренными ушами, и рассматривал все тщательно», так написано в протоколах инквизиционных судов. Подсудимую, нагую и изувеченную, привязывали к скамье и наступало время самой пытки.

Пытка «жом»

Одной из первых пыток применялся «жом»: большой палец ущемлялся между винтами; завинчивая их, получалось такое сильное давление, что из пальца текла кровь.

Если жертва не признавалась, то потом брали «ножной винт», или «испанский сапог». Нога клалась между двумя пилами и сжималась в этих жутких клещах так сильно, что кость распиливалась. Для увеличения боли палач временами ударял молотком по винту. Вместо обычного ножного винта частенько употреблялись зубчатые винты, «так как, по уверению инквизиторов-палачей, боль достигает при этом сильнейшей степени; мускулы и кости ноги сдавлены до того, что из них течет кровь и, по мнению многих, самый сильный человек не может выдержать такой пытки».

Пытка инквизиции «Дыба»

Следующая степень пытки, так называемый «подъем», или «дыба». Руки жертвы связывали на спине и прикрепляли к веревке. Тело или оставляли свободно висеть в воздухе или клали на лестнице, в одну из ступеней которой были воткнуты острые деревянные колья. На колья ложили спиной подозреваемого. При помощи веревки, перекинутой через блок, который прикреплялся к потолку, человека поднимали вверх и так вытягивали, что нередко происходил вывих «вывороченных» рук, находившихся при этом над головой. Тело несколько раз неожиданно опускали вниз и потом всякий раз медленно поднимали вверх, причиняя жертве нестерпимые муки.

Судя по актам инквизиции, лишь немногим удавалось выдерживать пытку. И эти немногие в большинстве своем сознавались непосредственно после пытки под влиянием увещания судей и угроз палача. Подозреваемых уговаривали сознаться добровольно, потому как тогда они смогут еще спасти себя от костра и заслужить милость, т. е. смерть от меча, в противном же случае жертва будет сожжена заживо.

Если у несчастного и после таких страшных пыток оставались силы отрицать свою вину, то к большому пальцу его ноги подвешивали различные тяжести. В таком состоянии жертву оставляли до полного разрыва всех связок, что причиняло невыносимые страдания, и при этом периодически палач порол обвиняемого розгами. Если и тогда подозреваемый не сознавался, палач приподнимал его до потолка, а после вдруг отпускал тело, которое падало с высоты вниз, и в протоколах есть описания случаев, когда после такой «операции» отрывались руки, за которые оно было подвешено.

Пытка «ожерелье»

Была такая пытка «ожерелье» - кольцо с острыми гвоздями внутри, которое одевалось на шею. Острия гвоздей слегка касались шеи, но при этом ноги поджаривали на жаровне с горящими угольями, и подозреваемый, судорожно извиваясь от боли, сам натыкался на гвозди ожерелья.
Потому как жертва могла быть подвергнута пытке только однажды, судьи объявляли во время пытки частые перерывы и удалялись, чтобы подкрепить свои силы закуской и выпивкой. Заключенного оставляли на дыбе или кобыле, где он мучился часами. Потом судьи возвращались и продолжали пытку, меняя орудия.

«Деревянная кобыла» («Испанский осел»)

Потом переходили к «деревянной кобыле». Это была деревянная перекладина, треугольная, с остроконечным углом, на который сажали верхом несчастного и на ноги подвешивались тяжести. Острый конец «кобылы» медленно врезался в тело по мере того, как оно опускалось, а грузы на ногах постепенно увеличивали после очередного отказа признаться.

Пытка водой

Подозреваемого привязывали к столбу, а на его темя очень медленно капала вода. С течением времени человек начинал испытывать очень сильные боли в месте падения капель. Жертва могла потерять сознание, а в некоторых случаях и лишиться разума.

Жертву раздевали и усаживали на кресло в такой позе, что при любом движении в тело впивались шипы. Пытка могла продолжаться неделями. Вместе с этим палач мог усиливать мучения раскаленными щипцами.

Молитвенный крест – металлическая конструкция давала возможность зафиксировать несчастную жертву в очень не удобной позе в виде креста. Пытка могла продолжаться неделями.

Нюрнбергская дева (или железная дева). Одна из наиболее известных конструкций для пыток. Подозреваемого помещали внутрь и закрывали створки, и в это время в тело впивались острые длинные шипы.

Разные способы пыток

Среди орудий пытки мы находим также вертящуюся кругообразную пластинку, вырывавшую мясо из спины подозреваемого.

Если палач отличался особым усердием, то он выдумывал новые способы пытки, к примеру, лил горячее масло или водку на обнаженное тело подозреваемой или капал кипящей смолой, или держал под ее руками, подошвами или другими частями тела зажженную свечу.

К этому присоединялись и другие истязания - к примеру, вбивание гвоздей под ногти.

Довольно часто висевшую жертву секли розгами или ремнями с кусками олова или крючьями на концах.

Однако подозреваемым не только причиняли физические страдания «материальными способами». В Англии, к примеру, применяли пытку бодрствованием. Обвиняемому не давали спать, его без отдыха гоняли с одного места на другое, не давая останавливаться до тех пор, пока ноги не покрывались опухолями и пока человек не приходил в состояние полного отчаяния.

Порой пытаемым давали только соленые кушанья и при этом не давали ничего пить. Несчастные, мучимые жаждой, готовы были на любые признания и часто с безумным взглядом просили напиться, обещая отвечать на все вопросы, которые судьи им предлагали.

Тюрьмы инквизиции

Дополнением пыткам инквизиции были тюрьмы, в которых содержали подозреваемых. Тюрьмы эти сами по себе были одновременно и испытанием, и наказанием несчастных.

В то время тюрьмы вообще представляли из себя отвратительные вонючие дыры, где холод, сырость, мрак, грязь, голод, заразные болезни и абсолютное отсутствие какой бы то ни было заботы о заключенных - в течении короткого времени превращали несчастных, попадавших туда, в калек, в психических больных, в гниющие трупы.

Но тюрьмы, которые предназначались для ведьм, были еще ужасней. Такие тюрьмы строили специально для ведьм, с особенными приспособлениями, рассчитанными на причинение жертвам как можно более жестоких мук. Одно содержание в этих тюрьмах было достаточно для того, чтобы в конец потрясти и измучить попадавшую туда невинную женщину и заставить ее признаться во всевозможных преступлениях, в которых ее обвиняли.

Один из современников тех времен оставил описание внутреннего устройства этих тюрем. Он сообщает, что тюрьмы помещались в толстых, хорошо укрепленных башнях или в подвалах. В них находились несколько толстых бревен, вращающихся около вертикального столба или винта; в этих бревнах были проделаны отверстия, куда просовывали руки и ноги подозреваемых. Для этого бревна развинчивались или раздвигались, в отверстия между верхними бревнами клали руки, в отверстия между нижними бревнами - ноги жертвы; после чего бревна привинчивались или прибивались кольями или замыкались так тесно, что жертва не могла шевелить ни руками, ни ногами.

В некоторых тюрьмах находились деревянные или железные кресты, к концам которых крепко привязываются головы, руки и ноги подозреваемых, так что они должны были все время или лежать, или стоять, или висеть, смотря по положению креста. В некоторых тюрьмах были толстые железные полосы с железными же запястьями на концах, к которым прикрепляли руки несчастных. Так как середина этих полос цепью была прикреплена к стене, то заключенные не могли даже шевельнуться.

Некоторых узников содержали в постоянной темноте, чтобы они не видели солнечного света и не могли различить дня от ночи. Они находились в неподвижности и лежали в собственных нечистотах. Они получали отвратительного качества еду, не могли спокойно спать, мучимые заботами, мрачными мыслями, злыми снами и всякими ужасами. Их страшно кусали и мучили вши, мыши и крысы.

И так как все это могло продолжаться не только месяцы, но и целые годы, то люди, вступившие в тюрьму бодрыми, сильными, терпеливыми и в трезвом уме, становились очень быстро слабыми, дряхлыми, искалеченными, малодушными и безумными.

Костры инквизиции

Приговор суда о предании ведьмы сожжению на костре как правило вывешивали на ратуше к общему сведению, с изложением подробностей “доказанных” преступлений ведьмы.

Несчастную приговоренную к сожжению на костре волокли к месту казни, привязанной к повозке или к хвосту лошади, лицом вниз, по всем городским улицам. За ней шли стражники и духовенство, сопровождаемое толпой народа. Пред совершением казни зачитывали приговор.

В некоторых случаях костер зажигали небольшой, с маленьким пламенем, для усиления мучений. Нередко также для усиления мучений, приговоренным пред казнью отрубали руки или палач в ходе исполнения приговора рвал накаленными щипцами куски мяса из их тела.

Сожжение на костре было в большей или меньшей степени мучительное в зависимости от того, гнал ли ветер удушающий дым привязанному к столбу в лицо или, напротив, отгонял этот дым. В последнем случае, осужденный медленно сгорал, вынося страшные муки. Многие имели нравственную силу ждать молча последнего удара сердца, другие оглашали воздух раздирающими криками. Чтобы заглушать крики жертв, им привязывали язык и затыкали рот. Собравшаяся толпа слышала лишь треск горящего костра и монотонное пение церковного хора - пока тело несчастной не превращалось в пепел…

Исторический сайт Багира - тайны истории, загадки мироздания. Загадки великих империй и древних цивилизаций, судьбы исчезнувших сокровищ и биографии людей изменивших мир, секреты спецслужб. История войн, загадки сражений и боёв, разведывательные операции прошлого и настоящего. Мировые традиции, современная жизнь России, загадки СССР, главные направления культуры и другие связанные темы - всё то о чём молчит официальная история.

Изучайте тайны истории - это интересно…

Сейчас читают

Истории запретов на курение столько же лет, сколько Европа знает табак. Известен даже день, когда первый европеец вдохнул табачный дым.

В середине XX века её называли «советской Софи Лорен» и «самым красивым оружием Кремля». Тем не менее судьба Регины Збарской сложилась трагически. А обстоятельства смерти этой красивой женщины до сих пор остаются невыясненными.

Многие историки отмечают, что любовь российского императора Николая II к Франции порой доходила до каких-то иррациональных масштабов. Он, например, в интересах французских союзников ввергнул далеко не готовую к крупномасштабным боевым действиям российскую армию в губительную Первую мировую войну. Однако эта любовь становится во многом более понятной, если учитывать, что наш государь находился под влиянием французских оккультистов - розенкрейцеров и мартинистов. И если о его связях с розенкрейцерами сведений почти не сохранилось, то кое-какие свидетельства дружбы с лидерами мартинистов есть.

На Руси одним из последних народных праздников в календаре-месяцеслове были Осенние Кузьминки. В деревнях так называли день памяти чтимых Православной церковью святых бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана Асийских - 14 ноября по новому стилю.

В одном из романов Вальтера Скотта рассказывается о споре султана Салладина с королём Ричардом Львиное Сердце: чей меч лучше? Король поднял свой меч и сильным ударом разрубил железный брус. В ответ султан подбросил вверх платок из тончайшего шелка, взмахнул мечом, и разрубленный платок распался в воздухе на две половины. Как ни старался король, а сделать то же самое он не смог.

В Санкт-Петербурге на Васильевском острове стоит трогательный памятник: мальчик в матросской форме, сняв с плеча карабин, присел на камень и смотрит куда-то, возможно, на бронзовый кораблик, который он, по замыслу художника Владимира Пассарара, пустил по мраморной глади, символизирующей море. Монумент установлен в память о юнгах Балтийского флота - тех, кто погиб, так и не успев стать взрослыми.

Среди персонажей русского фольклора мало кто может потягаться в популярности с Бабой-ягой. Несмотря на то, что Ягу причисляют к нечистой силе, во многих сказках она выступает в положительной роли: поит, кормит, укладывает спать своих гостей, а затем указывает им правильный путь и одаривает волшебными предметами. Судя по старым сказкам, Баба-яга жила не только в центре, но и в удалённых уголках Руси…

Уже вскоре после того, как в XVII-XVIII веках появилась на свет и затем постоянно совершенствовалась паровая машина, инженеры ряда стран стали разрабатывать конструкции, в которых для движения колёсной повозки вместо силы запряжённых в неё животных использовалась бы сила водяного пара.

Смертную казнь, как и конфискацию, в теории инквизиция не применяла. Первоначально приговор был только простым осуждением за ересь и сопровождался отлучением от Церкви или объявлением, что виновный не считается больше подсудным суду Церкви; иногда добавлялось, что он передается светскому суду, что «он отпущен на волю»; это обозначало, что кончилось прямое вмешательство Церкви в его судьбу. Со временем в приговорах часто упоминалось, что Церковь ничего не может больше сделать, чтобы загладить прегрешения виновного; передача его в руки светской власти объявляется словами: «да будет наказан по заслугам». Лицемерное обращение, в котором инквизиция заклинала светские власти пощадить жизнь и тело отпавшего, не встречается в приговорах XIII в. и никогда не формулировалось точно в более позднее время.

Воззвание к милосердию было пустой формальностью, к нему прибегали, только чтобы не казалось, что инквизиторы согласны на пролитие крови, так как это было бы нарушением канонов. Но в то же время Церковь зорко следила за тем, чтобы ее резолюция не толковалась превратно, она и поучала, что не может быть и речи о каком_либо снисхождении, если еретик не раскается и не выдаст всех своих единомышленников. Один из богословов XIII в. провозгласил: «Цель инквизиции - уничтожение ереси; ересь же не может быть уничтожена без уничтожения еретиков; а еретиков нельзя уничтожить, если не будут уничтожены также защитники и сторонники ереси, а это может быть достигнуто двумя способами: обращением их в истинную католическую веру или обращением их плоти в пепел, после того как они будут выданы в руки светской власти». В XIV в. инквизитор Алонзо де Спина замечает, что, прежде чем осудить их на уничтожение, нужно дважды обращаться к ним с предупреждениями, чтобы они не грозили спокойствию.

Рис.

Светские власти, однако, верили, что, сжигая еретиков, они исполняли приказания инквизиции. В предписании, данном 9 ноября 1431 г. Филиппом Красивым Бургундским своим чиновникам, говорится, что их обязанность наказывать еретиков, «как предпишет это инквизитор и согласно обычаю». Шпренгер, инквизитор XVв., уже не стесняясь, говорит о жертвах, «которые он приказал сжечь».

Церковь давала отпущение грехов всем, кто приносил дрова для костра, чтобы возбудить ярость простого народа. Еще в XVII в. ученый кардинал Альбицио заявлял: «Инквизиторы во всех процессах обычно выносят окончательный приговор, и если это смертный приговор, то он непосредственно и обязательно приводится в исполнение дожем и сенатом» (речь идет о Венеции). Еще в XIII в. Григорий IX не стеснялся утверждать, что Церковь была обязана проливать кровь еретиков. Бонифаций VIII внес в каноническое право напоминание светским властям под угрозой отлучения от Церкви, чтобы все, кого выдаст им инквизиция, подвергались «быстрому и справедливому» наказанию. Инквизиторам было приказано возбуждать судебное преследование против упорствующих чиновников.

Законы всех государств Европы присуждали еретиков к сожжению живыми; в лице инквизитора признавали судью, приговоры которого подлежали слепому исполнению. Граф Раймунд Тулузский в 1249 г. приказал сжечь живыми в Берлеже, близ Ажана, восемьдесят еретиков, которые сознались в его присутствии.

Если, однако, по той или другой причине светские власти не решались предать казни еретика, то тотчас всей силой своей власти вмешивалась Церковь, чтобы привести их к повиновению. Так, например, инквизиторы в 1237 г. осудили как еретиков десять мужчин и женщин; консулы и вигье отказались «принять» осужденных, конфисковать их имущество и «поступить с ними, как принято поступать с еретиками», другими словами - отказались сжечь их живыми. Немедленно инквизиторы торжественно отлучили от Церкви чиновников. В 1288 г. Николай IV повелел отлучить от Церкви и отстранить от должности светские власти многих городов, уклонявшиеся от приведения в исполнение приговоров инквизиции, а также наложить интердикт на их городские общины. В 1458 г. в Страсбурге бургомистр и его товарищи отказались сначала сжечь гуситского миссионера и его служанку; но Церковь заставила их исполнить приговор. В 1486 г. городские власти Брешии отказались сжечь несколько колдунов и колдуний, осужденных инквизицией; гражданские юристы пытались доказать, что светские власти имеют право ознакомиться с делом. Но Иннокентий VIII не замедлил объявить, что желание городских властей Брешии оскорбительно для веры, и приказал отлучить их от Церкви, если они в шестидневный срок не казнят осужденных; всякий муниципальный закон, противоречивший этому, был объявлен недействительным и не имеющим силы. В 1521 г. папа Лев X в энергичных выражениях подтвердил инквизитору и епископским судьям Венеции, что их приговоры должны быть исполнены без всяких пересмотров и расследований и что они могли наложить на ослушников любое духовное наказание. Светские власти были обязаны отправлять на костер, под угрозой быть самим причисленными к еретикам.

Не раскаявшийся еретик, предпочитавший мученическую смерть вероотступничеству, не был единственной жертвой костра. Еретиком, также достойным костра, считался тот, кто отказывался от исторгнутого у него признания. Человек, торжественное обращение которого было признано ложным, был неисправимый еретик, его требовал костер.

Уже в 1184 г. Веронский декрет папы Луция III предписывал, что всякий еретик_рецидивист, т. е. впавший после отречения в ту же ересь, должен выдаваться светским судам даже без нового допроса. Равеннский эдикт Фридриха II 1232 г. предписывает предавать смерти всех, кто снова впал в ересь, чье обращение было притворным с целью избежать наказания за ересь. В 1244 г. Нарбоннский собор упоминает о большом числе подобных случаев и повелевает передавать виновных в руки светской власти без нового суда. За исключением одного, все руководства для судопроизводства инквизиции XIII в. предписывают еретиков_рецидивистов выдавать в руки светской власти, притом без всякого суда. Зачастую светские судьи не обращали внимания на снисходительные приговоры инквизиции и сжигали несчастные жертвы без всякого милосердия; в свое оправдание гражданские власти ссылались на то, что иначе не удастся очистить страну от еретиков и что снисходительность поведет к усилению ереси. В 1258 г. Александр IV предписывает выдачу рецидивистов в руки светской власти. При этом утверждалось, что Церковь нисколько не закрыта для рецидивистов, принесших раскаяние, так как они могут получить святое причастие даже и на костре, но даже раскаяние не может избавить их от смерти. Мотивированное таким образом папское решение было внесено в канонические законы. В подобных случаях обещание дать причастие в последнюю минуту вносилось в приговор и жертву всегда сопровождали на костер священнослужители, старавшиеся «спасти ее душу».

Рис.

Мнимое или действительное преступление возвращения в ересь стало с середины XIII в. наиболее частым поводом к смертной казни. Еретики, жаждавшие мученического венца, были сравнительно редки, но было много людей, которые не могли искренне отречься от своей веры и, избежав смерти, надеялись, что сумеют лучше скрывать свое преступление против Церкви.

Все это потребовало строго законно определить понятие преступления возврата к ереси, когда виновный не мог быть даже выслушан, а также определить степень его виновности по первому и второму преступлению, совокупность которых оправдывала его осуждение как не раскаявшегося еретика.

Бывали случаи, когда при первой судимости обвиняемый оставался только под подозрением без всяких улик. Папа Александр IV заявил вполне определенно: если подозрение было тяжелое, то следовало рассматривать его как законное доказательство виновности обвиняемого, и поэтому обвиняемый должен быть осужден. Если же подозрение было легкое, то обвиняемого следует наказать более строго, чем наказываются за преступление в первый раз, но не применять к нему полностью наказаний, наложенных для рецидивистов. Для установления вторичного преступления достаточно было, если обвиняемый вступил в сношение с еретиком или выказал ему какое_либо дружеское расположение. Осуждение рецидивистов было внесено в каноническое право и стало ненарушимым законом Церкви. В подобных случаях не может быть ни малейшего снисхождения.

Был еще разряд преступников: те, кто убегал из тюрьмы или небрежно исполнял наложенную на них епитимью. По теории, чистосердечно обратившимися считались кающиеся, с радостью принявшие епитимью, но, не выполняя ее, они показывали или то, что их обращение было неискренне, или то, что их неустойчивая душа снова впала в старые заблуждения. Поэтому уже с самого начала на них смотрели как на рецидивистов. Валансьенский собор 1248 г. постановил, чтобы сначала их милостиво усовещивали, после чего, если они продолжали оказывать неповиновение, с ними следовало поступать как с закоренелыми еретиками; это решение даже иногда вносилось в приговор, причем тем, кто стал бы небрежно исполнять епитимью, грозили наказанием, определенным для клятвопреступник ков и не раскаявшихся еретиков. Бежавший из тюрьмы считался еретиком_рецидивистом, и его следовало сжечь живым без всякого суда. Обратившийся, если он не выдал всех известных ему еретиков, поклявшись сделать это, часто считался рецидивистом. Решительный отказ выполнить епитимью считался признаком упорной ереси и вел прямо на костер.

Факт сжигания человека только за то, что он верит иначе, чем мы, представляется такой драматической жестокостью и так поражает ужасом, что в конце концов в нем стали видеть существенную черту деятельности инквизиции. Но необходимо помнить, что среди других наказаний, налагаемых ее приговорами, костер был сравнительно менее употребителен. Бернар Ги за время своей инквизиторской деятельности в Тулузе (1308_1323 гг.) отправил на костер шестьсот тридцать семь еретиков, не считая шестидесяти семи приговоров сожжения останков умерших еретиков. На деле инквизиторы более добивались обращений, разоблачений и конфискаций, чем увеличения числа мучеников. Костер, зажигаемый время от времени, поддерживал в населении ужас, который считали спасительным. Главным и самым страшным оружием святого трибунала, притом оружием страшным, были тюрьмы, массовые конфискации, унизительные епитимьи и, наконец, невидимая полиция, благодаря которой она парализовала ум и сердце всякого, кто имел несчастье раз попасть в ее руки.

Теперь о самой казни. Когда собиралась толпа смотреть предсмертную агонию мучеников, то старались не выказать никакой к ним жалости, чтобы не смягчить фанатизма зрителей. Виновного не удушали раньше, чем поджигали дрова, как это практиковалось в позднейшей испанской инквизиции; порох еще не был изобретен, и поэтому еще не обвязывали шею жертвы мешком с порохом, чтобы сократить ее мучения, когда пламя охватит ее. Несчастного привязывали живым к столбу, возвышавшемуся над грудой дров настолько высоко, чтобы верные могли видеть все. Монахи сопровождали его до последней минуты в надежде вырвать, если возможно, его душу из когтей дьявола; если он не был рецидивистом, он мог еще в последнюю минуту отречься и спасти свое тело. Монахам строго запрещалось убеждать несчастную жертву умереть без сопротивления, или взойти твердым шагом на эшафот, или мужественно отдать себя в руки палача, ибо, давая подобные советы, они могли ускорить ее конец и тем самым допустить «неправильность». Обыкновенно казнь совершалась в праздничный день, чтобы могло собраться больше народа и чтобы зрелище было поучительнее; из боязни, чтобы жертва не вызвала в собравшихся чувства жалости или симпатии, на нее накладывалось молчание.

Второстепенные подробности известны из отчета одного свидетеля казни Яна Гуса в Констанце в 1415 г. Несчастный должен был стать между двух вязанок хвороста, и его крепко привязали веревками к толстому столбу; на шею ему надели цепь. Затем заметили, что он повернулся лицом к востоку, а так как это было неприлично для еретика, то его повернули лицом к западу. Он был обложен до самого подбородка связками хвороста и соломы. После этого графпалатин, наблюдавший за исполнением казни, подошел к эшафоту вместе с констанцским предо и в последний раз предложил Гусу отречься. Когда тот отказался, они отошли и ударили в ладони, что было знаком для исполнителей казни поджечь костер. Когда огонь пожрал все, то приступили к окончательному уничтожению обуглившегося трупа; его разорвали на части и перебили кости, а затем останки и внутренности снова бросили в огонь.

Чтобы присутствовавшие не сохранили останков мученика, после того, как огонь погасал, тщательно собирали пепел и бросали его в проточную воду выкапывании его тела или костей, то церемония сожжения их была, конечно, менее торжественна, но не упускали ничего, чтобы сделать ее ужасной. В 1237 г. в Тулузе было вырыто много трупов людей знатных и других покойников. Их кости и разложившиеся трупы тащили по улицам, причем впереди шел глашатай и кричал: «всякий, кто поступит так, так вот и погибнет», затем они были сожжены «во славу Бога, Блаженной Девы Марии, Его Матери, и блаженного Доминика, их служителя». Эта процедура, несмотря на то, что была довольно дорога, сохранялась все время существования инквизиции. Согласно отчетам Арно Ассали от 1323 г., вырыть кости трех еретиков, купить для них мешок, купить веревки, чтобы завязать мешок, нанять двух лошадей дотащить мешок до площади и купить дрова для костра_ стоило больше пяти ливров.

Костер служил инквизиции еще для того, чтобы очищать страну от «заразительных и еретических сочинений»; это было начало цензуры, занявшей впоследствии видное месте в деятельности инквизиции. В 1210 г. был издан приказ сжечь еретические сочинения ученика Амори, Давида де Динан, а также «Физику» и «Метафизику» Аристотеля. По приказу Иакова I Арагонского сожгли переводы Св. Писания. Каноны Нарбоннского собора 1229 г. запретили мирянам иметь Св. Писание. Сожгли сочинение Вильгельма де С._Амур «Опыты». Книги евреев, в особенности Талмуд, вызывали к себе особую ненависть, и Церковь не щадила усилий, чтобы уничтожить их. Это преследование было вызвано обращенным в христианство евреем, Николаем де Рупелла, который около 1236 г. обратил внимание Григория IX на богохульство, заключающееся в еврейских книгах, в особенности в Талмуде. В июне 1239 г. Григорий писал королям Англии, Франции, Наварры, Арагона, Кастилии и Португалии, а также прелатам этих королевств, приказывая, чтобы в субботу будущего поста, когда все евреи будут в своих синагогах, все книги их были схвачены и выданы нищенствующим монахам. В мае 1248 г. в Париже было сожжено четырнадцать возов книг, а затем еще шесть. Но Талмуд продолжал существовать. В 1255 г. Людовик Святой снова приказал в своих инструкциях сенешалям Нарбоннской провинции уничтожить все экземпляры Талмуда, а также всех книг, содержащие богохульства. В 1267 г. Климент IV предписал арагонскому архиепископу заставить короля Арагона и его сеньоров под страхом отлучения от Церкви распорядиться о том, чтобы евреи выдали инквизиторам Талмуд и другие книги. Книги, в которых не будет обнаружено богохульства, должны быть возвращены, а остальные опечатаны и спрятаны в надежное место. В 1299 г. Филипп Красивый приказывает своим судьям помогать инквизиторам в уничтожении экземпляров Талмуда. В 1309 г. в Париже были публично сожжены четыре воза еврейских книг. В 1319 г. понадобились две телеги, чтобы свезти осужденные книги на аутодафе в Тулузе. В 1554 г. Юлий III подтвердил указ инквизиции: евреям было приказано под страхом смерти выдать все книги, где встречаются богохульственные отзывы о Христе; это папское предписание было внесено в каноническое право.

Методы, изобретенные и одобренные инквизицией, епископские суды применяли к еретикам; и вскоре насилие и произвол распространились на все дела, подсудные епископским судам. Уже в 1317 г. инквизитор Бернар Ги говорит о пытке как о явлении обычном в духовных судах.

Еще более гибельно сказалось влияние инквизиции на светское судопроизводство. До конца XVIII в. в большей части Европы инквизиционное судопроизводство, развившееся в целях уничтожения ереси, стало обычным методом, применявшимся в отношении всех обвиняемых. В глазах светского судьи обвиняемый был человеком, стоящим вне закона, виновность его всегда предполагалась, и из него надо было во что бы то ни стало хитростью или силою вырвать признание. Так же относились и к свидетелям. Узник, сознавшийся под пыткою, подвергался новым пыткам, чтобы он выдал «других преступников», которых он мог знать. Равным образом инквизиция ввела в обычный суд преступление «подозрения»; если не удавалось обличить обвиняемого в преступлении, которое приписывалось ему, то его можно было наказать как подозреваемого, причем наказание предоставлялось усмотрению судьи.

Вся эта порожденная инквизицией система до XVIII в. отдавала несчастных и беззащитных на произвол жестоких судей. Еще в 1823 г. один суд на Мартинике осудил человека на пожизненные каторжные работы, так как на него пало «тяжелое подозрение» в том, что он колдун. Валенсийская «хунта веры» (под таким наименованием в 1823 г. Фердинанд VII восстановил инквизицию в Испании) 29 сентября 1824 г. арестовала учителя Кайетано Ритюл"я по обвинению в иудаизме: он утверждал, что (согласно «Деяниям Апостолов», гл. 15, стихи 20 и 29) суть религии заключается в изречении: «Не делай другому того, что не желаешь, чтобы делали тебе». Около двух лет он томился в тюрьме, а 1 августа 1826 г. в Валенсии его торжественно сожгли на костре. Это было последнее сожжение; оно вызвало бурю негодования в Европе, но только 1 июля 1835 г. была прекращена деятельность религиозных судов. Настал конец инквизиции, действовавшей более шестисот лет. Но ее методы уже в XX в. вновь позаимствовали и возродили судилища всех без исключения тоталитарных режимов.