Последователь суфизма. Что отличает мусульманина. Отношение к толкованию Корана

Суфизм исходит из представления о том, что мироздание состоит из 7 "областей существования". Речь идёт о многомерности пространства.

Тончайшая пространственная мерность, которую суфии называют Зат, является Обителью Бога в аспекте Творца. Творец и всё многообразие Его Творения (в суфийской терминологии - Сифат) образуют Абсолют. Творец пронизывает всё Творение своей Любовью.

Многомерный организм человека, будучи сходен по своему строению с многомерным строением Абсолюта, может раскрыть в себе более тонкие "виды бытия". Это осуществляется через процесс самопознания и самосовершенствования.

Таким образом, только через постижение своей истинной сущности человек может достичь непосредственного восприятия Бога и обретения единства с Ним. Это очень лаконично выражает один из хадисов Сунны, гласящий: "Кто познáет себя - тот познáет Бога". На заключительных этапах такого постижения индивидуальное человеческое сознание сливается с Божественным Сознанием. Эта конечная цель описывается в суфийской традиции как высшее состояние сознания Баки-би-Аллах (Вечность в Боге). В индуистской и буддистской традициях этому термину соответствуют - Кайвалья, Маханирвана, Мокша.

В основе суфизма лежит любовь (махабба, хубб). Суфии даже иногда говорят о своём учении как о "гимне Божественной Любви" и называют его тасса-вури - "любовь-видение". Любовь рассматривается в суфизме как та сила, которая ведёт к постоянному усилению ощущения включённости в Бога. Этот процесс приводит к пониманию того, что в мире нет ничего, кроме Бога, Который является одновременно и Любящим, и Любимым.

Один из основных принципов суфизма - "Ишк Аллах, Мабут Аллах" ("Бог есть Любящий и Возлюбленный").

Истинно любящий суфий постепенно погружается, тонет и растворяется в Творце - в своём Возлюбленном.

Восприятие Бога как Возлюбленного исходит из прямого, непосредственного опыта. Суфии описывают это следующим образом. Когда человек проходит определённое расстояние по Пути Любви, Бог начинает гораздо более активно помогать ищущему, привлекая его к Своей Обители. И тогда человек начинает всё ярче ощущать ответную Божественную Любовь.

Проследим, как развивается такая любовь, ведущая к Богу, исходя из представлений Джалал-ад-Дина Руми.

Это происходит:

1) через развитие эмоциональной, сердечной любви ко всему самому прекрасному и гармоничному в мире;

2) через активную, жертвенную, любовь-служение людям;

3) затем - через расширение круга этой любви на все проявления мира без различий; об этом суфии говорят: "Если ты делаешь различия между вещами, приходящими от Бога, - ты не человек духовного Пути. Если ты думаешь, что алмаз возвеличит тебя, а простой камень унизит, - то Бог не с тобой";

4) эта развитая любовь ко всем элементам Творения перенаправляется на Творца - и тогда человек начинает видеть, по словам Руми, что "Возлюбленный есть во всём".

Очевидно, что эта концепция Любви идентична тем, что представлены в Бхагавад-Гите и Новом Завете: те же основные вехи, те же акценты. Истинная любовь рассматривается в суфизме, так же, как и в лучших духовных школах индуизма, буддизма, христианства, - как единственная сила, способная привести к Богу.

Отношение суфиев к мирской деятельности

Суфийские шейхи зачастую живут в миру, занимаясь самой обычной мирской деятельностью. Они могут содержать лавку, мастерскую, кузницу, писать музыку, книги и т.д. Это происходит потому, что суфии убеждены в отсутствии какой-либо необходимости в полном уединении, отшельничестве - для того, чтобы идти к Богу.

Они утверждают, что в мирской деятельности нет ничего, отъединяющего от Бога, если не привязываешься к её плодам и не забываешь о Нём. Поэтому на всех ступенях духовного восхождения человек может оставаться включённым в социальную жизнь. Более того, именно она, по их мнению, предоставляет огромные возможности для совершенствования. Если рассматривать каждую жизненную ситуацию как учебную, то можно общаться и даже жить бок о бок с самыми "страшными" и развращёнными людьми, подвергаться самым грубым влияниям - и не страдать от этого, напротив, поддерживать постоянную жизнерадостность и безмятежность, совершенствуясь через эти предложенные Богом социальные контакты.

Обучение в суфизме

Что касается учеников-мюридов, то суфийские шейхи подчеркивают, что не каждый, кто хотел бы стать суфием, может им стать, не каждый готов воспринять суфийское учение. Суфии говорят, что научить никого ничему нельзя: можно лишь указать Путь, но пройти его каждый должен сам. Потому, если кандидат в ученики пока не обладает способностью использовать учение для своего духовного развития, смысла в обучении нет, учение проливается, как вода в песок.

Готовность человека к восприятию учения определяется шейхом. Причем для этого зачастую используются провокационные методы. Стремящихся стать учениками ставят в различные ситуации, навязывают им порой безобидные разговоры для того, чтобы определить их уровень развития. Если кандидат в ученики подаёт надежды, то шейх, наблюдая его некоторое время, определяет его индивидуальные особенности и то, до какой ступени учение может быть воспринято начинающим адептом. В соответствии с этим, перед мюридом ставятся определенные задачи на весь период обучения и даются необходимые ему разделы учения.

Определив специфику духовного развития ученика, шейх может послать его в другие ордена, братства, учебные центры. Неофит начинает переходить от шейха к шейху - и так постепенно постигает и усваивает программу. После длительного и разностороннего обучения мюрид опять предстает перед своим первым шейхом. Тот даёт ему завершающую "внутреннюю огранку", "внутреннюю шлифовку" и затем - так называемое иджаза (разрешение) на продолжение традиции шейха и проповедь учения.

В сферу суфийского обучения включена как эзотерическая сторона, так и экзотерическая, т.е. мюриды совершенствуются не только этически, интеллектуально, психоэнергетически, но и осваивают приёмы, постигают тайны того мирского ремесла, искусства, которым владеет шейх. Это впоследствии помогает им в жизни.

Этапы в суфийском обучении

Начальный этап духовной практики - шариат (закон) - связан с неукоснительным соблюдением всех религиозных предписаний. Предварительное прохождение шариата является обязательным условием для вступления на путь духовного совершенствования.

Собственно эзотерическое обучение начинается на следующем этапе - тарикате (путь, дорога). Прохождение тариката связывается с освоением ряда ступеней-макам.

В этическом плане макамы тариката предполагают фундаментальную переоценку ценностей. Они связаны с выявлением собственных пороков и покаянием (тауба), воздержанностью от запретного (зухд), строжайшей осмотрительностью в различении дозволенного и недозволенного (вара), с отказом от недуховных привязанностей и желаний (факр). Мюрид также учится терпению (сабр), "проглатыванию горечи без выражения неудовольствия".

Постоянная память о смерти, осознание её неизбежности ведёт мюрида к ряду переосмыслений. В том числе - к появлению у него бережного отношения к оставшемуся на Земле времени. Размышления о смерти являются сильным средством борьбы с нежелательными привычками и привязанностями. Аль-Газали говорил: "Когда что-то в мирском нравится вам и в вас рождается привязанность - вспомните о смерти".

На этапе тариката проводится и интенсивная интеллектуальная работа. Шейхи постоянно предлагают ученикам новые темы для осмысления, беседуя с ними об основах учения. Мюриды знакомятся с разнообразными литературными источниками, богатым притчевым материалом, учебными историями и т.д.

По мере прохождения всех ступеней этого этапа мюрид обретает беспредельное желание достичь единения с Творцом и входит в состояние рида, определяемое суфиями как "спокойствие в отношении предопределения", т.е. в состояние безмятежности, полного спокойствия относительно происходящего.

Тем, кто успешно прошли макамы тариката, предоставляется возможность идти дальше по пути марефата - медитативного постижения Бога. На этом этапе происходит дальнейшая этическая "шлифовка" подвижника, идёт постоянное совершенствование его любви (в самых разных аспектах), мудрости и силы. Прошедший этот этап суфий реально постигает многомерность пространства, "иллюзорность" ценностей материального бытия, получает живой опыт общения с Богом. В качестве арифа (познавшего), он может получить посвящение в шейхи.

"Суфизм — это путь к Истине, единственное средство передвижения на котором — Любовь. Метод суфизма состоит в том, чтобы смотреть только в одном определённом направлении, а его единственная цель — Бог" , — писал Джавад Нурбахш.

Суфизм (суфийский ислам или тасаввуф (араб.), как течение в мусульманской культурной среде и древняя традиция духовного совершенствования, возникло в VIII-IX вв. н.э.

Корень "суфи " имеет значение "чистый " и суфийские учителя-шейхи называют суфизм "чистой сущностью всех религий", утверждая, что он существовал всегда, менялся лишь его внешний облик в соответствии с той или иной культурно-исторической средой. Суфиев называют Рыцарями Чистоты (Сахаба-и-Сафа ) за сильное стремление к этической безупречности. "Суфий " — это тот, кто влюблён в Истину и движется к Совершенству.

Основой постройки под названием суфизм является любовь (махабба, хубб). Любовь — это сила, которая ведёт к принятию того, что в мире нет ничего, кроме Бога, который является одновременно и Любящим, и Любимым. Бог активно помогает ищущему Его. И на пути своего поиска через развитие любви к прекрасному и гармоничному в мире, через активную, жертвенную любовь-служение человек начинает всё ярче ощущать ответную Божественную Любовь. Любви Бога нельзя научиться, — она приходит сама собой. Одна из важнейших задач суфиев, — стремиться к любви и служению другим. Любовь, о которой говорят суфии, имеет те же акценты, что и Бхагавадгита и Новый Завет .

Слияние человеческого сознания с Божественным Сознанием описывается в суфизме как высшее состояние Баки-би-Аллах (Вечность в Боге). Через постижение своей истинной сущности человек может достичь Бога и обрести единство с Ним. "Кто познает себя — тот познает Бога ".

Большинство людей ищут щедрот Божьих и довольствуются Его дарами, суфии же ищут самого Бога и довольствуются только Им. "Если ты делаешь различия между вещами, приходящими от Бога, — ты не человек духовного Пути. Если ты думаешь, что алмаз возвеличит тебя, а простой камень унизит, — то Бог не с тобой" , — говорят суфии.

Проходя по ступеням духовного развития и совершенствования, человек всё же остаётся включённым в социальную жизнь, которая представляет из себя возможности для этого. Зачастую, если у человека возникают материальные или эмоциональные трудности, его охватывает волнение или уныние. Суфий же всегда умиротворён. Из каждой ситуации по жизни можно вынести урок и возможно при этом не страдать от несправедливости и грубости жизни, а быть жизнерадостным и сохранять безмятежность.

"Человека нельзя научить чему-либо, ему можно лишь указать Путь ", — говорят суфии. Пройти же этот путь должен каждый сам. Суфийские техники самобытны и оригинальны, они позволяют очистить и раскрыть Сердце, ощутить радость живого и открытого общения с миром и с самим собой, обрести спокойную и уверенную силу и гармонию.

Суфийское кружение — интересная техника, способствующая преобразованию энергии и вхождению в экстатическое состояние, называемое суфиями халь. Кружение может осуществляться как под музыку так и без, с концентрацией в тех или иных энергоструктурах организма и без определённой концентрации.

Суфии проводят интенсивную работу по развитию и совершенствованию энергоструктур организма и особый акцент делают на развитии анахаты — чакры, отвечающей за продуцирование эмоциональной "сердечной" любви. Одна из применяемых для этого техник — медитация смеха . Человек ложится на спину и полностью расслабляется. Затем, после медитативной настройки помещает одну из рук на область анахаты, другую — на область муладхары, активируя эти чакры. Лёгкий свет-смех направляется сквозь организм в виде мягкой волны. Медитация смеха, если проводится на должном уровне тонкости, имеет очищающий эффект.

Ещё одна техника — зикр . Это пение в определённом ритме, сопровождающееся последовательностью движений (танец) и особым дыханием. Все присутствующие встают или садятся в круг. Даётся медитативная настройка, затем присутствующие начинают выполнять ряд сменяющих друг друга ритмичных движений, выполняемых во всё убыстряющемся темпе и сопровождающихся произнесением молитвенных формул. Суфии считают, что вибрация звуков , — зикр, помогает очистить тело, ум и дух человека.

Суфии придают особое значение музыке, как одному из очень сильных средств, способствующих духовному прогрессу и вхождению в глубокие медитативные состояния. Считается, что музыка — это пища души (гиза-и-рух ). Также трепетно суфии относятся к дыханию. Дыхание — это источник внутренней гармонии человека и его связь с существованием. Дыхание управляет наслаждением и печалью, радостью, гневом и другими чувствами. Научившись дышать, можно стать хозяином самого себя.

Суфийские практики — это движение к самому себе, раскрытие своего внутреннего мира и неисчерпаемого творческого потенциала!

Суфизм - древняя традиция духовного совершенствования, ныне распространенная повсюду.

Он возник в лоне ислама. Однако некоторые суфийские учителя-шейхи говорят о том, что суфизм нельзя ограничить ни определенной религией, ни определенным историческим периодом, ни определенным обществом, ни определенным языком. Они называют суфизм "чистой сущностью всех религий" и полагают, что суфизм существовал всегда, лишь его внешний облик менялся в соответствии с той или иной культурно-исторической средой.

Суфии, которые часто называют себя "людьми подлинного бытия", из века в век несут в мир вместе со своим учением и своё искусство, в котором отражается их восприятие прекрасного. Суфийская символика, образы и мотивы пронизывают значительную часть восточного фольклора, литературы, особенно поэзии. Такова почти вся персидско-иранская классическая поэзия, получившая мировое призвание. Хрестоматийными стали имена поэтов-суфиев: Санаи, Руми, Хафиза, Джами, Низами. То же, но в меньшей степени, можно сказать и об арабской и тюркской литературе, поэзии, фольклоре.

Что же такое суфизм?

Корень "суфи" имеет значение "чистый". Оно соответствует сути суфийского учения и духовному облику лучших его представителей. Подлинные мастера суфизма, подлинные суфии, действительно чисты от догматизма и фанатизма, свободны от кастовых, вероисповедных, национальных предрассудков. Присущее суфиям сильное стремление к этической чистоте и безупречности способствовало закреплению за ними в арабском мире ещё одного названия - Рыцари Чистоты (Сахаба-и-Сафа).

В силу большой гибкости и открытости внешним воздействиям, суфизм ныне представляет собой неоднородное образование. Его различные течения, направления, школы, группы отличаются акцентуализацией тех или иных аспектов методологии, предпочтением тех или иных практических методик. Среди их числа обычно выделяют ряд известных своими древними традициями орденов, а также 12 основных ("материнских") братств, таких как алкадирийа, накшбандийа, маулавийа и т.д. Помимо этого, существует много иных структурных образований суфизма: более мелких братств, общин, центров, обителей, кружков.

Основы суфийского учения

Кратко коснёмся основ суфийского учения:
- Суфизм исходит из представления о том, что мироздание состоит из 7 "областей существования". Речь идёт о многомерности пространства.

В основе суфизма лежит любовь (махабба, хубб). Суфии даже иногда говорят о своём учении как о "гимне Божественной Любви" и называют его тасса-вури - "любовь-видение". Любовь рассматривается в суфизме как та сила, которая ведёт к постоянному усилению ощущения включённости в Бога. Этот процесс приводит к пониманию того, что в мире нет ничего, кроме Бога, Который является одновременно и Любящим, и Любимым.

Один из основных принципов суфизма - "Ишк Аллах, Мабут Аллах" ("Бог есть Любящий и Возлюбленный").

Истинно любящий суфий постепенно погружается, тонет и растворяется в Творце - в своём Возлюбленном.

Проследим, как развивается такая любовь, ведущая к Богу, исходя из представлений Джалал-ад-Дина Руми.
Это происходит:
1) через развитие эмоциональной, сердечной любви ко всему самому прекрасному и гармоничному в мире;
2) через активную, жертвенную, любовь-служение людям;
3) затем - через расширение круга этой любви на все проявления мира без различий; об этом суфии говорят: "Если ты делаешь различия между вещами, приходящими от Бога, - ты не человек духовного Пути. Если ты думаешь, что алмаз возвеличит тебя, а простой камень унизит, - то Бог не с тобой";
4) эта развитая любовь ко всем элементам Творения перенаправляется на Творца - и тогда человек начинает видеть, по словам Руми, что "Возлюбленный есть во всём".

Отношение суфиев к мирской деятельности

Обучение в суфизме

В суфийском обучении выделяется несколько этапов

Собственно эзотерическое обучение начинается на следующем этапе - тарикате (путь, дорога). Прохождение тариката связывается с освоением ряда ступеней-макам.
В этическом плане макамы тариката предполагают фундаментальную переоценку ценностей. Они связаны с выявлением собственных пороков и покаянием (тауба), воздержанностью от запретного (зухд), строжайшей осмотрительностью в различении дозволенного и недозволенного (вара), с отказом от недуховных привязанностей и желаний (факр). Мюрид также учится терпению (сабр), "проглатыванию горечи без выражения неудовольствия".

Некоторым арифам удается дойти до четвертого этапа - хакиката (хакк - истина), на котором окончательно осваивается "подлинное бытие". Хакикат приводит арифа к полному слиянию его индивидуального сознания с Объектом его устремлённости, с Творцом.

Не стоит путать суфиев ни с одним из известных религиозных течений ислама. Суфизм - это течение самой жизни и находится в гармонии со всеми религиями и идеями.

1031 дней назад

Вопрос:

Ассаламу алейкум! Пожалуйста, расскажите об истинном суфизме, что такое суфизм и кто такие суфисты. Потому что в последнее время много нехороших реплик отпускают о суфизме и приверженцах суфизма, другие же люди объясняют, что суфизм это хорошо. Заранее благодарна.

Ответ:

Уа алейкум ассалам.

Мы живем в такое время, когда на многие вопросы нет однозначного ответа. Сказать, что в суфизме все хорошо, значит закрыть глаза на очевидное. Подтвердить же все обвинения в их адрес, это все равно, что оклеветать благочестивых людей. Причиной этому является многочисленность и неоднородность тарикатов, а также неоднозначность их духовных практик.

Изначально, суфизм был одной из исламских дисциплин, направленной на борьбу с нафсом и очищением сердец. Сферой его деятельности был ихсан - искреннее служение Аллаху так, как будто ты Его видишь, и даже если ты не видишь Его, то Он видит тебя.

Суфизм требовал от человека повышенного усердия в работе над собой и соблюдении Шариата. Все это совершалось под наблюдением знающего наставника, прошедшего определенные уровни духовного пути и достигшего необходимой степени.

Несмотря на то, что многое из того, что совершали суфии могло показаться простым и доступным без каких либо шейхов, на самом деле было трудновыполнимым и требовало такой самоотдачи, достичь которой самостоятельно был способен далеко не каждый. Ведь человек слаб и необъективен по отношению к себе.

Это подобно тому, как если бы каждый из нас стал заниматься самолечением, вместо того, чтобы пойти к специалисту, который бы нас осмотрел, поставил правильный диагноз и выписал соответствующие лекарства, следя за тем, как протекает болезнь и ее лечение. Такова была первоначальная цель этой науки.

Однако со временем, некоторые суфийские тарикаты вышли за рамки исламского вероубеждения, и превратились в отдельное учение, противоречащее тому, что принес Посланник Аллаха, мир ему и благословение Всевышнего. Это вызвало справедливую критику со стороны исламских ученых. Также, критике подвергались некоторые из суфийских практик, зачастую сомнительные, а порой и откровенно запретные.

И то и другое привело к двум крайностям:

Первая из них, это сами суфии, слепо следующие тому, что откровенно противоречит Шариату, и упорствующие в этом.

Другая крайность, это противники суфизма, клеймящие и обвиняющие в заблуждении каждого суфия только за то, что он суфий.

И если первые отличаются неразборчивой любовью к тому, что не имеет основания в Шариате, то последние отличаются неразборчивой ненавистью ко всему, что делают суфии, даже если это имеет основание в Шариате.

Но и то и другое не имеет отношения к тому, на чем стоит Ахлю Сунна уаль Джамаа. Позиция же наших ученых заключается в различии между истинным суфизмом и лже-тарикатами.

Истинный суфизм основан на Коране и Сунне, твердо стоит на исламском вероубеждении, не выходит за его пределы и оберегает его границы.

Одним из главных условий истинного суфизма является искренняя любовь к Аллаху, Его Посланнику и Его Шариату. Один из величайших имамов суфизма шейх Ахмад аль-Фарук ас-Сирхинди (имам Раббани) в своем труде «Мактубат» писал:

«Знай, что Шариат состоит из трёх частей:

1. Знания (‘ильм),

2. Деяния (‘амаль),

3. И чистота намерений (ихляс).

И если нет всех трёх частей, не будет и Шариата. Когда же Шариат претворяется в жизнь, это приводит к довольству Аллаха. А это - самое благословенное, как в мирском, так и в вечном, так как довольство Аллаха - высшее благо. Шариат - это гарантия счастья и в этом мире, и в вечности, и нет необходимости искать счастья и благословения вне Шариата.
Духовное странствие (Тарикат) и его плоды (Хакикат), о которых говорят суфии, - двое слуг Шариата. Они - средство совершенствования третьей части (Шариата) - ихляса. Единственная причина, по которой к ним следует стремиться, - усовершенствование Шариата, кроме которого ничего не нужно».

Следует знать, что истинный суфизм всегда играл значимую роль в распространении и укреплении Ислама, о чем свидетельствуют история и величайшие ученые ахлю сунна уаль джамаа, и отрицать это могут только невежды.

Однако в наше время, в этом вопросе следует быть предельно осторожным, в том числе и при покупке суфийских книг, поскольку книжные прилавки заполонили авторы, называющие себя суфиями, но не являющиеся таковыми и исповедующие отличное от Ислама вероубеждение.

арабск. suf- грубая шерстяная ткань в значении "рубище") - мистическое направление в развитии ислама; исламский вариант мистической формы религиозного опыта. Территория распространения - от северо-западной Африки до Индии и Северного Китая, включая Индонезию. На уровне прецедента возникает в 8 в.; основы учения заложены в 9 в. египтянином Зул-Нуном ал-Мисри (ум. 850) и основоположником багдадской школы С. - Абу Абдаллахом ал-Мухасиби (ум. 857). Конституируется как противовес ортодоксальному формализованному исламу, провозглашая в качестве программного принципа принцип так называемой сердечной веры ("место сердца в знающем и совершенном человеке словно гнездо камня в перстне" у Ибн Араби; "Кто правдивый мурид? - Тот, кто говорит слово из сердца" у Абул-Хасана Харакани), что соответствует аксиологической ориентации мистики в целом. Исходно С. представлял собой специфическое течение подвижничества в рамках классического ислама, развитое на основе местной традиции захидов, генетически восходящей к манихейству, гностицизму, зороастризму и включающее в себя элементы византийской и халдейской магии, предполагающей сакральные возможности взаимодействия со сверхестественной сферой и требующей в связи с этим специальной аскетической практики. К 10 в. С. оформляется как типично мистическое учение, основанное на идее откровения и фундированное эксплицитно выраженными принципами классической мистики (см. у Абу Хамида ал-Газали: "мелочные споры о богословских и юридических тонкостях надо заменить любовью к Богу"). Для позднего (после Абу Хамида ал-Газали, ум. 1111) С. характерна тенденция к концептуализации (аналогично христианской версии мистики: ср. с исторической динамикой францисканства, например). В своем развитии испытал значительное содержательное влияние христианства - как в области становления мистической доктрины, так и в плане оформления аскетической парадигмы культовых практик (со 2 в. христианство было широко распространено на Ближнем Востоке; на арабский были переведены не только Ветхий и Новый Заветы, но и произведения патристики и постановления Соборов; в рамках восточных христианских школ создавались оригинальные сочинения Отцов Церкви (например, Св. Ефрем); с 5в. в Эдессе активно функционировала христианская Академия; в рамках дисциплинарной истории христианства в начале 20 в. была даже сформулирована гипотеза о принадлежности текстов, приписываемых Дионисию Ареопагиту, перу сирийца Стефана бар Судаили; Бируни в свое время этимологически возводил термин "С." к греч. sophos - мудрец; ранние представители С. были тесно связаны с Иерусалимом, как, например, Раби&а ал-&Аддавиа с ее фундаментальным для С. тезисом "пыл любви к Богу сжигает сердце", очевидно несущим следы христианского влияния как в своей семантике, так в эмоциональной окрашенности. Может быть зафиксировано также влияние на ранний С. философии веданты, буддизма, индуизма, а также методик и психотехник, характерных для восточной мистики и отчасти тантризма (ритмическое пение; танцы дервишей с резкими альтернативными наклонами и вращениями, вызывающими перепады внутричерепного давления, приводящие к галлюцинациям и др.). Фундирующей С. философской концепцией является "ворхад-и-вуджун" - учение о неподлинности бытия объекта, модусы существования которого исчерпываются становлением и исчезновением, - атрибутом же подлинного существования обладает лишь Бог. Человек в этой системе отсчета может реализовать себя (в содержательно экстремальных стратегиях) либо как материальное тело, преходящее в своей неподлинности, либо как мурид (ученик, приобщенный), стремящийся к единению с Богом через освобождение от пут материальной множественности. Ядром суфийской концепции является, таким образом, учение об откровении, трактуемом как слияние души с Абсолютом и являющемся целью и итогом восхождения мистика к Богу по ступеням совершенствования. Классический С. выделяет следующие стадии подъема мистика к Абсолюту: шариат (закон) - ревностное исполнение предписания ислама, которое, собственно, обязательно для любого правоверного вообще и еще не делает суфием; тарикат (путь) - послушничество у наставника, носителя традиции (пира) и аскеза, мыслимая как очищение души постоянными мыслями о Боге и отказом от суетных вожделений; марифат (познание) - постижение сердцем единства себя, мира и Бога; хакыкат (истина) - ощущение непосредственного чувственно данного единства с Богом. Исходной отправной точкой мистического пути суфия выступает особое состояние духа, сосредоточенное на Боге и нацеленое на постижение его, т.е. истины. Эта особая духовная настроенность суфия на восприятие гармонии Абсолюта предполагает, предже всего, способность к своего рода абстрагированию от феноменальных структур (рид): "Я сказал: "О Боже, мне надо тебя!" И услышал в тайне своей: "Если хочешь меня, будь чист, ибо я чист, не нуждайся в тварях, ибо я не нуждаюсь!" (Абу-л-Хасан Хара-кани в "Свете наук"). Отрешенность от внешнего мира - необходимое, но недостаточное условие для постижения божественной истины: от суфия требуется также особая способность усмотрения за пестрым покровом преходящего бывания свет абсолютного бытия, способность "сквозь земные вещи заглянуть // В нетленный свет, божественную суть" (Омар Ибн ал-Фарид). Фактически нормативный статус обретает в суфийских текстах метафора внутреннего зрения: "глаза его стали лицом, и все тело стало глазами и обращено к... образу Его" (Ахмад ал-Газали). В этом контексте важнейшее значение имеет в С. принцип бескорыстия, незаинтересованности: к Богу нельзя обращать мольбы о ниспослании благ, - любовь к нему не должна иметь внешней, отличной от него цели, причем ригоризм этого требования достигает в С. пределов, не подвластных логике: на восклицание мурида "Я хочу не хотеть" Абу-л-Хасан Хара-кани отреагировал укоризненно: "Но этого он все-таки хотел!". Не типичные для ислама в целом, но характерные для С. мотивы аскезы детерминированы именно этой установкой: внутренний голос (хизр) может быть услышан лишь в том случае, если не заглушен голосом земных страстей. В этой системе отсчета особое место занимает в С. понятие смерти как символа отказа от личной индивидуальности: "тем, что внешнее, не насытиться, и в собственном существовании видится одно только мучение" (Ахмад ал-Газали). Смерть как сбрасывание внешнего Я только и означает собственно рождение, обретение духом подлинного бытия: "тебе подобает освободиться от покрова, о обладающий сердцевиной. Избери смерть и разорви покрывало. Но не такую смерть, чтобы сойти в могилу, а смерть, ведущую к духовному обновлению, дабы войти в Свет" (Джелал ад-Дин Руми). Состояние выхода из собственного сознания, преодоления рамок личной индивидуальности (шатх) тождественно идентификации с Богом: "Мой дух - всеобщий дух, и красота // Моей души в любую вещь влита... // Разрушил дом и выскользнул из из стен, // Чтоб получить вселенную взамен. // В моей груди, внутри меня живет // Вся глубина и весь небесный свод" (Омар Ибн ал-Фарид). Суфийская метафора о капле, растворенной в океане и ставшей им, совершенно параллельна в этом отношении метафоре Бернара Клервоского о капле воды, растворенной в вине и ставшей вином: именно в единении с Богом человек истинно обретает себя, ибо, неся в своей душе отблеск божественной сущности, он изначально имеет своей целью возвращение к Богу (ср. аналоги в христианской мистике и хасидизме - см. Мистика). Смерть выступает в С. и символом недостижимых пределов познания. На пути постижения истины С. выделяет три ступени: "илм ал-йакин" (уверенное знание), "айн ал-йакин" (полная уверенность) и "хакк ал-йакин" (истинная уверенность). В традиционной для С. световой символике, характерной также как для ортодоксального калама, так и для христианства и восходящей к неоплатонизму, который был с б в. широко распространен в Сирии (ср. ишракийа или так называемое направление иллюминатов: от "ишрак" - сияние), познание мыслится в С. как приближение к светоносному огню ("войти в Свет" у Джелал ад-Дина Руми), а момент слияния экстатирующего суфия с Богом передается посредством метафоры мотылька, сгорающего в пламени свечи. В контексте характерного для С. синтетизма в кульминационный момент (таухид) познание человеком Бога выступает постижением своей подлинной сути ("искры Божественного света", аналогичной "искре Божественного огня" как подлинной сути и залога стремления человека к Богу в христианском амальриканстве: устремленность к Богу семантически трансформируется в С. в интенцию на обнаружение Бога в себе, открытие "хаджи и святыни" в собственной душе ("я сбросил самого себя, как змея сбрасывает кожу. Я заглянул в свою суть и... О, стал Им!" у Баязида Бакстами). Знаменитая формула "Ана-л-Хакк" ("Аз есмь истинный", т.е. Бог), за которую был казнен Абу Абдаллах Хусейн Ибн Мансур ал-Халладж (857-922), исходно фундировалась именно таким образом: Бог трансцендентен, до творения он беседовал сам с собою, созерцая величие собственной субстанции, - так возникла любовь, Бог желал созерцать свою любовь, он извлек из предвечности свое подобие, несущего в себе "все божественные атрибуты и имена" - человека, откуда ал-Халладж заключает "хува- хува" (он - это Он). В этом контексте момент таухид есть апофеоз синтетизма: "Моя любовь, мой Бог - душа моя. // С самим собой соединился я" (Омар Ибн ал-Фарид). Вместе с тем, с другой стороны, человеческое богопознание оборачивается Божественным самопознанием: "человек для Бога - зрачок глаза,... ибо им Бог созерцает свое творение" (Ибн ал-Араби), - микро- и макрокосм сливаются в одну божественную целостность. В этом контексте метафора смерти точно схватывает ситуацию несовместимости постижения истины и сохранения феноменологически артикулированного существования: при сохранении самости познание конституируется как принципиально асимптотическое, что эксплицитно формулируется Абу Хамидом ал-Газали ("бессилие до конца познать есть познание, слава тому, кто создал для людей путь к Его познанию только через бессилие познать Его"), а в момент утраты самости Я (вливании капли в океан или сгорании мотылька в пламени) сдвигается сама система отсчета, и речь может идти только о Божественном самопознании. Как и в любой форме мистического опыта, постигнутая истина мыслится в С. как неинтерсубъективная и не могущая быть адекватно выраженной в вербальной форме. Единственно возможной формой выражения истины, открывшейся суфию на путях любви к Аллаху, выступает зикр: согласно суфийскому учению, когда правоверный мурид мысленно произносит слово или имя Божье, благая мысль переполняет его сердце, и давление ее требует разрешения, - это соединение сердца с языком и именуется зикром. Последний имеет две формы реализации: одна из них - молчание (так называемый тайный зикр: "Ты говоришь: "Как странно суфий молчит!" // Он отвечает: "Как странно, что у тебя нет ушей!" у Джелал ад-Дина Руми); другая - специфическая ритуально-экстатическая практика, включающая в себя пляски под пение специальных гимнов, передающих мистический опыт суфия, который в этой связи должен быть некоторым образом вербализован, причем в поэтической форме. Далеко не эффективным, и уж совсем не адекватным, но все же единственно возможным способом передачи состояния единения с Богом (таухид) признается в С. система символов, намекающих посредством иносказаний на неизреченную тайну и дающих простор воображению. Неортодоксальный статус С. в исламской культуре (особенно до Абу Хамида ал-Газали) и официальные гонения на суфиев также сыграли достаточно серьезную роль в оформлении интенции на эзотерическую иносказательность суфийских текстов, - в раннем С. оформляется тенденция кодирования мистических текстов. Традиционно в С. используются два кодово-аллегорических ряда, центрированных - соответственно - вокруг культурных символов любви и вина. Можно говорить о достаточно широком наборе константных семиотических структур, составляющих знаковый арсенал суфийских текстов: суфий обозначается как ашик (влюбленный) или ринд (винопиец), Бог передается посредством терминов дурст или хуммар (соответственно - возлюбленная или опьяняющая), духовный наставник - пир - обозначается как виночерпий и т.п. Специальный словарь Махмуда Шабистари (14 в.) дает толкование таким терминам суфийских трактатов, как глаза, губы, локоны, пушок, родинка, свеча, пояс, вино и др. Так, если лик возлюбленной символизирует собою подлинную реальность бытия Абсолюта, то скрывающие его локоны - преходящую телесность временного бывания предметного мира как инобытия (эманации) Бога: длина локонов фактически означает бесконечность форм проявления божественной эманации; кольца кудрей, в которых, как в силках, запутывается сердце влюбленного, есть знаковое обозначение соблазнов внешнего мира, путы которых должна сбросить душа, устремленная к Богу; чернота кудрей по контрасту с белым ликом передает аксиологическую антитезу мрака существующей множественности мира и света подлинно сущего единства Божьего; локоны, закрывающие лицо возлюбленной, символизируют собой сокрытость абсолютного божественного бытия за преходящим быванием его эманаций; кудри, колеблемые ветром, то открывающие, то закрывающие лицо, означают повседневную скрытость божественной истины, могущей быть явленной в откровении (ср. с мотивом мелькания Христа сквозь оконные створы у Хильдегарды Бингенской); мотив стрижки знаменует собой состояние аскезы, а влюбленный, отводящий локоны с лица подруги, фактически символизирует таухид и достижение лицезрения абсолютного света. Состояние суфия в момент затуманивающего видение внешнего мира (фана) экстатического единения с Абсолютом (халь) фиксируется посредством метафор пика опьянения и оргазма. Широко распространенные в суфийских текстах мотивы, извне оцениваемые как мотивы хмеля и эротики, выступают сложными семиотическими системами для вербализации мистического опыта откровения (суфийская поэма Омара Ибн ал-Фарида "Винная касыда", трактат Ахмада ал-Газали "Приключения любви" и др.); часто эротические и хмельные мотивы в суфийской литературе теснейшим образом переплетены между собой ("Любовь моя, я лишь тобою пьян" у Омара Ибн ал-Фарида; "Мне сказали, что пьют только грешники. Нет! // Грешник тот, кто не пьет этот льющийся свет... // Вот вино. Пей его! Если хочешь смешай // С поцелуем любви, - пусть течет через край!... // Трезвый вовсе не жил - смысл вселенной протек // Мимо губ у того, кто напиться не смог" у Ибн ал-Араби). Организационно С. конституируется в институте "ха-наках", являющем собой специфический аналог христианского монастыря, имеющий, однако, также и военный аспект своего функционирования, связанный со своего рода "рыцарским" измерением С, распространенного, как правило, среди младших сыновей феодальных родов (система футтувата), чей социальный статус примерно соответствовал статусу рыцарей-министериалов в Европе (кызылбаши в Иране в 16 в., муриды Шамиля на Северном Кавказе в 19 в. и др.). В контексте классического мусульманства как "мягкого ханифства" (Мухаммеду приписывается тезис "Нет монашества в исламе") С. с его парадигмой дервишества и аскетическими практиками изначально воспринимался как неортодоксальное течение; на ранних стадиях своего развития - в связи с культивацией идеи о возможности в акте откровения единения с Абсолютом, понятого как конгруэнтное слияние и достижение тождественности - преследовался в качестве ереси; в настоящее время официально признан во многих мусульманских странах. С. оказал значительное влияние на развитие не только ислама, но и восточной культуры в целом: открывая широчайший простор для философских исканий (темы соотношения микро- и макрокосма, подлинности человеческого существования, цели и смысла жизни, предпосылок и пределов познания и др. грани спектра метафизической, гносеологической, антропологической и этической проблематики), С. фундировал мировоззрение интеллектуалов, ориентированных на неортодоксальный стиль мышления С. (вне его ритуальной реализации культовых практик); в конфессиональном своем статусе С. на протяжении 11-20 вв. проявил себя в качестве политической силы исламского мира; символическая система С. оказала значительное влияние на аллегоризм восточной поэзии как в собственно суфийском (Хафиз), так и в светски-философском (Хайам) и светски-лирическом (Андалусская куртуазная традиция) ее вариантах. В качестве религиозного течения существует до настоящего времени.