Православная электронная библиотека. Жизненный путь: Париж. Жизненный путь: Нью-Йорк

"Восхищение Америкой, подлинная радость . Простота этой церемонии... В ней вся Америка, всё то невыразимое, что делает её действительно великой... Нет, восхищает меня Америка, её глубокая сущность , Америка, нашедшая - одна во всём мире! - какую-то формулу, почти чудесную, государства и общества, не превращающихся в идолов" (по поводу 2-часового телепросмотра инаугурации новоизбранного президента Картера - прим. автора)

"Снова привычная западная толпа , в сущности - мой мир. В котором мне просто. Просто - в смысле привычной принадлежности к нему и внутреннего в нем - одиночества , свободы..."
Священник Александр Шмеман "Дневники"

В данной статье мы постараемся абстрагироваться от личности священника Александра Шмемана. В принципе, она не так уж и важна по сравнению с тем, что он стал символом определенного движения в Церкви. Потому мы будем обсуждать прежде всего его стиль и идеи, оставив вопрос сути его личности историкам. А в глобальном, окончательном смысле - Богу. Но его книги стали уже некоей "революционно-реформаторской классикой" в Церкви, и они заслуживают пристального рассмотрения.

Что прежде всего бросается в глаза при рассмотрении его сочинений? Крайняя политизированность его работ, в которых нередко видна крайняя степень приверженности господствующей в Америке политической либеральной идеологии, временами доходящая до настоящего фанатизма. Про себя о. Александр писал: "Имея "родину" во Франции, будучи частью русского "народа", я наконец ощущал США своим государством ". Он испытывал восхищение американской государственностью, "восхищение этой системой, "вынимающей" из политики то, что делает её злом: ненависть. Чудо Америки ". Рассказал бы он о любвеобильной Америке сербам да афганцам с иракцами, они бы его, наверное, поняли лучше всех... Конечно, эмигрант вправе, и даже обязан испытывать чувство уважения к стране, которая его приютила. Но это уважение вовсе не должно затмевать здравый смысл и веру, переходить в ксенофобию к другим народам, а это чувство в его писаниях присутствовало, и очень сильно, особенно к России, о чем ниже. И вообще, священник не должен слишком уж сильно думать о политике; касаться ее следует, лишь если она реально затрагивает вопросы спасения душ. У Шмемана совсем не так: "Два часа перед телевизором: inauguration президента Картера. Как всегда - а это "мой" шестой президент - восхищение Америкой, подлинная радость". Если священник часами высиживает перед телевизором, да еще и ради того, чтобы увидеть церемонию посвящения очередного политикана, которая сама по себе ровным счетом ничего в мире не меняет, и это для него - как всегда! , - "подлинная радость ", то этот священник явно слишком зациклен на вопросах мира сего. При этом он все время говорил о своей аполитичности. Но тогда уж и Ленина какого-нибудь можно называть аполитичным. Тем более, что и недавно приезжавший из Америки сын Шмемана утверждал в своих интервью, что его отец выписывал огромное количество газет, и любил быть в курсе политических новостей. Для адептов современной либеральной идеологии это вообще характерная деталь - отрицать, что она идеология, что она политическая.

Протопресвитер этот категорически отвергал все идеалы аскетизма, а потому увлечение скудоумными телешоу - прямая закономерность. И полбеды, если бы просто по немощи. Тут человеку можно и даже нужно посочувствовать, все мы - только люди, и пастыри - не исключение. Но он делал это принципиально, а также активно агитировал и других поступать так же в статьях. Хотя перед своими прихожанами не очень это афишировал.

Поцитируем журнал "Православная Русь", орган РПЦЗ, 1/14 мая 1990 г., № 9 (1414), стр. 10-11, статья Павла Рака (с орфографией издания):
"Кажется, что прот. Шмеман полностью осуществлял идеал семейной духовности у себя дома. Приведу только два свидетельства. Одно: епископ Православной Церкви, который на чистый понедельник, после вдохновляющей началопостной проповеди прот. Шмемана, в доме проповедника был угощен курочкой. Другое - близкаго знакомаго прот. Шмемана: "Многие помнят о. Александра - остроумнаго собеседника, охотно шутившаго, иногда жестоким словом кого-нибудь высмеивающаго, курящаго одну папиросу за другой, смотревшего по телевизору состязания по бейсболу , любившаго жизнь во всем ея разнообразии и богатстве...". Есть и много других подобных свидетельств. Удивительны эти "новые христиане", чей кумир богословствует с сигаретой в зубах и демонстративно жуя курицу в Чистый понедельник, заодно "жестоким словом кого-нибудь высмеивая"...

Или вот другой отрывок, на этот раз - из "Дневника":
"Все эти дни - наслаждение от зимних Олимпийских игр в Иннсбруке по телевизии. Я не вижу "пользы" от этой монашеской диеты , безостановочно преподносимой людям в качестве какой-то самодовлеющей "духовности". Мой опыт таков: как только люди решали эту "духовность" вводить в свою жизнь, они становились нетерпимыми, раздраженными фарисеями". Характерно презрительное выражение о посте "монашеская диета", которое изрекает сосредоточенный на телешоу "богослов". Если этот пассаж принять всерьез, то все наше монашество - сборище каких-то злых и голодных раздраженных лицемеров. Ведь кто наши преподобные? Все сплошь поклонники "монашеской диеты". Торжество духа над плотью у них выражалось в т.ч. и в пренебрежении интересами желудка. Сами их прозвища говорят за себя: "Просфорник", "Постник", "Лободник". Или нам в честь "прогрессивного богослова" отбросить все Патерики? Тем не менее, после этого хамского - а другое слово тут не подходит, - абзаца о несостоятельности монашества следует обычный шмемановский откат в диаметрально противоположном направлении: "Я ни секунды не отрицаю реальности, подлинности монашеского опыта (Добротолюбие, "старцы" и т.д.)". Только что сказал, что все они нетерпимые, раздраженные фарисеи, и вдруг - "не отрицаю". Нет уж, именно отрицает с большой раздраженностью и озлоблением. И продолжает речь о необходимости полностью исключить этот монашеский опыт: "...Я только убежден, что, как и богослужение, как и почти все в церковной жизни в наши дни, он "транспозируется" и воспринимается в другом ключе, в ключе, прежде всего, того психологического эгоцентризма, что составляет основную тональность нашей эпохи". То есть: в наше время надо поддерживать идеалы общества потребления, и никак иначе.

Именно из этих довольно убогих посюсторонних ориентиров, и следует, на мой взгляд, желание изменить Священное Предание Церкви. Не могут не удивлять и его вечные поиски врагов, при этом врагами обычно оказываются православные, а из православных более всего - русские православные. Весьма значительная часть его сочинений посвящена острой критике русских эмигрантов. Несложно заметить, что их он критикует, пожалуй, на порядок больше, чем американцев, или французов вместе взятых. "Сложность, снобизм, дешевая сентиментальность эмигрантского подхода к Церкви , простота этих, презираемых эмигрантами, "американцев"", - один опять же из множества отрывок, и еще не самый острый.

А в том, что он очень плохо относился к Преданию в целом, сомнений быть не может. Вот, например, одна из бесчисленных его цитат на эту тему:
"Почему в Евангелии так мало сказано о Церкви? И на чем основана наша вера в ее святость, непогрешимость, необходимость? Ведь все в ней - ее сложные догматы, иерархические различия, обряды, обычаи, все создано людьми, возникло в истории. В Евангелии мы находим образ Христа и Его учение - такое простое, чистое, без примеси человеческих умствований и усложнений. И неужели, чтобы быть христианином, недостаточно верить в Христа и стремиться исполнять Его заповеди, а нужно еще соблюдать непонятные древние обряды, постигать трудные богословские формулы, вовлекаться в церковные споры и деления, принимать всю ту человеческую накипь, которая за две тысячи лет облепила собой небесную чистоту Евангелия?"

Священник А.Шмеман, правда, забывает сказать, что и само Евангелие создано Церковью (людьми по его терминологии), и оно тоже - часть Предания. Правда, далее он не забывает сделать в статье обычный лицемерный откат, и какие-то позитивы в церковной жизни все же милостиво отмечает. Но, как известно, наибольшее влияние в статье имеют первые и последние строчки. К тому же всегда, и данная статья - не исключение, он очень убедительно говорит против Церкви, и на самых видных местах, и очень невнятно и мало - в ее защиту.

"Иногда такое чувство, что большинство людей действительно, хотя и неведомо для себя, живут скрываньем от себя - реальности (не только смерти) и что именно в этом скрывании - основная для них функция религии. "В его дремоте не тревожь...". Именно такая "дремота", навевание ее - вся эта Литургия, да и вся эта церковь , в которой среди непонятно сладких слышатся иногда "душевно нужные" слова - "за веру, Царя и Отечество", "не откладывайте говения до конца Поста"... Слышу, чувствую возражение (слышал его с шестнадцати лет): что же в этом плохого? Ведь вот, действительно, помогает жить... Отвечаю: плохо то, что эта "дремота" так страшно легко оборачивается ненавистью и кровью. Ирландия, Ливан..."

Весьма, весьма странно слышать от священника слова о том, что вся Церковь, в которой он вроде как священник, вся Литургия, которую он проводит - это "дремота", "скрыванье от себя реальности". Особенно забавен его пассаж о том, как религиозный вопрос может вызвать кровопролитие. Может, конечно, но войны за ресурсы вызывают многократно большее кровопролитие. При захвате и оккупации Ирака американцы и их сателлиты убили уже до миллиона человек, всего за 5 лет. В Ирландском Северном Ольстере погибло 3000 человек. За тридцать лет. Почувствуйте разницу. Плотский человек ради ублажения своего желудка и похотей сотрет с лица земли полмира, и даже малейшего угрызения совести не почувствует. Потому-то с каждым веком, с каждым витком апостасии, войны становятся все страшнее и страшнее - хотя религия оттесняется все дальше и дальше на задворки общества, на страницах газет обычно занимая место где-то между бейсбольным матчем и новым театральным спектаклем. "Удовлетворение духовных потребностей..." Поэтому носители либерального агностицизма - религии желудка - куда как опаснее любых религиозных фундаменталистов. Их идеология насыщения плоти - и есть самая тоталитарная из всех. Странно, что взрослые и начитанные люди могут не понимать простейшего, и винить в бедах современного мира неких "религиозников", в то время как они вытеснены на обочину, а все глобальные беды возникают чаще всего из-за экономической выгоды сильных мира сего. Скудоумие само по себе не грех, но если оно проистекает из личной гордыни, а не от рождения, то грех, и большой. Это отмечал еще свт. Иоанн Златоуст, иронически называя это явление "высокоумием".

И насчет реальности. Святые, презираемые им за "монашескую диету", сделавшую из них "злых фарисеев", реальны в полном смысле этого слова. Они обожились, находятся в синергии с Богом, назвавшим Себя в Писании Сущим. Мы видим многие прекрасные храмы, которые они построили, убогие пещеры и столпы, где они жили, читаем их труды. Они реальны и только ждут воскресения в телесном виде. Будет ли реален в их смысле протопресвитер А.Шмеман, или, тем более, будут ли реально читаемы его труды спустя мало-мальски длинный промежуток времени - это под большим вопросом. А вот труды придерживающегося "неполезной монашеской диеты" Иоанна Златоуста актуальны и читаемы спустя более чем полторы тысячи лет после упокоения Святителя. И не признававшему православные чудеса Шмеману хорошо бы вспомнить, что когда свт. Иоанна спрашивали, почему в его время оскудели чудеса, он отвечал, что мало таких чудотворцев как в древности, потому что мало аскетов. Мы вот не сомневаемся в чудотворениях лаврских святых, отнюдь не лицемерно живших в жутких условиях сырых пещер, тесных и холодных келий. Остались не только Жития, но и материальные свидетельства той эпохи. Всем, кто побывает в Киеве, я бы посоветовал посетить не только Лаврские пещеры, но и скит Церковщину находящийся под городом. Если лаврские пещеры хоть и слегка подретушированы, то в Церковщине вы увидите как жили преподобные в первозданном виде. Да, те, кто были способны вынести такие условия десятки лет, кто бросили мир, родных, уют ради любви к Богу, воистину были способны совершать чудеса. При этом те святые вовсе не отрицали и патриотизма.

Священника А.Шмемана покоробили слова "За веру, царя и Отечество". В американском обществе, ярым приверженцем которого он являлся, вера должна обслуживать господствующую идеологию, покорно отдав роль культуро- и государство образующей силы светскому правящему классу; либеральная демократия - "промывательно-мозговой" способ правления должен искоренить все другие, особенно монархию; а Отечество предков - Россию Шмеман очень не любил... Повторимся: в своих работах, особенно в "Дневниках", он пытался подстроить Православие под господствующую в США политическую идеологию. Согласно ей, религия должна занять скромное место хобби, своего рода кружка по интересам, быть частным делом. Но спасение слишком важно, чтобы быть просто частным делом. В православном мире до секулярных революций Православие более полутора тысяч лет было государство и культурообразующим фактором. Потому-то вера, царь и Отечество всегда стояли в одном ряду.

"Православный не скажет, не признает, что Православие может быть упадочным, что огромная часть увесистых томов "Минеи месячной" состоит из подражательной и часто пустозвонной риторики . Он само раздумье об этом обличит как еретическое и греховное".

"Бог никогда не оставляет Церкви, но, так сказать, и не "поощряет" ее. Сила Бога в Церкви совершается только в немощи. Поэтому все внешние успехи вредны для нее. Ибо всякий такой "успех" - пища для гордыни и, в пределе, для умирания души".

Внешние успехи для Церкви вредны... А вот внешние успехи сытой, зажравшейся, грабящей весь мир с помощью авианосцев и финансовой паутины страны, управляемой чаще всего ненавистниками православной веры, хороши... Это к гордыне не ведет. Конгениально, как и все в книгах Шмемана.

Различные святые богословы могли разногласить друг с другом, но давать такую оценку Преданию в целом, как это делал Шмеман, такое представить вообще немыслимо. Вот потому и мы можем и обязаны давать оценку книгам Шмемана не как ошибочным в каких-либо частностях, а как явлению в целом.

Явление это нельзя назвать иначе как суррогатное политизированное "христианство". Оно агрессивно пытается подменить традицию, в которой (через аскетику и вообще вхождение в Предание) только и возможно достижение богообщения, чувственностью, которую вполне можно даже иногда оценивать высоко, как явление культуры. Но только не тогда, когда его называют христианством и когда им подменяют аскетику. Потому что тогда это лже-христианство и ложная чувственная аскетика, в которой вместо Бога ложный образ Бога и ложная чувственная любовь вместо истинной любви.

И всегда Шмеман пытался как бы гордо встать над схваткой, дать наиболее объективное мнение. До каких абсурдных текстов может довести такое желание, продиктованное гордыней, судите сами. Для Шмемана одной из любимых тем была проблема гомосексуализма.

"...Гомосексуализм. Вопрос, в конце концов, совсем не о том, "естественен" он или "противоестественен", ибо вопрос этот, может быть, вообще неприменим к "падшему естеству", в котором - в том-то и все дело - все извращено, все в каком-то смысле стало "противоестественным". Естественно ли для человека всего себя отдавать - деньгам, или России , или чему угодно?.. Гомосексуализм только особенно трагическое проявление того "жала в плоть", которое мучит по-разному, но каждого человека. В падшем мире ничего нельзя "нормализовать", однако все можно спасти..."

Святые отцы четко отличали грехи естественные и противоестественные, разумеется, отмечая при этом, что вторые хуже первых. "Богослов" преспокойно поставил на одну доску извращенца, подставляющего, извините, свой зад, и воина, жертвующего жизнью за Родину. И то, и другое, по его словам, противоестественно...

"Но ЕСЛИ гомосексуализм - "девиация", "извращение" (все слова в кавычках - прим.), то откуда он берется, как возникает и почему, по-видимому, НЕИЗЛЕЧИМ (любимый тезис "гей-активистов" - прим.)? Я не знаю научных теорий на этот счет, предполагаю, что все они сводят вопрос либо к биологии, либо к обществу, то есть ищут внешней причинности. Мне же кажется, что корень тут все-таки духовный: это - коренная двусмысленность всего в падшем творении, "удобопревратность". Одна "ненормальность" порождает другую в этом мире кривых зеркал. В данном случае - ненормальность, ПАДШЕСТЬ СЕМЬИ , падшесть самого ОБРАЗА ПОЛА, то есть отношений между мужским и женским. Падшесть далее - МАТЕРИНСТВА , падшесть в конце концов САМОЙ ЛЮБВИ в телесном и, следовательно, половом ее выражении... в нем никогда нет подлинного, несомненного величия, хотя есть ПОДЛИННАЯ И НЕСОМНЕННАЯ ТОНКОСТЬ ... Однако через нас, "нормальных", нас - "христиан" - не просвечивает Христос. Правые в своем отвержении тупиков, мы бессильны в утверждении и в свидетельстве. На тупик еврейства мы отвечаем антисемитизмом, на тупик гомосексуализма - ЖИВОТНОЙ, биологической НЕНАВИСТЬЮ".

Как вам пассаж? "Неизлечимость" гомосексуализма, о которой писал о. Александр Шмеман, - ложь, прямо противоречащая Святому Писанию и несовместимая с сотериологией: "Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники , ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники - Царства Божия не наследуют. И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего". (1 Кор. 6:9-11)". Если признать, что некоторые пороки неизлечимы, то и жертва Спасителя оказалась как бы "неполной", и не все могут спастись.

На одну доску с извращенцами поставлены семья, материнство, любовь в ее половом выражении. Первое что бросается в глаза - Шмеман прямо противоречит Священному Писанию. "Брак у всех да будет честен и ложе непорочно ; блудников же и прелюбодеев судит Бог" (К Евреям 13:4). Церковь никогда не говорила о греховности, падшести семьи, брака, напротив, благословила его прекрасным чином венчания, призывающим к деторождению, материнству. Сам Бог не выносил содомитов, даже сжег два их города - беспрецедентный случай в Писании. Так что, и у Него была "животная ненависть", как пишет Шмеман? Или все же праведный гнев, как пишут святые отцы?

Одно из свойств Бога, как учит нас апофатическое богословие, - неизменность. А вот для его и нашего врага характерна как раз изменчивость. Благочестивые народы, пребывающие в синергии с Творцом, умудрялись очень долго сохранять неизменными свои государства, быта, социальных структур. И это было очень хорошо; при, например, массовых переселениях из деревни в город, ломке семьи, даже введении иных норм одежды, возможность заразиться пороками неизмеримо возрастает. Народы, заразившиеся различными ересями, расколами, внушенными бесами, напротив, все время меняли и то, и другое, и третье. И становились еще хуже. Одна из причин справедливой нелюбви народов мира к Америке заключалась в том числе и в ее изменчивости, которую инстинктивно не любили многие традиционалистски настроенные люди. А вот Шмеман, фанат американского образа жизни, любил США именно за это: "Удивительна эта всеобщая ненависть к Америке. Она действительно иррациональна (как же воистину "нерационально" не любить Америку убиваемым ею иракцам! Им бы целовать своих оккупантов, а они - ишь ты - стреляют в них! - прим.). Америка другая - по отношению ко всему остальному в мире... Она "перемену" предлагает как метод жизни. Всё всё время под вопросом, всё перестаёт быть устойчивым, самоочевидным и потому "успокоительным"".

"Всякая перемена ситуации, то есть сама история, вызывала и вызывает у православных рефлексию предельно негативную, состоящую, в сущности, в отрицании перемены, в сведении её ко "злу", искушению, демоническому натиску, - пишет о. Александр. - Но это совсем не верность вере... Догматами, "содержанием" веры православный мир перестал жить и интересоваться давно. Это именно отрицание перемены как категории жизни". "Поскольку же мир этот неизбежно и даже радикально менялся, то первым симптомом кризиса нужно признать глубокую шизофрению, постепенно вошедшую в православную психику: жизнь в нереальном, несуществующем мире".

Если бы сей богослов побывал в современной России, то он бы убедился, что именно здоровый консерватизм Церкви привлекает к ней больше всего людей. Что в мире вечных перемен, большая часть из которых - к худшему, стабильность - одно из самых ценных качеств. И самое эффективное, кстати, получше любых политтехнологий. И все, что причастно к Церкви, что воцерковляется, становится более долговечным. Церковная семья в среднем намного крепче нецерковной, государство, делающее шаги к сотрудничеству с Церковью, становится сильнее, даже церковные люди обычно живут дольше светских, они в среднем меньше подвержены порокам и мерзким привычкам мира сего. Церковь не находится в прошлом времени, как доказывает о. Шмеман. Она над временем. Что и доказывает нынешнее мощное церковное возрождение, настоящее второе Крещение Руси. А насчет того, что православие мол, стало ненастоящим, как это любят говорить поклонники Шмемана, да и кое-кто из ультраконсерваторов, так и это неправда. Оно самое настоящее, как настоящие пот и мозоли на руках самоотверженных строителей тысяч храмов, как настоящие молитвы у ютящихся в вагончиках и холодных бараках монахов, как настоящие и дети, рождающиеся в многодетных церковных семьях.

Перемены как самоцель никого не вдохновляют. Как раз чувства реальности и не хватало самому Шмеману. Все время пребывать под гтпнозом телеящика, вещающего о преимуществах западного образа жизни, насмехаться над святыми с их "диетами", сидеть в чаду табачного дыма, куря одну сигарету за другой... Ведя такой образ жизни точно можно написать мизантропические "Дневники". Хорошо еще, что хоть не написал "Материализм и эмпириокритицизм"...
Он и сам временами понимал, что, возможно, допустил ошибку, став священником:

"Я стал священником в двадцать пять лет, потому что мне было очевидно (без всякого раздумья и углубления и проверки), что ничего интереснее на свете нету. Я об этом мечтал, именно мечтал на парте лицея, на танцульках , почти всегда это было для меня "инобытием", тайным сокровищем сердца. А теперь я чувствую себя - и как часто! - как тот чеховский герой, который во имя какого-то "высокого дела" (революции, борьбы за свободу) поступил в лакеи, чтобы за кем-то следить, что-то узнавать, одним словом - служить, и вот постепенно не то что разочаровался в этом "служении", а как-то выпал из него. Ощутил его как ненужное, как не то . Его потянуло на простую жизнь, на просто жизнь. И вот у меня такое чувство, что я живу в безостановочной "риторике", в искусственности... Что всем этим прикрывается, в сущности, все та же мелочность, самолюбие и т.д. и где все это тем более сильно, что все время выдается как раз за служение..."

Увы, в книгах проступает образ обычного мизантропа, невзлюбившого дело, которому должен служить. Особенно забавна мотивация молодого человека, которому на танцульках казалось, что быть священником - интереснее некуда. Обычно все вспоминают, что Бог позвал, что была любовь к людям... А тут - интересным показалось. А оно - неинтересно, понимаешь ты... И понятно - это не танцульки, это тяжелое служение...

Остается кое-что сказать и о ярых поклонниках протопресвитера. Ведь он действительно стал настоящим символом самозваных "реформаторов", желающих изменить в Церкви буквально все - от языка до календаря.

Наблюдая за поведением обновленцев, несложно заметить одну интересную деталь: они в одних вопросах сверхлиберальны, в других - сверхревнители. Русские люди, хотя в большинстве своем и крещены, но, в массе своей, пока еще редко причащаются - "ага, кричит обновленец, - этот народ и вовсе не православный! И нечего тут говорить об особых правах Православия - это же только конфессия, одна из многих, вроде баптистов каких-нибудь!". Тут вдруг к ним в гости приезжает ученый иезуит - люди, да он же истинно православный, и церкви-то наши - сестры, и сам он о нас знает больше, чем мы сами! Забывают сказать, что он не только не причащается, но и не признает причастия вовсе... "Причащаться надо почаще", - вещает "высокодуховный" проповедник либеральной секты - тут он ортодокс из ортодоксов, приводит в пример первых христиан. "Но готовится к Причастию не надо", - тут же добавляет он, превращаясь в сверхлиберала. (Исповедь о. Шмеман с обычным для него издевательством именует "... своего рода билетом на причастие ...", и говорит: "Лично я вообще бы отменил (!) частную исповедь"). "Что там все эти иерархи, зачем их слушать, это не смирение, это смиренничество, каждый сам себе голова", - вещают новые радетели церковной "свободы". И тут же: "Если наши иерархи примут решения об изменении церковнославянского языка на русский, то надо принять это со смирением ". " О ужас, - возопили в 2004 году украинские обновленцы, - Церковь мешается в политику, она же становится винтиком великодержавной идеологии тоталитарной московской империи!". И тут же побежали на майдан поддерживать оранжевого кандидата, ставленника американской империи, да еще часовню там поставили без благословения иерархов, письма рассылали от имени Церкви о необходимости его поддержки. Кричат, что надо получше готовить людей к крещению, а в нынешнем виде это таинство, как бы и не настоящее, как они говорят, потому как катехизации, мол, маловато - и тут же призывают признавать "крещение" у раскольников. С одной стороны - как бы и неверие в благодать собственных таинств. С другой - по их же словам как бы вообще все таинства действенны у всех конфессий и безо всяких подготовок. Если православного крестили младенцем, то он не совсем полноценный христианин. Если так же крестили филаретовца-то он вполне полноценный. Где логика?

Но логика есть, только политическая, а не богословская. Тут и говорить-то нечего о каком-то "богословии". Налицо довольно простые и грязные политтехнологии. Частое причастие без должной подготовки должно убить уважение к Причастию, применение строжайших канонов к русским христианам - уважение к Руси, признать таинства раскольников - готовить почву для не канонического, а политически мотивированного слияния с ними. Длительная катехизация, крещение в зрелом возрасте - для того, чтобы поменьше людей пришло в Церковь . Излишне напоминать, что переход на современные языки резко сократило число прихожан у католиков. Этой же цели добиваются сторонники современного русского и украинского языка, желающие вводить их вместо церковнославянского.

Само собой, что эти цели в полной мере осознают лишь кураторы проекта "православия-лайт". Исполнители же - достаточно недалекие молодые люди, - ревнители "евроатлантического выбора" и "реформ" в "закоснелой" Церкви - вполне могут верить, что спасают ее. И совершенно не верится, что таким людям могут платить мало-мальски серьезные деньги - куклам не платят, платят кукловодам. Последователи Шмемана все время любят говорить о чувстве реальности, которое у них есть, и нет у их оппонентов - "злых церковных бабушек", "болящих", "ревнителей", "царебожников" (ими называются все, кто уважает монархию больше демократии). Но именно поведение экзальтированных последователей Шмемана говорит о полной неадекватности и потере чувства реальности. Они до сих пор истово веруют в правильность и высоту своего поведения на майдане, где политиканы, с "не кравшими руками" использовали их в "почетной" роли бесплатной массовки. Сейчас они резко ругают в интернете каждый Крестный ход антинатовской направленности.

Даже бывший посол США в СССР Мэтлок, которого не заподозришь в любви к славянству, недавно сказал, что Америке следует остановится, что втягивание ею Украины в НАТО, при том, что большинство ее народа туда не хочет, приведет к развалу Украины. Но обновленцы намного прозападнее этого ястреба холодной войны. Маниловская мечтательность о необходимости введения войск НАТО на Украину, которое, якобы, приведет ее к "земле обетованной" - ЕС, вполне совмещается у них с рассказами о своей аполитичности. И, точно как и Шмемана, ничего не говорится прямо, просто все, кто против НАТО, - политизированные, по их словам, кто за - нет. Помогать Святой Руси нельзя, "Церковь вне политики", и прочее. Помогать агрессивной американской империи - "личный выбор каждого".

Вот жил в Москве филолог З. (не будем здесь называть его полное имя, все-таки он сейчас - канонический священник) - большой поклонник Шмемана, экзистенциалистов и либеральной демократии. У них у всех примерно такой же набор. На обновленческих сайтах его кличут "интеллектуалом". Хотя для этого кроме начитанности и знания языков желательно бы еще и уметь думать... В начале 90-х, когда начался упадок экономики, развал, он решил, что все кончено, и "эта страна" уже не поднимется, продал большую квартиру за бесценок, распродал собранную предками библиотеку, оставив себе только... Фрейда, и уехал работать преподавателем в Италию. Там же он принял сан священника Константинопольского Патриархата (ну, не вступать же в "тоталитарный" Московский - "филиал кровавой гебни"). Сейчас бывшая квартира интеллектуала стоит, как приличное поместье в Италии. Да и зарплаты в Москве приближаются к итальянским. Вместо европейского захолустья он мог бы жить в одной из величайших столиц мира. Нет если бы его выбор был продиктован благочестием, то его можно было бы только хвалить, но он явно хотел лишь получше пристроится, а уж нелюбви к России и не скрывал. Излишне говорить, что он сторонник литургических, языковых, календарных, и прочия, прочия, прочия реформ в Московском Патриархате. Хоть и не принадлежит к нему, но сигналы такие подает. Иногда иммигрировавший священник З. учит нас жить - в 2003 году, например, он опубликовал презабавнейшую статью в католической (он же прогрессивный экуменист, не публиковаться же ему в "дремучих" православных изданиях - ну кроме, может, обновленческих) газете, где он - постоянный автор передовиц, - под названием "Путин коронован царем, Европа становится все дальше". Но Европа становится, как мы указали, все ближе. По уровню жизни Россия при авторитарном режиме Путина сделала колоссальный рывок вверх. При хвалимых "интеллектуалом" за демократизм Горбачеве и Ельцине было колоссальное падение вниз. У России свой путь, и механическое копирование европейских рецептов привело бы ее к гибели. И если бы мы слушались непрошеных иммигрантских советов, то падение продолжалось бы еще долго. Священник З. не только раздает советы, но и бывает в Киеве, где его принимают такие же "интеллектуалы" - ветераны майдана, бесплатные статисты "евроатлантической интеграции". Для всех обновленцев характерна наивно-горделивая уверенность в том, что их советы страшно нужны народу и миру...
Так что по кумиру и поклонники.

Инструкция об оплате (откроется в новом окне) Форма для пожертвования Яндекс.Деньги:

Другие способы помощи

Кстати, про актера не понял - сыграл он в Коде да Винчи или нет?

Насчет идеологии: кто читал Дневники, поймет - смешно говорить об идеологии отца Александра, ибо именно в идеологизации (слепом и некритичеком восхвалении исключительно "своего", неспособности "вместить" или хотя бы попытаться понять "других" и т.д.)видел он одну из величайших проблем современности.

Господа, поймите меня правильно. Я никого не призываю к всеобщей Шмеманизации. Но давайте стараться быть объективными в своих обличениях, дабы с плевелами не сжечь и пшеницы.
Простите, если кого обидел и спасибо за внимание).

7. Дмитрий : Знание первоисточника
2010-02-08 в 21:31

На мой скромный взгляд, утверждения, что Шмеман безоговорочно восторгался Америкой и американским образом жизни, означает только то, что утверждающий не знаком с творчеством о. Александра, а судит о нем исключительно по приведенной статье либо подобным публикациям в интернете.
"Не судите, да не судимы будите", а если уж взялись судить, потрудитесь досконально изучить предмет суждения.

6. Ирина : Re: Идеология священника Александра Шмемана
2010-02-08 в 18:02

Америка и Россия - страны во многом диаметрально противоположные, в том числе и в смысле нравстенных и духовных ценностей - сравните хотя бы пресловутую "американскую мечту" как идеал успеха американца или историю создания этих государств. Непонятно поэтому, почему так навязываются православным россиянам сочинения отца А.Шмемана, жившего в
Америке и являвшегося ярым патриотом этой страны.

5. Олегк : ....
2010-02-08 в 16:52

Спасибо Афмилохию. Ярким примером того о чем говорит о.Александр может служить недавнее воцерковление американского актера сыгравшего главную роль в фильме Форрест Гамп, не помню как его зовут, назовем условно Д.Депп, кажется так. Так вот этот парень крестился в Православной церкви, посещал богослужение, жертвовал на Церковь, наверное и до сих посещает и жертвует. Мало того сам фильм Форрест Гамп любим многими православными, и время от времени цитируется. Затем, Деппу предложили роль в фильме Код да Винчи (все знают что это за антихристианская мистификация). И наш православный это предложение принял. Когда же ему справедливо указали на то что мол да что же вы это батенька такое творити он ответил буквально, что "Православие отняло у нас (с женой) наши грехи, но не наш разум...". Занавес.

3. Амфилохий : Можно продолжать до бесконечности...
2010-02-08 в 14:22

Ибо каждый абзац этого текста непременно влечет за собой целую лавину объективных возражений, которые не входят в противоречие со Священным Преданием Церкви.
См. например здесь: http://vkontakte.ru/...pic-4034785_22216569
Но стоит ли?
Не нравится отец Александр - слава Богу. Насильно, как говорится мил не будешь, но...
Может стоит, прежде чем кого-то критиковать, этого кого-то почитать, а не слепо копировать слабые аргументы из других статей (та же самая курочка - на Афоне эту птицу разрешается, если я не ошибаюсь, употреблять ее мясо и в постные дни)?
Спасибо за то, что в лишний раз доказали, что отца Александра Шмемана читать полезно и нужно.

2. Амфилохий : Если уж заговорили об отце Александре.
2010-02-07 в 15:24

Протоиерей Валентин Асмус
Предисловие к книге протопр. Александра Шмемана "Церковь, мир, миссия: Мысли о православии на Западе":
"Кратко и весьма схематически суммированные идеи о. Александра сводятся к четырем основным понятиям: актуализации, редукции, номинализму и секуляризации. Первое он связывает с таинством Евхаристии, которое не просто совершается Церковью, но осуществляет Церковь как единство Тела Христова и есть поэтому предвосхищение благодатной эсхатологической полноты. Из этой основополагающей интуиции о. Александр делает целый ряд теоретических и практических выводов, иногда спорных, порой идущих вразрез с многовековой практикой, но их надо рассматривать все же отдельно от этого основного видения Евхаристии как Церкви и как Царства Божия.

Остальные три понятия раскрываются им в связи с критикой современной жизни, и прежде всего жизни церковной. В ходе истории (этот исторический акцент весьма характерен для о. Александра, но по существу он не единственно возможный: на первый план могла бы быть выдвинута, скажем, извечная человеческая ограниченность и поврежденность грехом) духовная жизнь редуцируется, т. е. сводится к отдельным, и не всегда самым главным, своим составляющим. Например, реальность Богообщения сводится к субъективным психологическим переживаниям человеческой души, Таинства - к "красивым обрядам" и т. д. и т. п. А чрезвычайно широкое понятие номинализма подразумевает среди прочего такое использование священных и почтенных "имен" и названий, за которым не стоит обращение к обозначаемым ими реальностям. И, наконец, секуляризация (этот историософский термин становится основополагающим уже у одного из учителей о. Александра прот. В. В. Зеньковского) - отказ от самого существа религиозной жизни, при котором Церковь полностью теряет свое собственное значение и призвание, но может, впрочем, "цениться" как "сокровищница культуры", политическая сила или "твердыня национального духа"".

1. Амфилохий : Спасибо автору этой статьи.
2010-02-07 в 15:20

Спасибо большое. Посмеялся от души.
Вопрос:
здесь говорится, что "в своих работах, особенно в "Дневниках", он пытался подстроить Православие под господствующую в США политическую идеологию".

Открываю Шмемана (книга "Святая святым"):
"Только духовно незрячий и совершенно равнодушный человек будет отрицать, что при всех, главным образом внешних и материальных, успехах нашей Церкви изнутри угрожает глубочайшая опасность - секуляризм. Что такое секуляризм? В статье, опубликованной несколько лет назад , я попытался определить его как:

Мировоззрение и соответствующий ему образ жизни, при котором не только основные стороны человеческого существования - такие как семья, работа, образование, наука, искусство и т.п. - не только не связаны с верой и не укоренены в ней, но отрицается и сама необходимость или даже возможность подобной связи. Мирская сфера жизни при этом мыслится как автономная, т.е. руководимая своими собственными ценностями и принципами, отличными от религиозных. Секуляризм в той или иной мере присущ всем современным цивилизациям, но внушающая нам беспокойство американская его особенность состоит в том, что в Америке секуляризм не полностью антирелигиозен или атеистичен, но, напротив, включает в себя определенный взгляд на религию и может быть назван "религиозным". Это настолько же "философия религии", насколько и "философия жизни". Даже открыто антирелигиозные общества, такие как Советская Россия или красный Китай, не могут быть названы секулярными! Религия там - враг, подлежащий ликвидации, и все компромиссы с ней должны быть в лучшем случае временными. Но характерной особенностью американской культуры и образа жизни есть то, что они одновременно принимают религию как нечто важное для человека и отрицают ее как цельное мировоззрение, формирующее всю человеческую жизнь.

Американский "секулярист" может быть вполне "религиозным" человеком, преданным своей церкви, регулярно молящимся, посещающим богослужения и щедрым на пожертвования. Он торжественно обвенчается в церкви, освятит свой дом, исполнит религиозные обязанности - и все с вполне искренней верой. Но все это ни в коей мере не отменяет того очевидного факта, что его понимание всех аспектов жизни - брака, семьи, дома, работы и, наконец, самих его религиозных обязанностей - проистекает не из веры, которую он исповедует в Церкви, - веры в Воплощение, Смерть и Воскресение Христа, Сына Божьего, ставшего Сыном Человеческим, - но из своего рода "философии жизни", то есть идей и убеждений, которые фактически не имеют ничего общего с этим вероучением, если не прямо враждебны ему. Достаточно лишь перечислить некоторые основные "ценности" нашей культуры - успех, безопасность, общественное положение, конкуренция, выгода, престиж, честолюбие - чтобы понять, насколько они противоречат самому духу Евангелия...

Но означает ли это, что такой религиозный секулярист непременно циник, лицемер или шизофреник? Вовсе нет. Это показывает лишь то, что его собственное понимание религии укоренено в секулярном мировоззрении, а не наоборот. В не-секулярном обществе - единственном типе общества, который Православие знало в прошлом, - религия и ее ценности составляли высший критерий всей жизни, посредством которого человек, общество и культура оценивали сами себя, даже если они то и дело отступали от него. Они могли жить, руководствуясь такими же земными побуждениями, но при этом религия постоянно обличала их, даже если она присутствовала лишь пассивно. Так "образ жизни" мог и не быть религиозным, несмотря на то, что "философия жизни" оставалась, несомненно, религиозной. В секуляризированном же обществе совсем наоборот: "образ жизни" включает религию, тогда как "философия жизни" исключает ее.

Понятно, что принятие секуляризма означает радикальное изменение самой сущности религии. Она может сохранять все свои внешние и традиционные формы, однако изнутри это уже другая религия. Если секуляризм и "благоприятствует" религии, поставляя ее на почетное место в общественной жизни, то делает так только потому, что она сама становится частью обмирщенного мировоззрения, санкционирует его ценности и помогает их достигнуть. И действительно, в отношении религии никакое другое слово не употребляется секуляризмом чаще, чем слово помощь. Она "помогает" принадлежать к той или иной религиозной группе, отождествлять себя с какой-нибудь религиозной традицией, быть активным в Церкви, в молитве; короче говоря, она помогает "быть религиозным". А раз религия помогает, раз она такой полезный фактор в личной и социальной жизни, то и ей самой следует оказать помощь. Этим объясняется чрезвычайный успех религии в Америке, о котором свидетельствует статистика. Секуляризм принимает религию, но на своих собственных условиях; он определяет для нее своего рода функцию, и, если только религия принимает и исполняет эту функцию, она получает взамен честь и престиж. "Америка, - пишет В. Герберг, - кажется самой религиозной и, в то же время, самой секулярной среди всех народов... Любая сторона современной религиозной жизни отражает этот парадокс: всепроникающий секуляризм на фоне растущей религиозности..."
http://www.shmeman.r...?op=viewarticle& ;artid=7

Ч етверть века прошло со дня кончины одного из известнейших православных богословов XX века протопресвитера Александра Шмемана (13 декабря 1983 г.). Что представляет собой его творчество - «посягательство на устои», апофеоз «розового христианства» или трезвую, искреннюю оценку реального состояния религиозно-общественной жизни и собственного пастырского пути? В своей статье профессор МДА Н.К. Гаврюшин делает попытку раскрыть внутренние мотивы богословских построений Шмемана и дать ответы на вопросы, которые они вызывают.

Протопресвитер Александр Шмеман:

«Священство не должно быть профессией»

«Богословы связали свою судьбу - изнутри - с «ученостью». А им гораздо более по пути с поэтами, с искусством. И потому богословие стало пресной академической забавой, не нужной никому ни в Церкви, ни вне ее». (Прот. А. Шмеман)

«Исторический путь православия» А. Шмемана доходил до российских читателей, примерно спустя четверть века после его написания (1954), перепечатанным на пишущей машинке, на папиросной бумаге… Книжка занимала свое место рядом с «Путями русского богословия». Шмеман, вместе с Флоровским и Зеньковским, принадлежал к отцам « семидесятников»…

Его очерк действительно вводил в самую суть важнейшей проблемы, о которой о. Александр ясно сказал в своем дневнике: «изучение истории Церкви, конечно, должно освобождать человека от порабощения прошлому, типичного для православного сознания. Но это так в идеале, увы. Помню, как медленно я сам освобождался от идолопоклонства Византии, Древней Руси и т.д.».

В самом деле, множество верующих, не исключая и представителей духовенства, часто понимают христианство как некую совокупность правил, норм, ритуалов («православный христианин греческого закона »), которую охотно отождествляют с церковным Преданием. При таком номистическом, или законническом разумении веры внешнее оказывается неизбежно важнее внутреннего . То, что в конкретный исторический момент времени было свидетельством живого творчества духа, воспринимается благочестивыми, но не вошедшими в разум Истины верующими, как закон, обязательные вериги, ибо подлинно духовного мерила у них нет, а передать оное из рук в руки невозможно: его необходимо стяжать . «Царство небесное силою нудится…».

«Исторический путь Православия» несомненно побуждал к подвигу разумения веры, т.е. сознательному вхождению в разум Истины, и предостерегал от самоуспокоенности на «благочестии с довольством»… Не всем такая пища оказалась по зубам… Нельзя забывать, сколь упорной и трудной была борьба за историзм в русском академическом богословии XIX века.

Для самого о. Александра эта книга была этапом непрестанного опыта церковного служения и духовного возрастания, отраженного в целом ряде трудов и дневниковых записей. Хотя последние не предназначались автором для публикации, в них основные мотивы размышлений Шмемана выражены наиболее ярко и с подкупающей откровенностью.

Александр Дмитриевич Шмеман (1921–1983) родился и провел детские годы в Ревеле (Таллине) в Эстонии. С 1930 по 1935 (как он пишет, «может быть, самые важные пять лет всей моей жизни») обучался в Париже, в кадетском корпусе. Здесь перед ним была раскрыта конкретная цель жизни: «спасти и воскресить» Россию… Кто только за последние двести лет не одушевлялся ею!

Своему первому наставнику, генералу В.В.Римскому-Корсакову (1859-1933) Шмеман оставался благодарен до последних дней жизни. В октябре 1981 он записывает в дневнике: «Это он, пичкая меня - одиннадцатилетнего мальчишку - стихами, «привил» мне не просто любовь к поэзии (или к «культуре»), а, сам того не зная, некую «печаль по Богу», которую - это я твердо знаю - я все время предаю и заглушаю в себе, но которая, тем не менее, мне была дана и остается «данной»».

По окончании Сергиевского Богословского института (1945) Шмеман преподавал в нем церковную историю, в 1946 принял сан священника, но в 1951 уезжает с женой и тремя детьми в Нью-Йорк. - «Был «зов» - от Флоровского. Была удушающая атмосфера в Богословском институте». - В Нью-Йорке с 1962 и до последних дней жизни Шмеман возглавляет Свято-Владимирскую духовную семинарию. Ему, как известно, принадлежит важнейшая роль в создании Православной Церкви в Америкеа.

Протоиерей Г.Флоровский назван в дневнике Шмемана среди небольшой группы лиц, общение с которыми было для него «решительным толчком». Но в 1955 между двумя священниками-богословами произошел разрыв, причем Флоровский, по словам Шмемана, «остался «непримирим» до конца». После его похорон, 13 августа 1979 о. Александр записывает: «Знаю только, что сыграл он в моей жизни большую - и положительную, и отрицательную - роль. Но все это «частное» и «личное». А о месте его в истории Православия говорить и писать еще рано…».

Тем не менее, уже в 1973 Шмеман высказался по поводу прочитанной им биографии К.П.Победоносцева: «как близко религия, «религиозные убеждения» - к демонизму. И как легко ею оправдать все что угодно. «Правота» Флоровского, «правота» Победоносцева. Это все та же «правота» - людей, никогда не усомнившихся в себе, правота гордыни, мелочности, страха».

Может быть, звучит резко и односторонне, но это - осознанная позиция. При всех дарованиях Флоровского, Шмеман, видел в нем идеолога , а в несовместимости подлинной веры с какой бы то ни было идеологией он был убежден глубоко:

«Христианство, - читаем мы в дневнике, - «разлагается» и в религии («священность»), и в идеологии. Религия и идеология совместимы. Христианство (вера) несовместимо ни с той, ни с другой. Религия и идеология порабощают. Освобождает только вера. Религия и идеология говорят о «свободе». Вера говорит о послушании. Но только в ней свобода (послушание Богу есть единственная в этом мире свобода и источник свободы)».

Здесь выявляется один из центральных моментов миропонимания Шмемана: христианство для него - не религия, не «культ», а жизнь по вере во Христа. И всякое сближение христианства с идеологией , растворение его в религиозном культе вызывает у него живой протест.

Именно на почве проявления идеологических тенденций нечто заметно надламывается в отношениях о. Александра с первоначально едва ли не обожаемым им А.Солженицыным. «Для меня зло, - пишет он в дневнике, - прежде всего в самой идеологии, в ее неизбежном редукционизме и в неизбежности для нее всякую другую идеологию отождествлять со злом, а себя с добром и истиной, тогда как Истина и Добро всегда «трасцендентны». Идеология - это всегда идолопоклонство, и потому всякая идеология есть зло и родит злодеев… Я воспринял Солженицына как освобождение от идеологизма, отравившего и русское сознание, и мир. Но вот мне начинает казаться, что его неудержимо клонит и тянет к кристаллизации собственной идеологии». Спустя год Шмеман уже назовет автора «Архипелага ГУЛаг» «близнецом» Ленина.

Борьба с идеологизаторством - это тоже своего рода идеология, и она не могла так или иначе не входить в противоречие со впитанной в кадетском корпусе жизненной программой… Подвергая анализу свой юношеский опыт, Шмеман пришел к выводу, что уже тогда в его душе оказались противопоставленными два плана бытия, две сферы переживаний - национальное , посюстороннее, - и религиозное , трансцендентное.

Свой первый самостоятельный религиозный опыт Шмеман связывает с посещением католической мессы в Париже, когда он почувствовал себя как бы взятым на мгновение в другой мир :

«Христианский Запад: это для меня часть моего детства и юности, когда я жил «двойной» жизнью: с одной стороны - очень светской и очень русской, то есть эмигрантской, а с другой - потаенной, религиозной. Я иногда думаю, что именно этот контраст - между шумной, базарной, пролетарской rue Legendre и этой, всегда одинаковой, вроде как бы неподвижной мессой (пятно света в темной церкви), один шаг - и ты в совсем другом мире, - что этот контраст изнутри определил мой «религиозный опыт», ту интуицию, что, в сущности, уже никогда меня не оставляла, - сосуществования двух разнородных миров, «присутствия» в этом мире чего-то совершенно, абсолютно иного, но чем потом все так или иначе светится, к чему все так или иначе относится, Церкви как Царства Божия «среди» и «внутри» нас».

Раскрытием этой интуиции и явилась в конечном счете его главная богословская идея: понимание Евхаристии в эсхатологической перспективе - как встречи другого мира.

Иная сторона все той же исходной интуиции - благоговейное отношение к конкретной, воплощенной реальности, мгновениям посюстороннего бытия sub specie aeternitatis, т.е. как дару вечности …

«…Невероятно сильное ощущение жизни в ее телесности, воплощенности, реальности, неповторимой единичности каждой минуты и соотношения внутри ее всего. А вместе с тем интерес этот всегда был укоренен как раз и только в отнесенности всего этого к тому, о чем не столько свидетельствовала или напоминала беззвучная месса, а чего она сама была присутствием, явлением, радостью <…> Это опыт мира и жизни буквально в свете Царствия Божия, являемого, однако, при посредстве всего того, что составляет мир: красок, звуков, движения, времени, пространства, то есть именно конкретности, а не отвлеченности. <…> Отсюда моя любовь к Парижу, моя внутренняя нужда в нем. Она от того, что именно в Париже, в моем парижском детстве этот опыт был мне дан, стал моей сущностью».

Париж - дом юности Шмемана, первых его шагов в сознательном, религиозном обживании мира… Постепенно он обобщает понятие дома в глубинном психологическом значении. Дом - это своего рода храм простой, непосредственной и безусловно религиозной жизни:

«Я обожаю дом, и для меня уехать из него с ночевкой всегда подобно смерти, возвращение кажется бесконечно далеким! Наличие в мире дома - всех этих бесчисленных освещенных окон, за каждым из которых чей-то «дом», - меня всегда наполняет светлой радостью <…> Всякий раз, что я вижу мужчину или женщину, идущих с покупками - значит, домой, я думаю - вот он или она идет домой, в свою настоящую жизнь. И мне делается хорошо, и они делаются мне какими-то близкими <...> «Мещанское счастье»: это выдумали, в это вложили презрение и осуждение активисты всех оттенков, то есть все те, кто, в сущности, лишен чувства глубины самой жизни, думающие, что она всецело распадается на дела».

Надо заметить, что о религиозном значении «мещанского счастья» Шмеман говорил не первым, и у него были предшественники даже в среде русского дореволюционного монашества… Дом, семья - малая Церковь, а храм - дом Божий, дом общины, евхаристическое пространство…

Церковь - в идеале - «есть дом, из которого каждый уходит «на работу» и куда каждый возвращается с радостью, чтобы дома найти саму жизнь, само счастье, саму радость, куда каждый приносит плоды своего труда и где все претворяется в праздник, свободу и полноту. Но именно наличие, опыт этого дома - уже вневременного, неизменного, уже пронизанного вечностью, уже только вечность и являющего, - только это наличие может дать и смысл, и ценность всему в жизни, все в ней к этому опыту «отнести» и им как бы наполнить».

Само переживание Церкви как дома и своего рода vita contemplativa, созерцательной жизни, обостренно противопоставлялось Шмеманом всякого рода внешнему активизму - как выходу из дома , пребыванию вне себя , деятельности в широком смысле:

««Церковная деятельность», «церковный деятель», «общественный деятель» - какие все это, в сущности, грубые понятия и как от них - ни света, ни радости…».

«…Я не считаю себя философом»

Шмеман никогда не испытывал глубокой тяги к спекулятивным умозрениям, великие мыслители вроде Спинозы, Канта и Гегеля не были его воображаемыми собеседниками. Возможно, ему была бы близка крылатая фраза Хайдеггера - «язык - это дом бытия»… Но Шмеман не открывал его сочинений. Философы не интересовали его как личности , для которых философия являлась формой ответа на насущные запросы жизни. Он признавал, что «всегда был относительно слаб в отвлеченностях».

Будучи довольно избирательно знаком с корифеями мировой философской мысли и потому порой воспроизводя расхожие и весьма тривиальные их оценки, Шмеман, тем не менее, благодаря своей удивительной проницательности вынес самостоятельные суждения об отдельных кумирах европейских интеллектуалов второй половины XX века, в частности, о Ж.-П.Сартре («какое самомнение, какая ненависть к Богу, какая ужасающая слепота во всем…»), М.Фуко («что-то предельно безблагодатное и потому безрадостное, подавляющее»), М.Элиаде («веет какой-то метафизической скукой») и др.

Сделанный Шмеманом в 1972 г. обзор русского богословия (1920–1972) носит конспективный и не вполне самостоятельный характер. В нем почти нет анализа, четких оценок, сопоставлений… В дневниках Шмеман живее, откровеннее, хотя не избегает поспешных обобщений…

Так, дав проницательную, психологически-точную оценку творчества о. Сергия Булгакова, которое он именует «капризным богословием» и «марксизмом наизнанку», Шмеман готов тут же распространить свою оценку «на почти всю «русскую религиозную мысль» - на Бердяева, Флоренского, не говоря уже о Розанове».

Конечно, ложные тональности у них порой режут слух; позерство, фрондерство и даже кликушество просто коробят - но ведь этими эпитетами суть дела не исчерпывается… Как и этими именами…

В отношении того же Розанова Шмеман однажды признался, что чем-то он его «отталкивает, но как часто и восхищает»; порой ему даже хочется его «перефразировать». В дневниках розановские интонации иногда ощутимы, но у автора «Опавших листьев» о. Александру все время мерещится тёмный лик , и исповедальностью он предпочитает наслаждаться в откровениях «милого» французского безбожника Леото…

Из русских мыслителей на Шмемана наибольшее влияние, несомненно, оказали его преподаватели по Сергиевскому Богословскому институту - прот. Н. Афанасьев, А.В. Карташев, Б.П. Вышеславцев.

«Евхаристическая экклесиология» прот. Николая Афанасьева, по словам И. Мейендорфа, «послужила указанием (хотя и не прямым образцом) дальнейшего направления богословского пути отца Александра». Общим установкам автора «Церкви Святого Духа» Шмеман не мог не сочувствовать.

Через А.В. Карташева и архим. Киприана (Керна) он обрел несокрушимую уверенность в необходимости трезвого, критического подхода к самым острым и болезненным событиям церковной истории. А Б.П. Вышеслацев с удивительной ясностью раскрыл перед ним глубинную связь философской антропологии с догматическим и нравственным богословием. О грехопадении Шмеман говорит почти что словам автора «Кризиса индустриальной культуры»: «Падение Адама и Евы совершается, продолжается, действует всегда , и locus этого действия не какая-то отвлеченная «природа», которую мы-де «унаследовали» от Адама, «locus» этот - цивилизация ».

Скорее всего, Шмеман не имел возможности читать М.М.Тареева - по крайней мере, его имя он, кажется, нигде не упоминает - но как много у него идей, которые настойчиво проводил известный профессор Московской духовной академии!

Так, Шмеман вполне самостоятельно разобрался, каким «троянским конем» оказался платонизм в христианском богословии. Абсолютизирование «эллинских» категорий в христианстве, по мысли Шмемана, «только градусом отличается от «ереси» старообрядчества. Как раз «категории» не могут быть абсолютными, потому что они-то и являют «преходящесть» образа мира сего. Категории преодолеваются творчеством: какие «категории» у Шекспира или Пушкина? И если они есть - в чем их интерес? Не в том ли и все дело, что, каковы бы они ни были, творчество их «претворило» и торжествует над временем, то есть над всеми категориями?». Короче говоря, богословам «более по пути с поэтами»…

Шмеман вообще был настроен недоброжелательно к криптоязычеству христианского эллинизма, к Афинам . Здесь он - прямой антипод Флоренского, союзник Тареева и, отчасти, Льва Шестова… «В Афинах, - писал он, - мне всегда чудится ненавистное мне язычество, та самая «священная плоть», о которой вопил Мережковский и которая и вызывает, как реактив, чистый спиритуализм, манихейство или же тот священный «православный быт», который есть как бы обратная сторона языческой «священной плоти»».

10 марта 1982, за год до смерти, он записывает в дневнике: «Читал вчера «Церковную иерархию» Псевдо-Дионисия Ареопагита. Что может все это значить в современном мире? А также - что могло все это значить в мире, в котором все это было написано? Что означает успех этого corpus’а в Византии? Если применять к такого рода истолкованию христианства основной евангельский принцип - «по плодам их узнаете их», то плодами его в истории христианского мира была редукция Церкви к «мистериальному» благочестию, отмирание эсхатологической ее сущности и миссии и, в конце концов, дехристианизация этого мира и его секуляризация». Тем самым Шмеман как будто бы доводит до логического конца мысли мч. И.В.Попова, которыми тот делился в письмах со своим другом проф. С.И.Смирновым в начале ХХ века…

Ему откровенно претит «почтительная, страстная возня с «Византией» и византийскими текстами, занимающими богословие»». Шмеман здесь явно расходился с Флоровским. Его мечта - православие без «византизма»…

«Рано или поздно станет ясно всем, что не сосредоточением усилий на охранении «эллинизма», или «руссизма», или «сербизма» сохраним мы Православие; но, напротив, сохраняя и исполняя требования Церкви, мы спасем и все то, что есть существенного в разных воплощениях христианской веры и жизни. Если проф. прот. Г. Флоровский, русский богослов, живущий и работающий «в изгнании», имел смелость (в своих «Путях русского богословия») обличить и осудить отклонения «руссизма» от «христианского эллинизма» и освободить таким образом целое поколение русских богословов от последних остатков псевдо-мессианского религиозного национализма, то не время ли и грекам - хотя бы одному - совершить такую же трудную, но освободительную, операцию относительно двусмысленностей «эллинизма»?».

Эта позиция вполне соответствует и убеждениям ближайшего друга Шмемана, прот. И.Мейендорфа, который в своем предисловии к «Путям русского богословия» прямо сказал о том, что критика «руссизма» необходимо должна привести и критике «византизма».

Характерна дневниковая запись 1977 г. о телефонном разговоре с проф. Н.С.Арсеньевым, который поведал ему, что на одной лекции молодой греческий богослов тридцать девять раз произнес «божественные энергии», и только один - имя Христа… «Грустная, страшная правда - о богословии…» - резюмирует Шмеман.

Он глубоко убежден в том, что «богословие без культуры - фактически невозможно». И потому «секуляризм» - совсем не обязательно означает «зло» и апостасию, отпадение от «веры отцов». Он может быть и необходимым глотком свежего воздуха в атмосфере законнического пестования «греческого», «допетровского», «синодального» да и любого другого церковного наследия…

Игорь ДРУЗЬ

В данной статье мы постараемся абстрагироваться от личности протопресвитера Александра Шмемана. В принципе, она не так уж и важна по сравнению с тем, что он стал символом определённого движения в Церкви. Потому мы будем обсуждать прежде всего его стиль и идеи, оставив вопрос сути его личности историкам. А в глобальном, окончательном смысле - Богу. Но его книги стали уже некоей «революционно-реформаторской классикой» в Церкви, и они заслуживают пристального рассмотрения.

Что прежде всего бросается в глаза при рассмотрении его сочинений? Крайняя политизированность его работ, в которых нередко видна крайняя степень приверженности господствующей в Америке политической либеральной идеологии, временами доходящая до настоящего фанатизма. Про себя о. Александр писал: «Имея “родину” во Франции, будучи частью русского “народа”, я наконец ощущал США своим государством» . Он испытывал восхищение американской государственностью, «восхищение этой системой, “вынимающей” из политики то, что делает её злом: ненависть. Чудо Америки» . Рассказал бы он о любвеобильной Америке сербам да афганцам с иракцами, они бы его, наверное, поняли лучше всех… Конечно, эмигрант вправе, и даже обязан испытывать чувство уважения к стране, которая его приютила. Но это уважение вовсе не должно затмевать здравый смысл и веру, переходить в ксенофобию к другим народам, а это чувство в его писаниях присутствовало, и очень сильно, особенно к России, о чём будет сказано ниже. И вообще, священник не должен слишком уж сильно думать о политике; касаться её следует, лишь если она реально затрагивает вопросы спасения душ. У Шмемана совсем не так: «Два часа перед телевизором: inauguration президента Картера. Как всегда - а это “мой” шестой президент - восхищение Америкой, подлинная радость». Если священник часами высиживает перед телевизором, да ещё и ради того, чтобы увидеть церемонию посвящения очередного политикана, которая сама по себе ровным счётом ничего в мире не меняет, и это для него - как всегда! - «подлинная радость» , то этот священник явно слишком зациклен на вопросах м iра сего. При этом он всё время говорил о своей аполитичности. Но тогда уж и Ленина какого-нибудь можно называть аполитичным. Тем более, что и недавно приезжавший из Америки сын Шмемана утверждал в своих интервью, что его отец выписывал огромное количество газет, и любил быть в курсе политических новостей. Для адептов современной либеральной идеологии это вообще характерная деталь - отрицать, что она идеология, что она политическая.

Протопресвитер Шмеман категорически отвергал все идеалы аскетизма, а потому увлечение скудоумными телешоу - прямая закономерность. И полбеды, если бы просто по немощи. Тут человеку можно и даже нужно посочувствовать, все мы - только люди, и пастыри - не исключение. Но он делал это принципиально, а также активно агитировал в статьях и других поступать так же. Хотя перед своими прихожанами не очень это афишировал.

Поцитируем из журнала «Православная Русь» (1/14 мая 1990, № 9 (1414), с. 10-11), (с орфографией издания): «Кажется, что прот. Шмеман полностью осуществлял идеал семейной духовности у себя дома. Приведу только два свидетельства. Одно: епископ Православной Церкви, который на чистый понедельник, после вдохновляющей началопостной проповеди прот. Шмемана, в доме проповедника был угощен курочкой. Другое - близкаго знакомаго прот. Шмемана: “Многие помнят о. Александра - остроумнаго собеседника, охотно шутившаго, иногда жестоким словом кого-нибудь высмеивающаго, курящаго одну папиросу за другой, смотревшего по телевизору состязания по бейсболу , любившаго жизнь во всем ея разнообразии и богатстве…”».

Есть и много других подобных свидетельств. Удивительны эти «новые христиане», чей кумир богословствует с сигаретой в зубах и демонстративно жуя курицу в Чистый понедельник, заодно «жестоким словом кого-нибудь высмеивая»…

Отметим, что прот. Шмеман, будучи протопресвитером крайне либеральной Православной Церкви в Америке, не был в ней «законодателем» церковного либерализма. Он прекрасно знал либеральные нравы и обычаи не только духовенства, но и епископата ПЦА и поэтому предлагать своему епископу в Чистый Понедельник постную трапезу - возможно означало для него прослыть среди своих собратьев по «профессии» (так о. Шмеман именует в Дневниках священнический сан) махровым мракобесом, обскурантистом, тупым консерватором, черносотенцем, а возможно, и русским фашистом и антисемитом. Большинство духовенства полуобновленческой ПЦА считало и считает доныне, что, как образно выражается один современный московский инок и поклонник творчества о. Шмемана, «молиццо и постиццо - непродуктивно».

Или вот другой отрывок, на этот раз - из «Дневника»: «Все эти дни - наслаждение от зимних Олимпийских игр в Иннсбруке по телевизии. Я не вижу “пользы” от этой монашеской диеты , безостановочно преподносимой людям в качестве какой-то самодовлеющей “духовности”. Мой опыт таков: как только люди решали эту “духовность” вводить в свою жизнь, они становились нетерпимыми, раздраженными фарисеями».

Характерно презрительное выражение о посте «монашеская диета», которое изрекает сосредоточенный на телешоу «богослов». Если этот пассаж принять всерьёз, то все наше монашество - сборище каких-то злых и голодных раздражённых лицемеров. Ведь кто наши преподобные? Все сплошь поклонники «монашеской диеты». Торжество духа над плотью у них выражалось в т.ч. и в пренебрежении интересами желудка. Сами их прозвища говорят за себя: «Просфорник», «Постник», «Лободник». Или нам в честь «прогрессивного богослова» отбросить все Патерики? Тем не менее, после этого хамского - а другое слово тут не подходит, - абзаца о несостоятельности монашества следует обычный шмемановский откат в диаметрально противоположном направлении: «Я ни секунды не отрицаю реальности, подлинности монашеского опыта (Добротолюбие, “старцы” и т.д.)». Только что сказал, что все они нетерпимые, раздражённые фарисеи, и вдруг - «не отрицаю». Нет уж, именно отрицает с большой раздражённостью и озлоблением. И продолжает речь о необходимости полностью исключить этот монашеский опыт: «…Я только убеждён, что, как и богослужение, как и почти всё в церковной жизни в наши дни, он “транспозируется” и воспринимается в другом ключе, в ключе, прежде всего, того психологического эгоцентризма, что составляет основную тональность нашей эпохи». То есть: в наше время надо поддерживать идеалы общества потребления, и никак иначе. Именно из этих довольно убогих посюсторонних ориентиров, и следует его желание изменить Священное Предание Церкви.

Не могут не удивлять и его вечные поиски врагов, при этом врагами обычно оказываются православные, а из православных более всего - русские православные. Весьма значительная часть его сочинений посвящена острой критике русских эмигрантов. Несложно заметить, что их он критикует, пожалуй, на порядок больше, чем американцев, или французов вместе взятых. «Сложность, снобизм, дешёвая сентиментальность эмигрантского подхода к Церкви , простота этих, презираемых эмигрантами, “американцев”», - один опять же из множества отрывок, и ещё не самый острый.

А в том, что он очень плохо относился к Преданию в целом, сомнений быть не может. Вот, например, одна из бесчисленных его цитат на эту тему: «Почему в Евангелии так мало сказано о Церкви? И на чём основана наша вера в её святость, непогрешимость, необходимость? Ведь всё в ней - её сложные догматы, иерархические различия, обряды, обычаи, всё создано людьми, возникло в истории. В Евангелии мы находим образ Христа и Его учение - такое простое, чистое, без примеси человеческих умствований и усложнений. И неужели, чтобы быть христианином, недостаточно верить в Христа и стремиться исполнять Его заповеди, а нужно ещё соблюдать непонятные древние обряды, постигать трудные богословские формулы, вовлекаться в церковные споры и деления, принимать всю ту человеческую накипь, которая за две тысячи лет облепила собой небесную чистоту Евангелия?»

Прот. А.Шмеман, правда, забывает сказать, что и само Евангелие создано Церковью (людьми по его терминологии), и оно тоже - часть Предания. Правда, далее он не забывает сделать обычный лицемерный откат, и какие-то позитивы в церковной жизни всё же милостиво отмечает. Однако он всегда очень убедительно говорит против Церкви, и на самых видных местах, и очень невнятно и мало - в её защиту. «Иногда такое чувство, что большинство людей действительно, хотя и неведомо для себя, живут скрываньем от себя - реальности (не только смерти) и что именно в этом скрывании - основная для них функция религии. “В его дремоте не тревожь…”. Именно такая “дремота”, навевание её - вся эта Литургия, да и вся эта церковь , в которой среди непонятно сладких слышатся иногда “душевно нужные” слова - “за веру, Царя и Отечество”, “не откладывайте говения до конца Поста”… Слышу, чувствую возражение (слышал его с шестнадцати лет): что же в этом плохого? Ведь вот, действительно, помогает жить… Отвечаю: плохо то, что эта “дремота” так страшно легко оборачивается ненавистью и кровью. Ирландия, Ливан…»

Весьма, весьма странно слышать от священника слова о том, что вся Церковь, в которой он вроде как священник, вся Литургия, которую он проводит - это «дремота», «скрыванье от себя реальности». Особенно забавен его пассаж о том, как религиозный вопрос может вызвать кровопролитие. Может, конечно, но войны за ресурсы вызывают многократно бо льшее кровопролитие. При захвате и оккупации Ирака американцы и их сателлиты убили уже до миллиона человек, всего за 5 лет. В Ирландском Северном Ольстере погибло 3000 человек. За тридцать лет. Почувствуйте разницу. Плотский человек ради ублажения своего желудка и похотей сотрёт с лица земли полмира, и даже малейшего угрызения совести не почувствует. Потому-то с каждым веком, с каждым витком апостасии, войны становятся всё страшнее и страшнее - хотя религия оттесняется всё дальше и дальше на задворки общества, на страницах газет обычно занимая место где-то между бейсбольным матчем и новым театральным спектаклем: «удовлетворение духовных потребностей…». Поэтому носители либерального агностицизма - религии желудка - куда как опаснее любых религиозных фундаменталистов. Их идеология насыщения плоти - и есть самая тоталитарная из всех. Странно, что взрослые и начитанные люди могут не понимать простейшего, и винить в бедах современного мира неких «религиозников», в то время как они вытеснены на обочину, а все глобальные беды возникают чаще всего из-за экономической выгоды сильных м iра сего. Скудоумие само по себе не грех, но если оно проистекает из личной гордыни, а не от рождения, то грех, и большой. Это отмечал еще свт. Иоанн Златоуст, иронически называя это явление «высокоумием».

И насчёт реальности. Святые, презираемые о. Шмеманом за «монашескую диету», сделавшую из них «злых фарисеев», реальны в полном смысле этого слова. Они обо жились, находятся в синергии с Богом, назвавшим Себя в Писании Сущим. Мы видим многие прекрасные храмы, которые они построили, убогие пещеры и столпы, где они жили, читаем их труды. Они реальны и только ждут воскресения в телесном виде. Будет ли реален в их смысле протопресвитер А. Шмеман, или, тем более, будут ли реально читаемы его труды спустя мало-мальски длинный промежуток времени - это под очень большим вопросом. А вот труды придерживающегося «неполезной монашеской диеты» Иоанна Златоуста актуальны и читаемы спустя более чем полторы тысячи лет после упокоения Святителя. И не признававшему православные чудеса Шмеману хорошо бы вспомнить, что когда свт. Иоанна спрашивали, почему в его время оскудели чудеса, он отвечал, что мало таких чудотворцев как в древности, потому что мало аскетов.

Мы вот не сомневаемся в чудотворениях лаврских святых, отнюдь не лицемерно живших в жутких условиях сырых пещер, тесных и холодных келий. Остались не только Жития, но и материальные свидетельства той эпохи. Всем, кто побывает в Киеве, я бы посоветовал посетить не только Лаврские пещеры, но и скит Церковщину находящийся под городом. Если лаврские пещеры хоть и слегка подретушированы, то в Церковщине вы увидите, как жили преподобные в первозданном виде. Да, те, кто были способны вынести такие условия десятки лет, кто бросили м iр, родных, уют ради любви к Богу, воистину были способны совершать чудеса. При этом те святые вовсе не отрицали и патриотизма.

Протопресвитера Шмемана покоробили слова «За веру, царя и Отечество». В американском обществе, ярым приверженцем которого он являлся, вера должна обслуживать господствующую идеологию, покорно отдав роль культуро- и государствообразующей силы светскому правящему классу; либеральная демократия - «промывательно-мозговой» способ правления должен искоренить все другие, особенно монархию; а Отечество предков - Россию — Шмеман очень не любил… Повторимся: в своих работах, особенно в «Дневниках», он пытался подстроить Православие под господствующую в США политическую идеологию. Согласно ей, религия должна занять скромное место хобби, своего рода кружка по интересам, быть частным делом. Но спасение слишком важно, чтобы быть просто частным делом. В православном мiре до секулярных революций Православие более полутора тысяч лет было государство- и культурообразующим фактором. Потому-то вера, царь и Отечество всегда стояли в одном ряду. Когда речь заходила о русском патриотизме, Шмеман объявлял это политизацией Церкви, хотя сам был оголтелым американским националистом.

«Православный не скажет, не признает, что Православие может быть упадочным, что огромная часть увесистых томов “Минеи месячной” состоит из подражательной и часто пустозвонной риторики . Он само раздумье об этом обличит как еретическое и греховное» - пишет Шмеман. «Сила Бога в Церкви совершается только в немощи. Поэтому все внешние успехи вредны для неё. Ибо всякий такой “успех” - пища для гордыни и, в пределе, для умирания души».

Внешние успехи для Церкви вредны… А вот внешние успехи сытой, зажравшейся, грабящей весь мир с помощью авианосцев и финансовой паутины страны, управляемой чаще всего ненавистниками православной веры, хороши… Это к гордыне не ведёт. Конгениально, как и всё в книгах Шмемана.

Различные святые богословы могли разногласить друг с другом, но давать такую оценку Преданию в целом, как это делал Шмеман, такое представить вообще немыслимо. Вот потому и мы можем и обязаны давать оценку книгам Шмемана не как ошибочным в каких-либо частностях, а как явлению в целом. Явление это нельзя назвать иначе как суррогатное политизированное «христианство». Оно агрессивно пытается подменить традицию, в которой (через аскетику и вообще вхождение в Предание) только и возможно достижение богообщения, чувственностью , которую вполне можно даже иногда оценивать высоко, как явление культуры. Но только не тогда, когда его называют христианством и когда им подменяют аскетику. Потому что тогда это лже-христианство и ложная чувственная аскетика, в которой вместо Бога ложный образ Бога и ложная чувственная любовь вместо истинной любви.

И всегда Шмеман пытался как бы гордо встать над схваткой, дать наиболее объективное мнение. До каких абсурдных текстов может довести такое желание, продиктованное гордыней, судите сами.

Для Шмемана одной из любимых тем была проблема гомосексуализма. «…Гомосексуализм. Вопрос, в конце концов, совсем не о том, “естественен” он или “противоестественен”, ибо вопрос этот, может быть, вообще неприменим к “падшему естеству”, в котором - в том-то и всё дело - всё извращено, всё в каком-то смысле стало “противоестественным”. Естественно ли для человека всего себя отдавать - деньгам, или России , или чему угодно?.. Гомосексуализм только особенно трагическое проявление того “жала в плоть”, которое мучит по-разному, но каждого человека. В падшем мире ничего нельзя “нормализовать”, однако всё можно спасти…»

Святые отцы чётко отличали грехи естественные и противоестественные, разумеется, отмечая при этом, что вторые хуже первых. «Богослов» преспокойно поставил на одну доску извращенца, подставляющего, извините, свой зад, и воина, жертвующего жизнью за Родину. И то, и другое, по его словам, противоестественно…

«Но ЕСЛИ гомосексуализм - “девиация”, “извращение” (все слова в кавычках! - Прим . И.Д .), то откуда он берется, как возникает и почему, по-видимому, НЕИЗЛЕЧИМ (любимый тезис «гей-активистов». - Прим . И.Д .)? Я не знаю научных теорий на этот счёт, предполагаю, что все они сводят вопрос либо к биологии, либо к обществу, то есть ищут внешней причинности. Мне же кажется, что корень тут все-таки духовный: это - коренная двусмысленность всего в падшем творении, “удобопревратность”. Одна “ненормальность” порождает другую в этом мире кривых зеркал. В данном случае - ненормальность, ПАДШЕСТЬ СЕМЬИ , падшесть самого ОБРАЗА ПОЛА, то есть отношений между мужским и женским. Падшесть далее - МАТЕРИНСТВА , падшесть в конце концов САМОЙ ЛЮБВИ в телесном и, следовательно, половом ее выражении… в нём никогда нет подлинного, несомненного величия, хотя есть ПОДЛИННАЯ И НЕСОМНЕННАЯ ТОНКОСТЬ … Однако через нас, “нормальных”, нас - “христиан” - не просвечивает Христос. Правые в своём отвержении тупиков, мы бессильны в утверждении и в свидетельстве. На тупик еврейства мы отвечаем антисемитизмом, на тупик гомосексуализма - ЖИВОТНОЙ, биологической НЕНАВИСТЬЮ».

Как вам пассаж? «Неизлечимость» гомосексуализма, о которой писал о. Александр Шмеман, - ложь, прямо противоречащая Святому Писанию и несовместимая с сотериологией: «Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники , ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники - Царства Божия не наследуют. И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего». (1 Кор. 6,9-11). Если признать, что некоторые пороки неизлечимы, то и жертва Спасителя оказалась как бы «неполной», и не все могут спастись.

На одну доску с извращенцами поставлены семья, материнство, любовь в её половом выражении. Первое, что бросается в глаза - Шмеман прямо противоречит Священному Писанию: «Брак у всех да будет честен и ложе непорочно ; блудников же и прелюбодеев судит Бог» (Евр. 13,4). Церковь никогда не говорила о греховности, падшести семьи, брака; напротив, благословила его прекрасным чином венчания, призывающим к деторождению, материнству. Сам Бог не выносил содомитов, даже сжёг два их города - беспрецедентный случай в Писании. Неужели и у Него была «животная ненависть», как пишет Шмеман? Или всё же праведный гнев, как пишут святые отцы?

Одно из свойств Бога, как учит нас апофатическое богословие, - неизменность. А вот для Его и нашего врага характерна как раз изменчивость. Благочестивые народы, пребывающие в синергии с Творцом, умудрялись очень долго сохранять неизменными свои государства, быт, социальные структуры. И это было очень хорошо; при, например, массовых переселениях из деревни в город, ломке семьи, даже введении иных норм одежды, возможность заразиться пороками неизмеримо возрастает. Народы, заразившиеся различными ересями, расколами, внушёнными бесами, напротив, всё время меняли и то, и другое, и третье. И становились ещё хуже. Одна из причин справедливой нелюбви народов мира к Америке заключалась в том числе и в её изменчивости , которую инстинктивно не любили многие традиционалистски настроенные люди. А вот Шмеман, фанат американского образа жизни, любил США именно за это: «Удивительна эта всеобщая ненависть к Америке. Она действительно иррациональна (как же воистину «нерационально» не любить Америку убиваемым ею иракцам! Им бы целовать своих оккупантов, а они - ишь ты - стреляют в них! - Прим . И.Д. ).Америка другая - по отношению ко всему остальному в мире… Она “перемену” предлагает как метод жизни. Всё всё время под вопросом, всё перестаёт быть устойчивым, самоочевидным и потому “успокоительным”».

«Всякая перемена ситуации, то есть сама история, вызывала и вызывает у православных рефлексию предельно негативную, состоящую, в сущности, в отрицании перемены, в сведении её ко “злу”, искушению, демоническому натиску, - пишет о. Александр. - Но это совсем не верность вере… Догматами, “содержанием” веры православный мир перестал жить и интересоваться давно. Это именно отрицание перемены как категории жизни». «Поскольку же мир этот неизбежно и даже радикально менялся, то первым симптомом кризиса нужно признать глубокую шизофрению, постепенно вошедшую в православную психику: жизнь в нереальном, несуществующем мире».

Если бы сей богослов побывал в современной России, то он бы убедился, что именно здоровый консерватизм Церкви привлекает к ней больше всего людей. Что в мире вечных перемен, большая часть из которых - к худшему, стабильность - одно из самых ценных качеств. И самое эффективное, кстати, получше любых политтехнологий. И всё, что причастно к Церкви, что воцерковляется, становится более долговечным. Церковная семья в среднем намного крепче нецерковной, государство, делающее шаги к сотрудничеству с Церковью, становится сильнее, даже церковные люди обычно живут дольше светских, они в среднем меньше подвержены порокам и мерзким привычкам м iра сего. Церковь не находится в прошлом времени, как утверждает о. Шмеман. Она над временем, что и доказывает нынешнее мощное церковное возрождение, настоящее второе Крещение Руси. А насчёт того, что православие мол, стало ненастоящим, как это любят говорить поклонники Шмемана, да и кое-кто из ультраконсерваторов, так и это неправда. Оно самое настоящее, как настоящие пот и мозоли на руках самоотверженных строителей тысяч храмов, как настоящие молитвы у ютящихся в вагончиках и холодных бараках монахов, как настоящие и дети, рождающиеся в многодетных церковных семьях.

Перемены как самоцель никого не вдохновляют. Как раз чувства реальности и не хватало самому Шмеману. Всё время пребывать под гипнозом телеящика, вещающего о преимуществах западного образа жизни, насмехаться над святыми с их «диетами», сидеть в чаду табачного дыма, куря одну сигарету за другой… Ведя такой образ жизни, точно можно написать мизантропические «Дневники». Хорошо ещё, что хоть не написал «Материализм и эмпириокритицизм»…

Он и сам временами понимал, что, возможно, допустил ошибку, став священником: «Я стал священником в двадцать пять лет, потому что мне было очевидно (без всякого раздумья и углубления и проверки), что ничего интереснее на свете нету. Я об этом мечтал, именно мечтал на парте лицея, на танцульках , почти всегда это было для меня “инобытием”, тайным сокровищем сердца. А теперь я чувствую себя - и как часто! - как тот чеховский герой, который во имя какого-то “высокого дела” (революции, борьбы за свободу) поступил в лакеи, чтобы за кем-то следить, что-то узнавать, одним словом - служить, и вот постепенно не то что разочаровался в этом “служении”, а как-то выпал из него. Ощутил его как ненужное, как не то . Его потянуло на простую жизнь, на просто жизнь. И вот у меня такое чувство, что я живу в безостановочной “риторике”, в искусственности… Что всем этим прикрывается, в сущности, всё та же мелочность, самолюбие и т.д. и где всё это тем более сильно, что всё время выдаётся как раз за служение…»

Увы, в книгах проступает образ обычного мизантропа, невзлюбившого дело, которому должен служить. Особенно забавна мотивация молодого человека, которому на танцульках казалось, что быть священником - интереснее некуда. Обычно все вспоминают, что Бог позвал, что была любовь к людям… А тут - интересным показалось. А оно - неинтересно, понимаешь ты… И понятно - это не танцульки, это тяжелое служение…

Приведём мнение авторитетных священников и богословов. Протоиерей Владимир Правдолюбов пишет: «О. Шмеману нужно было бы не лечить неизлечимо больную, а искать “здоровую” Церковь, и искать не где-то на полпути от современности к древности, а среди имеющихся в современной жизни христианских исповеданий. Руководящей нитью в поиске должны быть слова Спасителя: “…по плодам их узнаете их” (Мф. 7, 16-20). Церковь, к которой мы с тобой имеем счастье принадлежать, в свой наиболее порицаемый синодальный период дала в начале его целый ряд чудотворцев-святителей (мой дед - прот. Анатолий Правдолюбов - был свидетелем открытия мощей одного из них - свт. Феодосия Черниговского - и сам видел чудеса, которые при нём происходили), в середине синодального периода - сонм подвижников благочестия во главе с прп. Серафимом; в конце - великое множество мучеников, и - в то же время - воспитала рядовых своих членов так, что весь мир дивился нравственной высоте русской интеллигенции и простого деревенского русского люда. Вот наша опора! И при несоответствии наших взглядов её практике мы должны не её, практику, менять, а наши взгляды, …требование обязательной исповеди перед причащением, - исповеди, которую о. Шмеман с кощунственной иронией именует “…своего рода билетом на причастие…” (с. 302) - есть самое верное исполнение этого требования Златоуста, который считает необходимым приступающему к причащению (как, впрочем, и не приступающему) иметь страх Божий, благоговение и сокрушение сердечное… о. Шмеману следовать нельзя. Во-первых - о причащении. Прот. Шмеман решает вопрос о нём в протестантском духе: все мы грешны, все недостойны, а Бог всех принимает, прощает и удостаивает. О. Шмеман призывает всех - без всяких ограничений - причащаться, а Златоуст, следуя ап. Павлу, советует испытывать себя и не приступать к причастию даже тогда, когда у тебя есть порочные помышления, не говоря уж о делах… Церковь шмемановские заблуждения погубить не могут, они могут, при формальном единстве, только оторвать от неё людей, увлекшихся его учением» ().

Многих людей в Церкви удивляет настоящая ненависть протопресвитера Шмемана к Православию, к Преданию, особенно Типикону, к православным людям. Вот что пишут священник Игорь Белов и Николай Каверин о протепресвитере Шмемане: «У прот. А.Шмемана было полностью атрофировано чувство церковности, и он даже не скрывал своего презрения к Православной Церкви, к которой по несчастью имел честь принадлежать: “Я не люблю, не могу любить Православной Церкви… и бабьего благочестия… Все эти дни - наслаждение от зимних Олимпийских игр в Инсбруке по телевизии” (Дневники, с. 248-249). А вот другие цитаты из его дневников: “ложь, подделка, дешёвка этого самодовольного, тупого, сентиментального «русского Православия»… Как я бесконечно устал от всего этого «православизма», от всей этой возни с Византией, Россией, бытом, духовностью, Церковью, церковностью, благочестием…” (с. 331). “Я… всё больше и больше не люблю Византии, Древней Руси, Афона, то есть всего того, что для всех - синоним Православия… Только самому себе я могу признаться в том, что мой интерес к Православию обратно пропорционален тому, что интересует - и так страстно! - православных” (с. 237). “Как я устал от своей профессии … Такое постоянное чувство фальши, чувство, что играешь какую-то роль. И невозможно выйти из этой роли” (с. 17). Не надлежало ли в таком случае прот. А.Шмеману в своё время сменить «профессию», раз она его так угнетала? Вот ещё несколько нетрадиционных высказываний так обожаемого современными либералами от Православия, уставшего от своей «профессии» протопресвитера: “Отчуждение чувствую по отношению ко всему типично русскому «уюту» храма, к русскому благочестию, в котором мне всегда чудится какое-то тупое самодовольство…” (с. 215). “«Духовность», «церковность» - какие это двусмысленные и потому опасные понятия” (с. 73). “Разговоры… о той «церковности», к которой я всё сильнее испытываю настоящую аллергию… Больная религиозность. И все эти побеги - кто в Византию, кто в «Добротолюбие», кто на остров Патмос, кто в иконы” (с. 48). И ещё одна цитата: “Вся эта восторженная и пустозвонная возня с «духовностью», «умным деланием», «православием», «паламизмом», вся игра в религию, начиная с самого богословия - наступает момент когда всё это просто давит унынием” (с. 218)» ().

Остаётся кое-что сказать и о ярых поклонниках Шмемана. Ведь он действительно стал настоящим символом самозваных «реформаторов», желающих изменить в Церкви буквально всё - от языка до календаря.

Наблюдая за поведением обновленцев, несложно заметить одну интересную деталь: они в одних вопросах сверхлиберальны, в других - сверхревнители. Русские люди, хотя в большинстве своём и крещены, но, в массе своей, пока ещё редко причащаются. «Ага, - кричит обновленец, - этот народ и вовсе не православный! И нечего тут говорить об особых правах Православия - это же только конфессия, одна из многих, вроде баптистов каких-нибудь!». Тут вдруг к ним в гости приезжает ученый иезуит. «Люди, да он же истинно православный, и церкви-то наши - сёстры, и сам он о нас знает больше, чем мы сами!» - вопиет обновленец. Забывает сказать, что он не только не причащается, но и не признает причастия вовсе… «Причащаться надо почаще», - вещает «высокодуховный» проповедник либеральной секты - тут он, ортодокс из ортодоксов, приводит в пример первых христиан. «Но готовится к Причастию не надо», - тут же добавляет он, превращаясь в сверхлиберала. (Исповедь о. Шмеман с обычным для него издевательством именует «…своего рода билетом на причастие …», и говорит: «Лично я вообще бы отменил (!) частную исповедь»). «Что там все эти иерархи, зачем их слушать, это не смирение, это смиренничество, каждый сам себе голова», - вещают новые радетели церковной «свободы». И тут же: «Если наши иерархи примут решения об изменении церковнославянского языка на русский, то надо принять это со смирением».

Шизофренические перепады обновленцев от рассказов о необходимости часто причащаться по древним канонам до ненужности соблюдать древние же каноны по подготовке к Причастию внушают сомнения в их духовном здоровье.

«О ужас, - возопили в 2004 году украинские обновленцы, - Церковь вмешивается в политику, она же становится винтиком великодержавной идеологии тоталитарной московской империи!». И тут же побежали на майдан поддерживать оранжевого кандидата, ставленника американской империи, да ещё часовню там поставили без благословения иерархов, письма рассылали от имени Церкви о необходимости его поддержки. Кричат, что надо получше готовить людей к крещению, а в нынешнем виде это таинство как бы и не настоящее, как они говорят, потому как катехизации, мол, маловато - и тут же призывают признавать «крещение» у раскольников.С одной стороны - как бы и неверие в благодать собственных таинств. С другой - по их же словам как бы вообще все таинства действенны у всех конфессий и безо всяких подготовок. Если православного крестили младенцем, то он не совсем полноценный христианин. Если так же крестили филаретовца - то он вполне полноценный. Где логика?

Но логика есть, только политическая, а не богословская. Тут и говорить-то нечего о каком-то «богословии». Налицо довольно простые и грязные политтехнологии. Частое причастие без должной подготовки должно убить благоговение к Причастию, применение строжайших канонов к русским христианам - уважение к Руси, признать таинства раскольников - готовить почву для не канонического, а политически мотивированного слияния с ними. Длительная катехизация, крещение в зрелом возрасте - для того, чтобы поменьше людей пришло в Церковь . Излишне напоминать, что переход на современные языки резко сократило число прихожан у католиков. Этой же цели добиваются сторонники современного русского и украинского языка, желающие вводить их вместо церковнославянского.

Само собой, что эти цели в полной мере осознают лишь кураторы проекта «православия-лайт». Исполнители же - достаточно недалёкие молодые люди, - ревнители «евроатлантического выбора» и «реформ» в «закоснелой» Церкви - вполне могут верить, что спасают её. Последователи Шмемана всё время любят говорить о чувстве реальности, которое у них есть, и которого нет у их оппонентов - «злых церковных бабушек», «ревнителей», «охранителей», «миссиофобов». Но именно поведение экзальтированных последователей Шмемана говорит о полной неадекватности и потере чувства реальности. Они до сих пор истово веруют в правильность и высоту своего поведения на майдане, где политиканы, с «не кравшими руками» использовали их в «почётной» роли бесплатной массовки. Сейчас они резко ругают в интернете каждый Крестный ход антинатовской направленности. Помогать Святой Руси нельзя, «Церковь вне политики», и прочее. Помогать агрессивной американской империи - «личный выбор каждого».

Вот жил в Москве филолог З. (не будем здесь называть его полное имя, всё-таки он сейчас - канонический священник) - большой поклонник Шмемана, экзистенциалистов и либеральной демократии. У них у всех примерно такой же набор. На обновленческих сайтах его кличут «интеллектуалом». Хотя для этого кроме начитанности и знания языков желательно бы ещё и уметь думать… В начале 90-х, когда начался упадок экономики, развал, он решил, что всё кончено, и «эта страна» уже не поднимется, продал большую квартиру за бесценок, распродал собранную предками библиотеку, оставив себе только… Фрейда, и уехал работать преподавателем в Италию. Там же он принял сан священника Константинопольского Патриархата (ну, не вступать же в «тоталитарный» Московский - «филиал кровавой гебни»). Сейчас бывшая квартира интеллектуала стоит, как приличное поместье в Италии. Да и зарплаты в Москве приближаются к итальянским. Вместо европейского захолустья он мог бы жить в одной из величайших столиц мира. Нет если бы его выбор был продиктован благочестием, то его можно было бы только хвалить, но он явно хотел лишь получше пристроится, а уж нелюбви к России и не скрывал. Излишне говорить, что он сторонник литургических, языковых, календарных, и прочия, прочия, прочия реформ в Московском Патриархате. Хоть и не принадлежит к нему, но сигналы такие подаёт. Иногда иммигрировавший священник З. учит нас жить - в 2003 году, например, он опубликовал презабавнейшую статью в католической (он же прогрессивный экуменист, не публиковаться же ему в «дремучих» православных изданиях - ну кроме, может, обновленческих) газете, где он - постоянный автор передовиц, - под названием «Путин коронован царём, Европа становится всё дальше». Но Европа становится, как мы указали, всё ближе. По уровню жизни Россия при авторитарном режиме Путина сделала колоссальный рывок вверх. При хвалимых «интеллектуалом» за демократизм Горбачёве и Ельцине было колоссальное падение вниз. У России свой путь, и механическое копирование европейских рецептов привело бы её к гибели. И если бы мы слушались непрошеных иммигрантских советов, то падение продолжалось бы ещё долго. Священник З. не только раздаёт советы, но и бывает в Киеве, где его принимают такие же «интеллектуалы» - ветераны майдана, бесплатные статисты «евроатлантической интеграции». Для всех обновленцев характерна наивно-горделивая уверенность в том, что их советы страшно нужны народу и миру…

Так что по кумиру и поклонники.

«Что я, собственно, "делаю" в жизни? В сущности - саркастически ворчу на всех "непонимающих", всех "делающих" не то . Однако никакого то я сам не делаю. Живу в какой-то постоянной "мечтательности", но пассивной, не активной. Ни молитвы, ни подвига. Искание "покоя". Лень...»

«Какая, однако, нудная пытка - перечитывать самого себя. Как все написанное кажется ужасным, ненужным, никуда не годным».

«...я так люблю пустую церковь... Люблю ее "до" службы и "после" службы».

Протопресвитер Александр Шмеман.

За что протопресвитер А.Шмеман так не любил Православное христианство

Нам все время навязывают нелепое представление о том, что главные конфликты внутри Церкви - это якобы борьба между церковными «консерваторами» и «либералами». Однако искусственно перенесенный на церковную почву политический новояз затемняет суть проблемы. Налицо обострение старого противостояния между церковными людьми и еретиками, которые, под видом «обновления Церкви» буквально повторяют старые экклезиологические ереси (искажение учения о Церкви Христовой).

Поэтому ни малейшего компромисса между нами быть не может. Либеральная секта, пытающаяся мимикрировать под православие, имеет, как известно, свои «священные книги», своих «богословов». Один из них - протопресвитер Александр Шмеман.

Невнятные и весьма двусмысленные книги протопресвитера А. Шмемана несовместимы с духом и буквой Евангелия и Святоотеческими творениями, где всегда четко и ясно дается определение греху, жестко проводится разграничение света и тьмы, греха и праведности, говорится об аде и воздаянии. В его книгах эти понятия и слова отрицаются молчанием, они совершенно запретны и для его последователей.

О. Александр фактически попытался отменить и само понятие истины, постоянно изрекая взаимоисключающие алогичные тезисы, хулил пост и молитву, святых, подвижников и исповедников веры Христовой. При этом каждый его хульной выпад в их адрес «разбавлялся» сентиментальным многоглаголаньем о Христе и непонятном «первохристианстве». Он задал определенный пример, «революционный» алгоритм поведения для своих последователей-«реформаторов»: ругать историческую Церковь всегда и везде, призывать к ломке ее вероучения, пытаясь встроить его в рамки либеральной политкорректности, но маскировать все это заклинаниями «вернуться ко Христу». Любое желание верующих изменить личную жизнь, жизнь народа и государства в соответствии с христианством объявлять «русским фашизмом», «неофитством», «идеологизацией Церкви». При этом такие политически озабоченные еретики ни в коем случае не уходят из Церкви, учение которой не разделяют, и пытаются захватить в ней ключевые посты, особенно те, которые связаны с информационной политикой и образованием.

Опасность книг протопресвитера А. Шмемана, особенно его «Дневников» не только в том, что он открыто клевещет на Церковь, нашу Родину, хочет разрушительных реформ в Церкви.

Он вообще пытается отменить истину как таковую, искусно смешивая правду и ложь. Все его книги - это борьба против твердых критериев добра и зла. «Да будет слово ваше да да нет нет все остальное от лукавого . Все его антицерковные высказывания прикрываются фиговым листком «вероятно», «может быть», «возможно», «видимо».

«Гомосексуализм... по-видимому, неизлечим», - писал протопресвитер. Этоложь, прямо противоречащая Святому Писанию и несовместимая с сотериологией: «Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники , ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники - Царства Божия не наследуют. И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего". (1 Кор. 6:9-11)»

Если признать, что от некоторые пороки неизлечимы, то и жертва Спасителя оказалась как бы «неполной», и не все могут спастись.

В среде его последователей из либеральной околоцерковной секты тоже не принято делать любые категорические заявления, твердые оценки, которых так много в Евангелии, где твердо обещано спасение праведным и погибель грешникам.

Не будем уж приводить здесь многих весьма нелестных эпитетов, типа «секта шмеманутых» которыми порой метят шмеманистов. Но вынужден отметить, что доля истины в них, без сомнения, есть. Перед нами действительно нечто, весьма напоминающее тоталитарную секту со своей разрушительной моделью поведения, своим пантеоном «святых». Директор издательства "Quo Vadis" (Киев), Аврамчук Евгений, который издает только его книги и подобные им, простодушно признался недавно в своем интервью, что ради издания книг своего кумира даже заложил квартиру. Картина вполне знакомая по «Белому братству», или кришнаитам. Иногда «шмеманистов» по сигналу телекнопки выводят и на площадные «радения», где они приходят в экстаз под звуки определенной музыки и речевок. На Украине все шмеманисты в 2004 г. стали кликушами майдана, под звуки репа приплясывая и выкрикивая имя своего политического кумира . И они так же увиливают от прямых вопросов, как и протопресвитер Шмеман. На майдане шмеманист стоял якобы не за любимого кандидата, а против фальсификации. Статью написал в пользу Бжезинского? Так то не в пользу его, а просто исследовал и «доказал», что Бжезинский не говорил о своей ненависти к Православию. Они уже сами искренне считают нелепую двусмысленность и скользкость признаком «интеллектуальности», пытаясь запутать не только оппонентов, но и самих себя, оправдывая все свои глупости.

Из книг протопресвитера Шмемана наибольшую известность (весьма скандального толка), имеют «Дневники». В них он прямо признается в своей ненависти к Православию. «...Хочется куда-нибудь убежать от этого православия... бессмысленных церемоний... Быть самим собой, а не играть вечно какую-то роль, искусственную, архаическую и скучную» - одно из множества его высказываний на эту тему. В ненависти к целым государствам и народам, особенно к сыгравшим наибольшую роль в защите и укреплении нашей веры - Византии, Руси, русским и грекам. Русским, кстати, еще «повезло», как ни сильно он их ругал. Ибо греков протопресвитер-ксенофоб и вовсе нежно называл «раковой опухолью на теле православия». Обыкновенный либеральный фашизм... При этом, как и у протестантов, все прикрывается фиговым листком сентиментального многоглаголания о Христе и о раннем христианстве, которое якобы «извратила» реальная историческая Церковь. В этом полностью копируются старые протестантские глупости.

Стиль протопресвитера Шмемана напоминает книги одного средневекового католического ересиараха, который, якобы покаявшись, начал писать сочинения в форме диалога католического аббата и оккультиста. Еретик в его книгах говорил ярко и убедительно, а аббат - плоско и банально.

Апологеты протопресвитера любят говорить, что в «Дневниках», мол, якобы не предназначенных для публикации он просто эмоционально сгустил краски. На самом деле, как будет доказано ниже, в этой его книге просто более резко дана хула на Церковь, чем в других книгах, где несправедливая критика христианства и пропаганда антихристианских «реформ» велась более завуалировано, но ничуть не менее напористо.

Кратко резюмируя «вероучение» протопресвитера А. Шмемана и ему подобных «богословов» «Парижской школы».

Политкорректность = первохристианству. Историческая Церковь, по его мнению, будто бы «заслонила» Христа. Одна из множества оглушительно несуразных сентенций протопресвитера на эту тему: «Не в том трагедия христианства, что Христос проповедовал Царство Божие, а явилась Церковь, нет - ибо она для того и "явилась", чтобы возвещать и являть Царство Божие "дондеже приидет", а в том, что она стала самоцелью, перестала быть "явлением", то есть оторвалась от Царства Божия...». По православному вероучению Церковь - Тело Христово, и как же она могла «оторваться» от Его же Царствия? Получается, вопреки словам Христа, «врата ада» таки одолели Церковь?

И при этом, как обычно, вся хула прикрывается потоком мутных и скользких фраз... Все настолько двусмысленно, что автора «Дневников» не сразу и поймаешь за руку в этих вешах.

Самые гадкие народы на свете для протопресвитера Шмемана - это, как уже говорилось, Удерживающие, русские и греки, сделавшие Православие государственной религией в своих империях, хранивших православную веру тысячи лет. Впрочем, как будет показано ниже, он ненавидел все народы, не желающие мириться с агрессией его любимых англосаксов.

«В сущности, у русских нет чувства свободы»,- эту мысль он часто повторял на все лады..

Понимаете? Не то, что свободы, а даже чувства свободы нет у русских! В этом плане протопресвитер превзошел и многих гитлеровских идеологов, которые, наряду с пресловутым «деспотизмом» у русских отмечали все же их стремление к вольности...

«...искание или ощущение какого бы то ни было смысла уже давно-давно выпало из русского Православия. Русские не только не понимают, не только не хотят понимать, но даже и не догадываются, вполне искренне, что можно понять, что есть смысл...»

То есть русские, оказывается, даже и не догадываются (?!), что вПравославии есть смысл!

«животная, иррациональная ненависть русских не только, скажем, к английскому языку, к одному слову по-английски, но буквально к самому факту, что их куда-то зовут, к чему-то призывают, просят осознать... Эта жуткая, демоническая самовлюбленность. Отрицание всякого рассуждения, логоса, анализа».

Крайняя ксенофобия по отношению к русским (как и к другим народам), которой так страдал Шмеман, клевещущий на них всегда и постоянно, несовместима со Христом, ибо Христос есть любовь. К тому же, при всех недостатках русских (которых я вовсе не отрицаю), их заслуги в Удерживании мира от вселенского зла неоспоримы. А уж отрицание в русских - народе, подарившем миру Ломоносова и Менделеева, Королева и Туполева «всякого рассуждения, логоса, анализа» - верх лжи.

Но о греках, народе, который сделал столь много для утверждения веры в мире и для самого вероучения, он отзывался с еще бОльшим озлоблением.

«Я помню свое ужасное впечатление от посещения в 1971 году Антиохийской Патриархии в Дамаске, а до этого - в 1966 - Иерусалима, Стамбула. Афин... Безжизненные иерархи. Страх. Ложь, коррупция. "Византинизм".вот встреча в прошлом году в Лос-Анджелесе с папой Шенуди III, патриархом Коптской Церкви. Впечатление сразу же подлинности, жизненности, духовности, открытости... И эта Церковь, несмотря на века гонений (византийских, арабских, турецких), несмотря на окружающее ее море Ислама, на одиночество, на весь духовно-политический хаос Ближнего Востока, - жива и возрождается! Какой урок тоскливым византийцам, всему "греческому раку" на теле Православия!»

Вообще-то «тоскливые византийцы» из Иерусалима и Стамбула тоже, как и копты, некоторым образом сумели выжить в среде окружающего их «моря Ислама». На все четыре вышеуказанных Поместных Церкви не нашлось ничего, кроме «страха, лжи и коррупции»? Кроме того, как сказал прп. Феодосий Печерский: «Кто хвалит чужую веру, тот хулит свою» А Шмеман делал это постоянно, например, постоянно хвалил Папу Римского, в противовес «дремучим» православным иерархам: «Папа в Польше. Замечательная проповедь в день Пятидесятницы. Радость за него и за Польшу». Это о том самом Папе Иоанне 2, которого называли «первым Папой-шоуменом», при котором, по словам его же кардиналов, стадионы заполнялись людьми, а храмы пустели...

Если бы кто-нибудь в Западной Европе обозвал, допустим, евреев «раковой опухолью на теле монотеизма», его могли бы посадить в тюрьму за разжигание межнациональной розни. Но зверски огульно ругать православных греков и русских там почетно и престижно, за это прослывешь «интеллектуалом»...

При этом протопресвитер А. Шмеман был настоящим фанатом Западного мира, на все лады хваля его порядки, либеральную политическую идеологию. И такой-то ксенофоб еще и осуждал русских, сломивших хребет гитлеровцам, за «животный национализм, животный антисемитизм».

Полная поддержка протопресвитера Шмемана тезису Ленина об «отделении Церкви от государства». Христианство якобы должно стать одной из субкультур в светском либеральном плюралистическом государстве и это и будет «освобождением»:

«В Америке, в "диаспоре" Православие, впервые за много веков, получило свободу . Свободу от империй, от государственной власти, от земледельческого гетто, от этнического гетто и т.д.»

Да, воистину теперь в либеральном обществе есть полная «свобода» для Церкви: «свобода» не быть услышанной ставшим уже воистину содомским обществом, «свобода» от государственной поддержки проповеди Слова Божия, «свобода» от защиты от лжи сектантов и порнографистов...

В Византийской и Русской империях человеку не давали такой «свободы» падать, и потому там был минимизирован разврат и пьянство, оккультизм и порнография. Наркомании же фактически не было вовсе...

Все отношение протопресвитера к исторической Церкви можно уместить в одной его фразе:

«Христианство все еще остается безнадежно "константиновским", отсюда его постыдная слабость».

Все равно что сказать: христианство все еще остается Христовым. И «парижская школа» «богословов» якобы должна его поэтому «подкорректировать».

То есть: равноапостольный Император Константин, по его мнению, был плохим человеком, якобы напрасно поставил Церковь Христову во главу угла в Римской Империи. Заметим, что фигура Святого Императора особенно ненавистна вообще практически для всех еретиков и безбожников.

Протопресвитер А.Шмеман все время упрекал православных в том, что они пытаются «сделать христианство идеологией», хотя они всего лишь полагали и полагают, что отдельные люди, народы и государства должны ставить Евангелие выше земных законов, что Слово Божие должно формировать общество, право, культуру, а не быть одной из субкультур «светского государства», изобретенного атеистами во времена «великой» Французской революции. А вот сам он под видом «освобождения» христианства работал над тем, чтобы загнать его в настоящее гетто либерального государства, где есть плюрализм всех видов грехов, но имеется все меньше «плюрализма» оставаться христианином. Уже почти везде на Западе проводится судебный террор против христианской символики в школах, вузах, других общественных зданиях, зато с помощью государственной машины насаждается содом. Недавно в Калифорнии введены «уроки толерантности», на которых среди детей ведется проповедь гомосексуализма, кощунственно объявляются гомосексуалистами христианские святые. При этом органы опеки могут лишить родительских прав тех отцов и матерей, которые не пускают своих детей на такие уроки, но при этом не могут обезпечить им частного образования.

Это логическое завершение того пути, по которому сотни лет идет так любимый протопресвитером А.Шмеманом западный мир, в котором христианство методично вытесняли на обочину, «освобождали», как он выражался.

Монашество, по мнению о.А.Шмемана - крайне деструктивная вещь:

«Да я отродясь только и видел, что подражание, игру в монашество , побрякушки, подделку, стилизацию и, главное, безудержную болтовню о монашестве и "духовности"». Хотя в одно время с ним в Америке жило множество подвижников, в т.ч., например, святитель Иоанн Шанхайский, прославленный чудесами и столь ненавистным протопресвитеру А.Шмеману аскетизмом. Таким аскетизмом, что постригаясь в монахи, св. Иоанн принял обет никогда не спать, и выполнял его десятки лет. Но протопресвитер при этом ТОЛЬКО И ВИДЕЛ, ЧТО ИГРУ в МОНАШЕСТВО... Воистину, будут иметь глаза и не увидят...

Посты, по мнению «богослова», лучше отменить, если не полностью, то частично. Ну, и вообще следует во всем приспособить Церковь ко вкусам современного мiра:

«не вижу "пользы" от этой монашеской диеты , безостановочно преподносимой людям в качестве какой-то самодовлеющей "духовности". Мой опыт таков: как только люди решали эту "духовность" вводить в свою жизнь, они становились нетерпимыми, раздраженными фарисеями».

Его книги, из которых просто сочится страшное озлобление фактически на все, что есть в Церкви Христовой, вряд ли могут быть простым заблуждением. Они производят впечатление вполне осознанной и весьма профессиональной информационной атаки против Церкви. Он действительно внес много нового в «богословие 20 века». Оказывается, можно хулить Церковь совершенно будничным тоном, между делом, пиная ее грязными фразами, точно прохожий футболит ненужный предмет на улице. И пытаться маскировать свою хулу мутным потоком сентиментальных фраз о «новой жизни во Христе», «радостном христианстве». Можно не знать элементарных вещей, и слыть при этом «крупным интеллектуалом». Давно пора развенчать миф о протопресвитера Шмемане как об «интеллектуале» и «крупном богослове». Он нем имел многих простейших знаний. Процитируем статью священника Игоря Белова и Николая Каверина Сверхчастое причащение и обновленчество:

«Нападая постоянно на Типикон, к которому, по мнению протестантствующего протопресвитера Шмемана, и сводится вся «духовность» Православной Церкви, о. Александр проявляет в своих «Дневниках» вопиющее незнание богослужебного Устава. В «Дневниках» читаем: «Среда, 27 февраля 1974 . (1-я седмица Великого поста. - Прим. авт. ) Вчера в церкви за утреней пели целиком вторую часть канона Андрея Критского. И еще раз поразил контраст между этой божественно-грандиозной поэзией... и вкроплением в нее византийскими тропарями с их платонической сосредоточенностью на «душе моя», с полным нечувствием истории как Божественного «театра»» (с. 79). Совершенно немыслимо в те времена для какого-нибудь православного священника в Советском Союзе не отличать утреню от великого повечерия, во время которого на 1-й седмице Великого поста и читается покаянный канон Андрея Критского. Да и сам канон Андрея Критского представляется прот. А.Шмеману «насквозь риторическим произведением» (с. 80), пронизанным «устаревшим византинизмом» (с.257), «чуждым для современного человека» (с. 616)».

Но если сам протопресвитер А. Шмеман был весьма профессионален в своей борьбе против Церкви, искусно «промывая мозги» истеричной неофитской интеллигенции, то его последователи, издавшие «Дневники» в России проявили, к счастью для нас, профессиональную несостоятельность. В церковном народе России, невзирая на каток госатеизма, осталось слишком много твердых устоев, христианского патриотизма, трепетного чувства святости, чтобы принять шмемановскую плохо скрываемую хулу на Церковь и совсем нескрываемую - на Святую Русь, хотя для части иммигрантов «Дневники» были вполне приемлемы. Нельзя слишком резко загонять людей в либеральную секту, манипуляция всегда должна вестись постепенно и осторожно. В целом, своими бесконечными конференциями и публикациями по теме «наследия Шмемана», где рекламировались, в числе прочего, его «Дневники», было подорвано уважение к нему же самому, нанесен удар по обновленчеству, а не по Церкви. Вспоминается в связи с этим ныне покойный, а в недавнем прошлом весьма известный и уважаемый киевский священник Александр Креницкий, после прочтения Дневников ставший резко отрицательно относится к этому самому шмемановскому «наследию».

Для того же киевского фонда Сороса, в народе именуемом не «Возрождение», а «Вырождение», ныне финансирующего издание книг Шмемана, вполне достаточно было бы издать другие книги протпресвитера, тоже несущие антицерковный потенциал, но с не столь явно выраженным озлоблением против Православия.

Мы часто переоцениваем умственные и профессиональные способности врагов Церкви Христовой, немощные козни которых вечно проваливаются.

Статья протопресвитера Шмемана «Некоторые замечания о причащении Святых Тайн» как пример манипуляции сознанием.

В самом начале статьи отмечено, что среди православных христиан начинает пробуждаться интерес к Евхаристии и к «духовной жизни». Как будто раньше в Церкви, где все «вращается» вокруг Евхаристии и духовной жизни, такого интереса не было. Далее следует справедливая критика секуляризма, особенно американского. Вот так и делается «присоединение аудитории» - русских традиционалистов, которые шокированы американским стяжательством и материализмом. «Мы с тобой одной крови - ты и я». После этого следует опять ода якобы верности Преданию, но уже с новыми нотками. Что, мол, все наше прошлое требует переоценки (а судьи кто?): «Простых ссылок на прошлое недостаточно, ибо и само это прошлое требует оценки в свете подлинного Православного Предания. Единственный же критерий всегда и всюду - само это Предание и пастырская забота о том, как осуществлять его в наших, столь отличных от прошлого, условиях жизни». Пока протопресвитер А. Шмеман осторожен, хотя уже заявляет о своих претензиях на «подлинное Предание», но еще не говорит ничего прямо антихристианского. Потом он постепенно переходит к более острой и несправедливой критике Предания, которое, как видно, раньше было «неподлинным». Церковь, якобы, многие сотни лет была неправа. И он, Шмеман, обещает «открыть все заново»: «Мы снова откроем духовное значение покаянных периодов Церкви - Великого поста, Рождественского поста и др. - особого времени для Покаяния. Мы снова увидим в самих себе нужду в подлинном духовном руководстве. Но самое главное, мы снова, со страхом и радостью, духовным трепетом и верою, откроем Таинство Христова Тела и Крови как истинный источник и неизменное средоточие нашей христианской жизни». Так что же, до Шмемана никто не «открыл Таинство Христова Тела и Крови как истинный источник христианской жизни»?

Далее из статьи следует, что именно совмещение Причастия с исповедью и есть... «секуляризм», а также и «латинский элемент». «На православном Востоке, особенно же в России (под влиянием латинствующего богословия Петра Могилы и его последователей), теория эта обернулась обязательным соединением исповеди и причастия».

Фактически, по мнению протопресвитера А. Шмемана, Русская Православная Церковь и есть главная нарушительница Священного Предания и главная секулярная сила в современном мире. Как обычно, он не говорит этого прямо. Но это прямо следует из его слов о совмещении исповеди и причастия, - как известно, общепринятой практики Русской Церкви. Так говорил Шмеман:

«... учение, которое объявляет Таинство Исповеди необходимым условием допущения мирян к Причастию, есть не только уклонение от подлинного общецерковного Предания, но также искажение православного учения о Церкви, Евхаристии и самом Таинстве Покаяния... »

Итак, все те многие поколения русских святых, кои считали необходимым совмещать исповедь с причастием исказили вероучение. Только великий «мыслитель» и «богослов» Шмеман смог выявить истину и вывести их на чистую воду.

А далее он снова делает свой любимый откат в противоположном направлении: «Нет ни малейшего сомнения относительно насущной потребности Церкви в пастырском и духовном руководстве и наставничестве». Казалось бы, нельзя не согласится. Но Шмеман, сделав реверанс в сторону Православия опять гнет свою линию: «Но вот проблема: способна ли удовлетворить эту потребность наша современная краткая трех-пятиминутная исповедь с длинной очередью исповедающихся, ожидающих "исполнения своей ежегодной обязанности", - ни собственно исповедь, ни полноценная духовная беседа?»

Итак: в некоем подразделении солдаты недостаточно много занимаются строевой подготовкой. «Плохо, - вздыхает некий командир, - строевая очень нужна». И принимает решение... отменить ее вообще. Заменить... мыслями о строевой...

А ведь на самом деле для искреннего покаяния бывает достаточно и полминуты. Если есть желание покаяться, конечно. Длинная же очередь в храме, вид друзей и знакомых, многих достойных людей прихода, только усугубляет осознание своих недостоинств и грехов. Но если ух это так не нравится, то борись за увеличение времени исповеди. Но нет, с полной алогичностью утверждается, что если исповедь слишком короткая, то надо ее вообще отменять...

Покаяние должно быть поступком. Искренним рассказом священнику о своих грехах, возможно - мучительным. А не розовым мечтанием о некоем особом «внутреннем покаянии», за которое ратует Шмеман. Не менее чем исповедь, он хулил также и пост - «монашескую диету», как он презрительно писал. Потому и его книги сильно напоминают теософию. Теософ всегда потешается над «дремучими» «обрядоверами» христианства, над аскетикой, считает себя стоящим эзотерически-высоко над христианами, и... не делает для самосовершенствования ничего . Протопресвитер А. Шмеман любил, как и все теософы и либералы, противопоставлять аскетические правила и молитвы добрым делам и доброму отношению к окружаюшим людям. Но, как следует из его Дневников, сам он просто тихо ненавидел едва ли не всех окружающих. Своей жизнью он полностью доказал правоту церковного вероучения о том, что нельзя нарушать и, тем более, хулить аскетику. Так всегда бывает с теми, кто борется против постов и молитвы. Все еретики в большинстве случаев впадали в ереси из-за отнюдь не аскетического поведения, а потом развязывали конфликты и даже войны, несмотря на декларации о «любви к людям».

(Продолжение следует)

Инструкция об оплате (откроется в новом окне) Форма для пожертвования Яндекс.Деньги:

Другие способы помощи

Комментариев 67

Комментарии

67. : Ответ на 66., blogger:
2012-08-29 в 18:33

http://karelin-r.ru/newstrs/105/1.html Архим. Рафаил (Карелин) говорит соверщенно бездоказательно. Обратите внимание на то, что проф. А. И. Осипов всегда (слышите? всегда) говорит, ссылаясь на Священное Писание и Священное Предание.Кстати, что, мнение архим. Рафаила уже "канонизировано"? Состоялся какой-то Православный Собор по этому поводу?Смешно и горько.Дорогой батюшка! Ссылки на Священное Писание не дают гарантии на правильное их понимание. К большому сожалению... Ересиархи древности были очень начитаны в Священном Писании и, кстати, обладали поначалу авторитетом. Но вот Церковь отвергла их и их измышления.А соборы действительно уже были. По поводу одного Осипова Церковь собираться, разумеется, не будет. А вот комиссию назначить, как по Кочеткову, вполне может. Прискорбно с Вами расходиться в этом вопросе, дорогой отец Александр.

Но почему Вы и многие другие считают себя правыми?
Можно высказывать свою точку зрения, но считать себя правым? Тем более, безосновательно. Это же грех!

66. blogger : Ответ на 65., Александр Васькин, русский священник, офицер Советской Армии:
2012-08-29 в 17:14

Священнику А.Васькину. К сожалению, А.Осипов стал выразителем ряда еретических утверждений. Не могу не согласиться с мнением о.Рафаила (Карелина): http://karelin-r.ru/newstrs/105/1.html Архим. Рафаил (Карелин) говорит соверщенно бездоказательно. Обратите внимание на то, что проф. А. И. Осипов всегда (слышите? всегда) говорит, ссылаясь на Священное Писание и Священное Предание.Кстати, что, мнение архим. Рафаила уже "канонизировано"? Состоялся какой-то Православный Собор по этому поводу?Смешно и горько.

Дорогой батюшка! Ссылки на Священное Писание не дают гарантии на правильное их понимание. К большому сожалению... Ересиархи древности были очень начитаны в Священном Писании и, кстати, обладали поначалу авторитетом. Но вот Церковь отвергла их и их измышления.

А соборы действительно уже были. По поводу одного Осипова Церковь собираться, разумеется, не будет. А вот комиссию назначить, как по Кочеткову, вполне может.

Прискорбно с Вами расходиться в этом вопросе, дорогой отец Александр.

65. Александр Васькин, русский священник, офицер Советской Армии : Ответ на 63., Автор материала:
2012-08-29 в 15:45

Священнику А.Васькину. К сожалению, А.Осипов стал выразителем ряда еретических утверждений. Не могу не согласиться с мнением о.Рафаила (Карелина): http://karelin-r.ru/newstrs/105/1.html

Архим. Рафаил (Карелин) говорит соверщенно бездоказательно.
Обратите внимание на то, что проф. А. И. Осипов всегда (слышите? всегда) говорит, ссылаясь на Священное Писание и Священное Предание.
Кстати, что, мнение архим. Рафаила уже "канонизировано"? Состоялся какой-то Православный Собор по этому поводу?
Смешно и горько.

64. Сергей П. : Ответ на 61., Автор материала:
2012-08-29 в 12:52

Спасибо, уважаемый автор, за хорошую статью о Дворкине, за правильную, на мой взгляд, оценку его творчества. Такие люди компрометируют православие даже больше, чем отец Шмеман своими честными личными откровениями. Ибо Шмеман высказывал всё же свои личные ощущения, Дворкин же действует как бы от имени всей православной конфессии (судя по непререкаемому помпезно-наукообразному стилю изложения), как бы высказывает её соборное универсальное видение, как бы является идеологом всей православной церкви в этом вопросе.
Если Дворкин один из любимых учеников Шмемана, то, очевидно, своё легендарное «Сектоведение» он написал после ухода учителя из этого мира. Потому что нет уверенности, что учитель во всём одобрил бы этот изумительный опус.

Cергею П.
О Дворкине я уже писал, и не раз. Например:
"Секта сектоведов проФФессора Дворкина"

Кстати, Дворкин - один из любимых учеников протопресвитера А.Шмемана.Как
и Американская Православная Церковь, раздираемая коррупционными скандалами и обновленчеством. Вы пообщайтесь как - нибудь с тамошними клириками. Это ужас. Многие из них больше хулят пост и молитву, чем атеисты. Итак, "по плодам их узнаете их". О.А. Шмеман хулил не "имитацию христианства", а его Ромейский вариант, ненавидел целые народы, которые в разные периоды были становым хребтом христианства в мире.

60. Сергей П. : Ответ на 59., дед пенсионер:
2012-08-28 в 11:10

Предыдущему комментатору.

Уважаемый «Дед пенсионер»,
Совершенно не хочу никого провоцировать. Но если стремиться к объективности, а автор статьи именно это и делает, то надо быть объективным и логичным всегда. Ведь Дворкин делает также ошибки, как и Шмеман. Вот и есть основание для того, чтобы быть объективным – рассмотреть эти «внутренние» ошибки внутри могучей конфессии – православия, вернее, внутри некоторых его доктринёров.
При чём здесь провокация? Не понимаю. Речь идёт только о честности исследователя-журналиста. И я предложил ему тему для рассмотрения.
Повторю: мне было бы очень интересно мнение именно этого журналиста об исследованиях Дворкина.
С уважением, Сергей Петров.

59. дед пенсионер : 58. Сергей П. :
2012-08-27 в 23:54

"Думается, отец А.Шмеман не о своей ненависти к православию говорил, а о неприятии имитации православия, подмене его игрой в него. И, думается, это главное, что он хотел сказать."

Да. И поэтому надо спровоцировать Игоря.
пусть Дворкиным займется.

Грубая работа,мистер П.

58. Сергей П. : без заголовка
2012-08-27 в 15:55

Уважаемый Игорь, спасибо за статью. Статья действительно умная и логичная, хорошо у Вас развито логическое мышление.
И возник вопрос: а почему бы Вам не написать материал об уважаемом Александре Леонидовиче Дворкине? Ведь там можно найти значительно больше логических «проколов» и несоответствий, чем у Шмемана.
Понимаю, что газета, в которой Вы работаете, вряд ли даст Вам такую возможность. Но тогда можно просто написать материал в интернете. Ведь Вы же – борец за логическую истину. И притом неслабый борец. С удовольствием прочёл бы Вашу объективную статью о Дворкине и его эксклюзивых изысканиях.
Очевидно, что Вы добрый и искренний молодой человек с хорошими стремлениями. Но, наверно, не всё так просто в жизни и не всё должно быть укладываемо в рамки логики. Как там в Писании сказано: «Буква убивает, а дух животворит». По букве Вы во всём правы в статье, по духу – нет.
Думается, отец А.Шмеман не о своей ненависти к православию говорил, а о неприятии имитации православия, подмене его игрой в него. И, думается, это главное, что он хотел сказать.
С уважением, Сергей.

Извините, не заметил продолжения форума.
Нападки шмеманистов сводятся к выкрикам. Ни одного возражения по сути. А ведь весь мой материал основан на "трудах" самого "богослова", который реально истерически ругал Церковь, Россию, Грецию.
Даже такой церковный либерал, как Алексей Осипов, твердо отметил, что протопресвитер Шмеман далек от понимания церковной жизни.

Причем издатели тех же скандальнейших "Дневников" священника Шмемана проговорились, что вырезали самые резкие места. Да что же там еще было, какая еще ругань на Православие???

54. Ева : Игорю Межову "Благодарю за серьгу,НО
2010-08-31 в 11:48

""Из-за того, что я здесь чувствую себя откровенно белой вороной, думаю, - это мой последний пост на страницах " ". Дальше полемизировать нет ни желания, ни времени""

Что же Вы,уважаемый Игорь,задали столько вопросов и ушли?
Или это новая манера так высказываться.Ворваться,всех отчитать,кого и прямо оскорбив,назадавать множество нелепых вопросов и ретироваться в кусты!?
Однако!

52. Игорь Межов : Каждой сестре - по серьге
2010-08-31 в 00:17

Ответ Еве на пост #46
Где Вы увидели в моих словах "столько пренебрежения к Святому Писанию и Святоотеческому наследию"? Почему Вы противопоставляете понятия поиска истины человеком и его нахождение в Церкви? Разве это взаимоисключающие условия существования религиозности человека?
Очень хочется узнать, а как Вы относитесь к таким людям и их наследию, как прот.Александр Мень, Владимир Николаевич Лосский? Или, например, к Достоевскому, Пушкину? Или к Стругацким? Или к творчеству Баха, Моцарта, Чайковского? Что скажете о Рембрандте? Что для Вас, как верующего человека, значат эти люди, их жизнь, их творчество?

Ответ Nemo на пост #48
А с моей точки зрения ничего не изменилось. И 10 лет, и 200 лет назад были люди, считавшие верхом своей православной жизни четкое соблюдение всех уставов и предписаний, т.е. как раз то благочестие, которое Вы имеете в виду, - внешнее благочестие. Однако, "Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто" (1 Кор 13:2). И вот здесь апостол Павел говорит о самом важном - внутреннем благочестии. Что сделали священник и левит, проходя мимо раненого? Прошли мимо, стараясь сохранить свое внешнее благочестие. А вот самарянин, - человек вообще посторонний, имел внутреннее благочестие и помог раненому. Очень бы я хотел, чтобы “в моде”, как Вы выражаетесь, как можно дольше оставалось именно внутреннее, а не внешнее благочестие.

Ответ для lucia на пост #50
Вы правы, что возможна какая-то психологическая преграда для нормального общения с известными людьми. Но все же такая ситуация – редкость. А я как раз описывал наоборот - типичные примеры. Хотя, честно говоря, и в Вашем примере напрашивается вопрос – а почему нас должно испугать присутствие на форуме очень известного человека? Что я ляпну что-то не то? А перед неизвестным человеком, значит, можно? Или нужно вообще только соглашаться с мнением очень важной персоны? Но ведь разномыслие вполне допустимо, если есть единство в главном. Но если он действительно не прав? Тогда в этом случае только молчать?.. Кстати, вот почти свежий пример. У нас на епархиальных богословских курсах один преподаватель рассказывал о генерале Власове. Точнее – о том, какой это был несчастный, непонятый другими, человек, ведущий войну против большевизма, а не против СССР… Ну и так далее. Так вот далеко не все (в т.ч. и Ваш покорный слуга), при всем нашем уважении к этому преподавателю, как историку с ученой степенью и священнику, принимали и соглашались с его мнением.

Из-за того, что я здесь чувствую себя откровенно белой вороной, думаю, - это мой последний пост на страницах " ". Дальше полемизировать нет ни желания, ни времени. Поэтому благодарю всех за диалог. И прошу прощения, если кого обидел. С Богом!

51. М.Яблоков : Межову.
2010-08-30 в 22:21

Послушай, Межов, или как тебя там... У тебя с головой все в порядке? Ты здесь назвался "Межовым", я - "Яблоковым". Какие еще могут быть вопросы? Если ты не веришь, что я - Яблоков, почему я-то должен верить, что ты - Межов? Зубы не заговаривай. Тема-то про церковного обновленца и модерниста Шмемана, не про фамилии.

50. lucia : Игорю Межову
2010-08-30 в 20:08

А мне вот безразлично, зовут ли моего собеседника Немо или например Валентина Петровна Сельдерецкая. Кроме того, здесь есть люди весьма известные. Они не хотят подавлять авторитетом. С академиком многие заробеют говорить свободно. Комплексы возникнут. Разве это непонятно?

48. Nemo : Игорь Межов
2010-08-30 в 19:08

Пример с иконописью Вы не поняли.Смысл - в чужой монастырь со своим уставом. Все остальное - снова интеллигентский базар.
Вы будете и впредь успешным "катехизатором", нынче в моде именно этот базар, а не благочестие. Подумать только, а ведь всего несколько лет назад все было иначе!

47. Ева : Nemo
2010-08-30 в 16:44

""Чем-то Вы Максима напоминаете""

И что Вы,уважаемый Nemo,все этого несчастного Максима приводите в пример?Игорь Межов будет пострашней.Максим тот ладно с политикой имеет дело,а здесь человек "ведет насыщенную православную жизнь" "катехизация, радио, конференции, семинары " да еще с такой шеманской закваской! Мда....БЕДА! Господи помилуй!

46. Ева : Игорю Межову
2010-08-30 в 16:35

"" Одному человеку (не важно - священник он или нет) действительно нужна истина, а другому - нет. Такой человек ее просто боится. Ему нужны устоявшиеся правила и предписания, за которыми можно спрятаться, если возникает вопрос об ответственности за свои поступки. Если что, сразу в ответ звучит: "Ибо сказано: ... !" А дальше идет нужная подборка вырванных из общего контекста цитат из Библии, Святоотеческого наследия и т.д""

Почему в Ваших высказываниях столько пренебрежения к Святому Писанию и Святоотеческому наследию? Или это Шмеманская закваска в Вас говорит?
По Вашему получается,что те, кто ищет ответы на свои вопросы(или как Вы называете это "исканием истины" или "поиск, нахождение и взращивание в себе богоподобия и делает возможным будущее обретение Царства Небесного")только доверяя всецело Святоотеческому преданию,и остерегаясь брожения своего ума,чтобы не лжемудрствовать и тем самым не лжесвидетельствовать,будет да,да прятаться за это,как за свой покров и защиту от лжеучений по Вашему христианин,который БОИТСЯ ИСТИНЫ? В отличие от о.Шмемана?

"Православие не имеет нужды искать истину: оно ею обладает, ибо Церковь уже содержит всю полноту истины, преподанную нам Господом Иисусом Христом и Духом Святым через апостолов и учеников их – святых отцов"

"Святые отцы были не просто древними интеллектуалами, а носителями духовного опыта, святости, из которой питалось их богословствование. Все святые пребывали в Боге и поэтому имели одну веру, как Дар Божий, как священное сокровище и вместе с тем норму, идеал, путь."

"Необходимо смирить свое «я» и признать, что для того, чтобы стать лучше, мы должны не все истинное, святое и совершенное оценивать по себе, а, наоборот, себя оценивать в соответствии с ним, и не только оценивать, но и менять.

Так что всякому христианину надлежит подчинить свой ум Церкви, ставить себя не выше и не вровень, а ниже святых отцов, верить им больше, чем самому себе, – такой человек никогда не собьется с пути, ведущему к вечной победе"
http://www.pravoslavie.ru/put/30169.htm

Еще немного о том,что такое "пребывать в истине":
"Церковная истина есть прежде и существеннее всего жизнь в истине, пребывание в истине, словом, не отвлеченно-теоретическое познавание, но конкретно-религиозное бытие. Именно об этой истине говорит сама Истина: "познаете истину, и истина сделает вас свободными" (Ио. 8, 32), прежде всего от греха, а потому, и от заблуждения. "Церковь есть столп и утверждение истины". Эти слова ап. Павла означают не то, что Церковь провозглашает истину, но что она содержит ее в истинности своей и лишь в силу этого провозглашает. Истина есть норма бытия, и лишь потому - норма сознания. Надо преодолеть здесь абстрактно рассудочное понятие об истине, как предмете и норме познания: когда человек есть в истине, он, напротив, не отделяется и не противополагается как познающий субъект объекту познания, но он есть едино с ним, он пребывает, живет в истине. Но, если эта жизнь в истине доступна для человека не в его противопоставлении предмету знания, но в слиянии с ним, то она дается ему и не в обособлении и противопоставлении другим людям, но в живом и непосредственном единении, конкретном многоединстве жизни, по образу Пресв. Троицы, единосущной и нераздельной. Церковная истина дается Церкви. Здесь имеет силу слово Господне: кто хочет спасти свою душу, должен погубить ее. Только в единении, в освобождении от ограниченности своего я и исхождении из него дается истина. Но это исхождение из своего я совершается не в метафизическую пустоту, но в полноту. Церковь как Тело Христово, животворимое Духом Св. , есть высшая, истинная действительность в нас самих, которую мы обретаем для себя в своем церковном бытии. И если церковное бытие опознается преодолением своей обособленности, это именно и означает, что церковность есть соборность, как приобщение вселенской истинной жизни Тела Христова, как погружение в неизмеримые глубины богочеловеческой жизни. Церковность как соборность, неопределима рационально, ибо она и открывается лишь за пределами рассудочного, обособляющего мышления. Она - трансцендентна индивиду, как таковому, хотя и становится для него имманентной в его воцерковлении."
(протоирей Сергей Булгаков)

Если Вы пишите об искании истины индивидума вне Церкви,тогда это противоречит Святоотеческому преданию.Вне Церкви нет истины,вся сила ума должна положиться на воцерквление.О.Шмеман делал или хотел делать с точностью наоборот.Он искал истину вне Церкви,потом этот яд заблуждений привносил,как ненужный и далеко нечистый хлам в Церковь и заражал этим своих прихожан,которые все дальше в своих поисках уходят в дебри своих мудрствований, впадая в прелесть.Поэтому Ваше предложение " Интересно, кто-нибудь осмелится сказать о себе, что он всецело пребывает в истине и утверждать после этого, что он не пребывает (по крайней мере – в этот момент) ни в сильнейшей гордыне, ни в прелести? "некорректно и в духе поклонников о.Шмемана.
Единственное,с чем могу с Вами согласиться,что эти дневники не могут быть как "фундаментальный богословский труд"(Слава Богу!),а только лишь частное мнение священнослужителя,но которое его достаточно характеризует.Уже после прочтения этих дневников знакомиться ближе с данным священником не захочется и то,что у некоторых вызывает возмущение,а другие из солидарности помалкивают и одергивают возмущенных выглядит отталкивающе.Поэтому Ваше нежелание понять возмущенных и автора статьи в том числе,и при этом с желанием отчитать людей,использующих ники,выглядит как желание уйти от правды.
Простите!

45. Игорь Межов : Ответ Nemo (#44)
2010-08-30 в 14:16

Неужели действительно я так непонятно изъясняюсь? Ну да ладно. Об иконописцах. По-моему, ничего подобного я не говорил: "что жанр иконописи - это только для прикрытия их страха, и они должны тоже подписываться своими именами". Наоборот, я как раз и хотел показать, что в отличие от людей, делающих это из опаски, иконописцами движут совсем другие причины. Они считают недостойным приписывать авторство иконы себе. Руку иконописца ведет Рука Божия. Это - яркий пример синергии. Смирение иконописца даже мысли не допускает об авторском штампе. Вот именно это я и хотел сказать. Да и не с призывом подписываться своими именами я сюда пришел. Просто надоело видеть, как в Церкви творится все то же, что и за ее пределами. А бывает еще и хлеще. Те же страхи, то же раболепство и пр. Вот я и спросил просто, первый раз за всю историю моего участия в разных форумах, - почему (см. пост #35). Подразумевая, что если мы называем себя христианами, то, вероятно, хотя бы пытаемся вести себя, исходя из христианских принципов. Но я и не предполагал, что это вызовет такой отклик. И тем более – обвинения меня в том, что вообще непонятно кто скрывается за “Игорем Межовым”.

Если не о чем рассуждать – почему тогда после статьи 44 поста? Здесь не просто обсуждение. Начиная с самой статьи Игоря Друзя, идет именно осуждение.

44. Nemo : Игорь Межов
2010-08-30 в 12:56

То есть, Вы зашли на форум с призывом подписываться своими именами. Ну пойдите еще к иконописцам и объясните им, что жанр иконописи - это только для прикрытия их страха, и они должны тоже подписываться своими именами.
А насчет Шмемана - сколько же Вам нужно свидетельств? Он что, поп-звезда, чтобы иметь нерассуждающих фанатов? Обычному человеку и десятой доли из приведенных здесь достаточно, чтобы нет не осуждать, он уже перед другим судом, а просто не обсуждать. Нечего тут обсуждать, нет предмета.
Чем-то Вы Максима напоминаете.

43. Игорь Межов : Ответ Nemo (#42)
2010-08-30 в 10:25

Странно. Видимо, я плохо излагаю свои мысли, раз меня так трудно понять. Попробую еще раз. Я говорю о том, что когда человек подписывается под своими словами и действиями (хотя слова - те же действия), он в любом случае уже берет на себя ответственность. И несет ее. Мы все берем на себя ответственность, когда понятно, что делаем что-то именно мы, а не кто-то другой. Перед кем ответственность? Наверное, в первую очередь перед Богом, перед самим собой, перед людьми. А уж перед Богом –хотим мы этого или нет, мы ее вообще всегда несем, указали мы свое настоящее имя или нет. Может быть даже еще бОльшую, если не указали, т.к. “Пребывающий в страхе несовершенен в любви”. Конечно же, не все специально прячутся за никнэймы и псевдонимы. Если, например, какой-то игровой сценарий или когда и так понятно – с каким конкретно человеком ты говоришь. Но, к сожалению, так бывает далеко не всегда. Мы так привыкли к состоянию страха, что человек это делает почти подсознательно. На всякий случай. Кабы чаво не вышло. Как-то на заре перестройки у Хазанова была пародия на партсобрание. Там были примерно такие слова: “Товарищи! Есть мнение… (Ни у меня! Ни у тебя! А просто – есть мнение. Оно есть само по себе!)”. Отличный, нагляднейший пример того, когда боялись сказать: “Да. Я так думаю”. Потому что, сказав так, человек автоматически берет на себя ответственность за свои мысли. Или другой пример. Спрятавшись за псевдоним, можно следовать нехитрой схеме: “Если я удачно сказал (написал, сделал и т.д.), то как-нибудь при удобном случае можно будет заявить, что под этим псевдонимом скрывался именно я. А если нет – безопаснее, комфортнее оставаться неузнанным.”
Неужели, Nemo, Вы не согласны с моими словами? А в Вашем вопросе "Какую ответственность Вы хотите, чтобы я понес?" звучит какая-то чуть ли не юридическая подоплека. Тему “подписыватьcя - не подписываться” можно долго развивать. Например, иконописец не ставит на иконе знаков и подписей, по которым можно определить его авторство. Но здесь, как Вы понимаете, уже совсем другая история.

А по поводу перекуров во время богослужения я спрошу об этом у людей, которые лично и хорошо знали о.Александра. Потом будем делать выводы.

42. Nemo : Игорь Межов
2010-08-30 в 00:57

Мне следовало подумать прежде, чем говорить с Вами серьезно. Впредь буду более внимательным.
Какую ответственность Вы хотите, чтобы я понес за свои посты?

41. Игорь Межов : Ответ Nemo (#36)
2010-08-29 в 23:57

Вы говорите, у человека может быть множество причин не называть своего имени? Конечно, Вы правы. Если у этого человека есть страх, что именно его будут идентифицировать с именно его же высказываниями. Т.е. будет однозначное соответствие. А поэтому будет иметь место ответственность за свои слова.

Кстати, вот уже далеко не один год я веду довольно насыщенную жизнь: катехизация, радио, конференции, семинары и т.д. А уж об интернет-форумах и комментариях к разным статьям я вообще молчу. И НИ РАЗУ мне не пришлось где-то выступать под чужим именем. Все эти "законы жанра" и "онтологический статус виртуального мира" - хорошая причина, за которую можно спрятаться, когда страшно. Зато спрятавшись, можно себе позволить откровенно нехристианское поведение (а попросту - хамство!): см. комментарий 39 некоего Яблокова

40. Игорь Межов : Да... (ответ #39 Яблокову)
2010-08-29 в 23:35

Честно говоря, после того как меня, представившегося собственным именем, подозревают в том, что сами практикуют - прятаться под псевдонимы, разговаривать больше здесь желания нет. Поздравляю вас, это действительно по-христиански! Во всем и всех видеть изначально вранье, двойной смысл, провокацию и т.д...
Интересно, а у Яблокова хватит смелости извиниться передо мной или нет? Если кто-то не понял за что - за (вольное или невольное) сравнение с убийцей и насильником. Вот и проверим - действительно ли здесь христиане участвуют в комментариях, или так - прикрывающиеся этим названием.

39. М.Яблоков :
2010-08-29 в 19:56

Действительно, а кто может подтвердить, что "Игорь Межов" - это Игорь Межов, а, например, не Андрей Романович Чикатило?

38. М.Яблоков : Игорь Межов 2010-08-24 в 10:29
2010-08-29 в 09:06

"Странно. В комментариях не допускается хула на Церковь, нападки на Священноначалие и духовенство. А вот в самой статье Друзя почему-то это - вовсю."

Главный хулитель Церкви в этой статье - это Шмеман.

37. Православный Антивирус : Игорю Межову
2010-08-29 в 08:17

Как Ваше настоящее имя, "Игорь Межов"? Прошу указать в следующем комментарии. Иначе возникает обоснованное подозрение, что под вашим ником скрывается известный собаковед и стукач Игорь Гаслов.

36. Nemo : Игорь Межов
2010-08-29 в 01:35

То есть,по Вашему, те цитаты из о.Александра, что приведены в посте "32. Сельскiй бригадиръ" свидетельствуют, что о.Александр "искал себя", а заодно и "истину", так сказать, в хорошем смысле? Что, например, выходить покурить во время богослужения это "взращивать в себе богоподобие"? Я затрудняюсь это комментировать.
Впрочем, я понимаю интенциональный контекст Ваших постов. Вы за живое против мертвого, но правильного по форме. Это вечный вопрос, который стОит обсуждать, но как, прочитав хотя бы эти выдержки, Вы можете увязать о.Александра с этим вопросом? Это все именно интеллигентские метания, и единственно не ясно, почему он не оставил профессии? Меньше б ему греха было и другим меньше соблазна.
У людей могут быть десятки причин, по которым они подписываются псевдонимами. В том и числе и просто законы жанра. На форуме люди подписываются никами и это создает определенную обстановку, хорошую или плохую, но специфическую именно для жанра форума. Люди, которые подписываются своими подлинными именами, вносят в нее диссонанс и, зачастую, сами чувствуют дискомфорт. Даже в блогах люди, которые знают друг друга, обращаются по никам (а иногда вперемежку - ники и подлинные имена, но не фамилии) и не только из-за посторонних. Другой мир, вот когда-то позвучало, не помню где, что онтологический статус виртуального мира до конца еще не ясен. Ну и, конечно, чисто практические причины могут быть. Так что эти постоянные обвинения "скрываетесь за никами" и не понятны, и бесполезны.

35. Игорь Межов : Как Ваше имя?
2010-08-29 в 00:15

У меня вопрос к Сельскому бригадиру, Православному антивирусу, Nemo и всем, кто не подписывается своими настоящими именами. Конечно, это – личное дело каждого. Но меня здесь удивляет вот что. Где, как ни в христианстве такое почитание имени? Такой серьезный поиск своего небесного покровителя и праздник ТезоИМЕНИТСТВА вместе с почти забвенным празднованием дня своего рождения? Почему тогда такое пренебрежение своим именем в авторстве комментариев? Я уже не говорю об имени вместе с фамилией. Вы чего-то боитесь? Чего именно? Если мы – христиане, то давайте вспомним – какая фраза чаще всего звучит из уст Спасителя? “Не бойтесь!” Я понимаю, на Востоке имеют несколько имен. А в древности вместе с этим свое истинное имя вообще держалось в строжайшей тайне, дабы никто, узнав его, не смог магически воздействовать на этого человека. Так какая все-таки причина?
С уважением ко всем участникам обсуждения.

34. Игорь Межов : Ответ Nemo (#30)
2010-08-28 в 23:51

Цитата: "Любой сельский священник опытно знает истину, когда служит литургию. То, что о.Александр не знал ее, а "искал" (по Вашему же собственному выражению), меняя юрисдикции, и является симптомом болезни. Никакого духа войны в статье нет, только трезвый анализ. Нельзя переносить священные для интеллигенции понятия "поиск себя", "поиск истины" на область веры." Конец цитаты.

Давайте не смешивать разные понятия. Во время литургии и любой сельский священник, и патриарх, и прот.Александр Шмеман опытно знают истину. Точнее - пребывают в ней. А вот после литургии... Одному человеку (не важно - священник он или нет) действительно нужна истина, а другому - нет. Такой человек ее просто боится. Ему нужны устоявшиеся правила и предписания, за которыми можно спрятаться, если возникает вопрос об ответственности за свои поступки. Если что, сразу в ответ звучит: "Ибо сказано: ... !" А дальше идет нужная подборка вырванных из общего контекста цитат из Библии, Святоотеческого наследия и т.д. Так вот я говорю, что Шмеман как раз искал истину. Ее и должен искать каждый христианин. Конечно, Христос сказал: "Я есмь и путь и истина и жизнь". Но вместе с тем: "Возьми свой крест и следуй за Мною". Движение к истине бесконечно. Точнее - вечно. Так что поиск истины - это священные скорее не для интеллигенции понятия, а для верующего человека. И искать ее нужно так же бесконечно... Кстати, а разве не бывает так, что интеллигент - верующий человек? Интересно, кто-нибудь осмелится сказать о себе, что он всецело пребывает в истине и утверждать после этого, что он не пребывает (по крайней мере – в этот момент) ни в сильнейшей гордыне, ни в прелести? И фраза "поиск себя" тоже может иметь совершенно иной смысл, а не только негативный, который привносит Nemo. А именно: поиск себя просто необходим человеку. Именно поиск, нахождение и взращивание в себе богоподобия и делает возможным будущее обретение Царства Небесного. Я уже не говорю об уникальном строении каждого человека, о талантах, которые есть у всех без исключения и за нереализацию которых в будущем спросится! (Вспомним притчу).
А в статье Друзя - действительно "трезвый анализ". Возможно, даже какой-то холодный расчет. Только без главного - сердечного горения и готовности признать в нынешней Церкви и в себе те же явления, которые описывал Шмеман в своих "Дневниках". Вот интересно, а Библию можно читать с “трезвым анализом”? А как же тогда вообще – антиномии в христианстве? И самое главное, - абсолютно нелогичное явление – Любовь Божия и, как следствие, - любовь человеческая?
И еще. Во многих комментариях к статье отчетливо видно, что "Дневники" часто воспринимаются как угодно, но только не как дневники. Почему в глазах этих читателей они выглядят как фундаментальный труд, открытое письмо членам Православной Церкви и т.д.? Но не как личные переживания, сильные эмоции, откровения о своих слабостях, поиск света? Да, можно со многими мыслями отца Александра спорить, не соглашаться. Но вот в чем ему точно не откажешь, так это в искренности, в честности и самое главное - в желании избавить от многих болезней его родную Православную церковь. А таких христиан, к сожалению, очень мало!

32. Сельскiй бригадиръ : О дневниках о.А.Шмемана
2010-08-24 в 13:10

Священник Игорь Белов и Николай Каверин пишут о Дневниках о.Шмемана:
"Немалый вклад в модернистское сознание, наряду с трудами прот. Н.Афанасьева, внесли сочинения протопресвитера Александра Шмемана (†1983), особенно его книги «Евхаристия. Таинство Царства» и «Введение в литургическое богословие», в которых о. А.Шмеман ратует за возвращение к литургической простоте апостольского века, призывает приступать к Святой Чаше без какой-либо подготовки: никакого труда по очищению души для этого не требуется.
Представьте себе: маститый профессор-протопресвитер сидит за письменным столом с дымящейся сигаретой во рту и сочиняет главку для своей книги о необходимости причащаться всем без всяких ограничений за каждой литургией! Можно ли доверять этой пропитанной табачным дымом книге, посвященной святейшему Таинству Евхаристии? В связи с этим процитируем некоторые характерные мысли о. Александра Шмемана из его недавно изданных «Дневников. 1973–1983» (М., 2005).
У прот. А.Шмемана было полностью атрофировано чувство церковно­сти, и он даже не скрывал своего презрения к Православной Церкви, к которой по несчастью имел честь принадлежать: «Я не люблю, не могу любить Православной Церкви... и бабьего благочестия... Все эти дни - наслаждение от зимних Олимпийских игр в Инсбруке по телевизии» (Дневники, с. 248–249). А вот другие цитаты из его дневников: «ложь, подделка, дешевка этого самодовольного, тупого, сентиментального “русского Православия”... Как я бесконечно устал от всего этого “православизма”, от всей этой возни с Византией, Россией, бытом, духовностью, Церковью, церковностью, благочестием...» (с. 331). «Я... все больше и больше не люблю Византии, Древней Руси, Афона, то есть всего того, что для всех - синоним Православия... Только самому себе я могу признаться в том, что мой интерес к Православию обратно пропорционален тому, что интересует - и так страстно! - православных» (с. 237). «Как я устал от своей профессии... Такое постоянное чувство фальши, чувство, что играешь какую-то роль. И невозможно выйти из этой роли» (с. 17). Не надлежало ли в таком случае прот. А.Шмеману в свое время сменить «профессию», раз она его так угнетала?

Вот еще несколько нетрадиционных высказываний так обожаемого современными либералами от Православия, уставшего от своей «профессии» протопресвитера: «Отчуждение чувствую по отношению ко всему типично русскому “уюту” храма, к русскому благочестию, в котором мне всегда чудится какое-то тупое самодовольство...» (с. 215). «“Духовность”, “церковность” - какие это двусмысленные и потому опасные понятия» (с. 73). «Разговоры... о той “церковности”, к которой я все сильнее испытываю настоящую аллергию... Больная религиозность. И все эти побеги - кто в Византию, кто в “Добротолюбие”, кто на остров Патмос, кто в иконы» (с. 48). И еще одна цитата: «Вся эта восторженная и пусто­звонная возня с “духовностью”, “умным деланием”, “православием”, “паламизмом”, вся игра в религию, начиная с самого богословия - наступает момент когда все это просто давит унынием» (с. 218).
Нападая постоянно на Типикон, к которому, по мнению протестант­­ствующего протопресвитера Шмемана, и сводится вся «духовность» Православной Церкви, о. Александр проявляет в своих «Дневниках» вопиющее незнание богослужебного Устава. В «Дневниках» читаем: «Среда, 27 февраля 1974. (1-я седмица Великого поста. - Прим. авт.) Вчера в церкви за утреней пели целиком вторую часть канона Андрея Критского. И еще раз поразил контраст между этой божественно-грандиозной поэзией... и вкроплением в нее византийскими тропарями с их платонической сосредоточенностью на “душе моя”, с полным нечувствием истории как Божественного “театра”» (с. 79). Совершенно немыслимо в те времена для какого-нибудь православного священника в Советском Союзе не отличать утреню от великого повечерия, во время которого на 1-й седмице Великого поста и читается покаянный канон Андрея Критского. Да и сам канон Андрея Критского представляется прот. А.Шмеману «насквозь риторическим произведением» (с. 80), пронизанным «устаревшим византинизмом» (с. 257), «чуждым для современного человека» (с. 616).
Из «Дневника» явствует, что пост (будь то Великий или Рождественский) для отца Александра не означает абсолютно никакого личного аскетизма: постоянные обеды в различных ресторанах, «уютнейшие ужины» с очередными прибывшими в Америку «русскими» эмигрантами третьей волны. Еще одна цитата из «Дневника»: «Пятница, 29 ноября 1974. (Рождественский пост. - Прим. авт.) ...Чудный день! Сначала тихая, “легкая” обедня... Вечером - индюшка... Беспримесное счастье, полнота жизни...» (с. 132). Встречающиеся чуть ли не на каждой странице «Дневников» постоянные обличения православной духовности находят в дневниковых записях о. Александра весьма простое и честное объяснение: «Я почти совсем не молюсь, моя “духовная жизнь” - в смысле “подвига”, “правила”, всякого там “умного делания”, всего того, о чем все время говорят кругом меня, - ноль» (с. 629). Вот, оказывается, в чем причина раздражения о. протопресвитера на православную духовность. Ему, видимо, хотелось бы подогнать Православие под свой светский образ жизни, абсолютно лишенный мало-мальски духовного делания, т.е. без молитвы и поста. А при отсутствии у него самого каких-либо самых минимальных усилий в духовной жизни аскетизм и церковность других людей неизбежно вызывают раздражение, брюзжание и объявляются о. Александром «шизофренией» Православия. Все это брюзжание на Православную Церковь приводит к полной потере чувства пастырской ответственности за судьбы своих духовных чад и Церкви в целом.

Существуют свидетельства, как о. Александр, видимо тяготясь богослужением, выходил во время шестопсалмия на паперть, чтобы выкурить сигарету (по его собственному признанию, он выкуривал по две пачки сигарет в день - с. 422). Постоянное чтение, даже и на Страстной, безбожных светских, чаще всего французских писателей, и ни одной православной книги на протяжении всех дневниковых записей с 1973 по 1983 год! Правда, пару раз встречаются такие записи: «Суббота, 14 мая 1977. Поздно вечером, уже в кровати читал, вернее - листал валаамский сборник о молитве Иисусовой. Странное чувство - словно о какой-то другой религии читаю... То же чувство испытывал, я помню, читая книгу об о. А.Мечеве» (с. 374). Или: «Среда, 30 сентября 1981... Читал, просматривал вчера книгу епископа Игнатия Брянчанинова о смерти. Как можно такие книги писать? Как можно во все это верить?» (с. 587). Поистине, дневники американского протестанта в православной рясе!

Хочется призвать православных: братья и сестры! Читайте богодухновенных святителей Игнатия и Феофана, а не новоявленного «учителя» Церкви - ультралиберального пастыря эмигрантов-диссидентов прот. А.Шмемана, призывавшего в своих сочинениях, распространяемых ныне в некоторых храмах, не только к ежелитургийному причащению, но и к борьбе со «все растущей православной шизофренией» (с. 208), воспитанного в традициях, чуждых русскому православному благочестию".
http://www.blagogon.ru/articles/144/

31. Павел Тихомиров : Игорю Межову и Александру (24)
2010-08-24 в 12:53

Во-первых, дневник опубликован с купюрами (см.предисловие издателей), т.е. знали издатели, на что шли.
во-вторых, дело не в фиксации мучительных исканий, а в том тоне, которым написан дневник. Я такой накал язвительной антицерковности встречал доселе лишь у бурсаков ("продвинутых" семинаристов).
Неужели вы не заметили у Шмемана категорическое отметание самого главного - борьбы со страстями (хотя бы то на уровне мучительных размышлений). Именно этим страшен Шмеман. А не только тем, что он не носил бороды и не любил России. Но об этом уже и так сказано немало...

30. Nemo : Игорь Межов
2010-08-24 в 12:19

Любой сельский священник опытно знает истину, когда служит литургию. То, что о.Александр не знал ее, а "искал" (по Вашему же собственному выражению), меняя юрисдикции, и является симптомом болезни. Никакого духа войны в статье нет, только трезвый анализ. Нельзя переносить священные для интеллигенции понятия "поиск себя", "поиск истины" на область веры.

29. Игорь Межов : Отвечаю православному антивирусу
2010-08-24 в 10:48

За эмоциями и переживаниями, которые есть в любом дневнике (в т.ч. и у Шмемана) Вы так и не разглядели главного. Его боль за состояние внутрицерковной жизни. И поиски истины. А у Вас, я полагаю, и вопросов-то нет. На все есть уверенный и готовый ответ! Да еще и прикрытый массой цитат из Священного Писания и Отцов! А вот у таких людей, как Шмеман, есть поиск. Поэтому есть движение. И не просто движение, а движение к свету. Не смотря на все его (и наши - тоже!) немощи.

Среди тех, кто меня привёл в Православную церковь, был Шмеман. Сначала - его книга "Евхаристия". И теперь, когда в очередной раз кажется, что я теряю смысл того, "зачем ходить в церковь", я беру с полки сборник "Богослужение и предание" и прихожу в себя. Потому что Шмеман смог мне ответить на мои вопросы - зачем богослужение, зачем и что такое Церковь; ответить так, что в голове сложилось что-то цельное, позволяющее несмятенно ощущать себя в Церкви - и в службе и вне службы. Вопросы эти трудны, ответы не заключаются в области видимого - человеческих организаций или шаблонов поведения; к ним надо возвращать себя время от времени. Большинство православных, не исключая батюшек, отвечать на них не умеют, в лучшем случае лишь приводят отдельные цитаты из Писания, которые плохо умеют связать друг с другом. Все могут повторить "Тело Христово", но в каком смысле и как это переживается - единицы.

о.Александр предлагал свои мучительные размышления. Кто не проходил эту муку, размышляя (с ним или сам) о вопросах, которые он поднимал, тому стыдно и говорить о Шмемане. И тому не стоит спешить причислять себя к Церкви: если ты не думал, что Она такое, то как ты можешь себя причислять?
Да и те либералы и реформаторы, которые им прикрываются - это тоже его боль, поскольку тем самым они извратили его главный тезис - любые реформы опасны, пока не восстановлено утерянное в массе понимание главных вопросов: что есть Церковь, что такое богослужение.

Обвинить Шмемана в том, что он не любит службу, можно только если совсем не читать его трудов, где каждая строчка дышит болью и смыслом. Если читать только "Дневники", сама публикация которых - бесстыдство, потому что они не предназначались для публики. Отчасти это знаки для самого себя, отчасти - самоисповедь, тайну которой уместнее было бы соблюдать. Не знаю, читал ли автор исповеди святых - как бы он обрушился на них за исповеданные ими грехи!

Прав был епископ Никон (Миронов), бывший Екатеринбургский, когда распорядился изъять из епархиальных библиотек и сжечь "творения" Шмемана-Меня-Мейендорфа!
Именно так, по фамилии, называют своих кумиров кочетковцы и прочие либералы, ныне оккупировавшие миссионерские и молодёжные отделы епархий и наводнившие прилавки сей макулатурой.

20. Георгий Д. : Lucii
2010-05-27 в 19:59

Я высказывался по поводу первых двух цитат о.Александра.Перефразирую.Каждый понимает "в меру своей испорченности".Простите если грубо.Я считаю, что размещение под этими цитатами вопроса "За что протопресвитер А.Шмеман так не любил Православное христианство" весьма неудачной натяжкой, вызванной предвзятым отношением к автору.

19. АННА РАЙТ : Re: Протопресвитер А.Шмеман и пустота
2010-05-27 в 19:17

Не знаю, мне еще в начале восьмидесятых привезли из-за бугра его "Исторический путь Православия" (имка) и, поскольку это был "суп в кастрюльке из Парижа", я прочла. Я сейчас уже не помню, были ли там какие-нибудь выпады в адрес Православия и России, да мы тогда и "глотали", не анализируя, но общее впечатление было - серость. Никогда больше к его трудам я не обращалась. Такое же чувство остается от Меня, Ренана, некоторых нынешних "великих". Вот В. Лосского перечитываешь (более того, мы, не зная тогда, придется ли его читать еще, переконспектировали всего). К В.Зеньковскому обращаешься, о философах даже не говорю. Я не о том, насколько они уклонились или нет, но Шмеман - тоска и серость. Как можно его навязать? Ну просто скучно. А с учетом такой ярой русофобии...
Я хочу сказать, не надо нам преувеличивать силу их слова. Уважаемый автор очень хорошо обозначил в заглавии главное - их пустоту. Смешны они со своими титаническими претензиями против истории - "мы снова вернем, мы снова увидим, мы снова откроем". Конечно, и серость, и пошлость можно навязать, пример - эстрада, но не там, где речь идет о последних вопросах. Там нужны настоящие ответы, а не "курочка в чистый понедельник".
А вообще, радует, что у нынешних модернистов нет ни одной яркой фигуры, какой был, например, митрополит Введенский. Конечно, административный ресурс разрушительную работу сделает лучше любой личности, но построить они ничего не построят. И, повторюсь, это такая сфера, где люди быстро понимают. Как сытая, благополучная жизнь в московких тусовках прерывается (а не прерывается она у очень маленького круга людей), так сразу и понимают. И сельский батьшка открывает им то, о чем все их кумиры-титаны и не подозревали.

Протопресвитер Александр Шмеман известен верующим как проповедник, христианский мыслитель, автор ряда научных и научно-популярных богословских трудов.

Александр родился 13 сентября 1921 года, рос и воспитывался в довольно известной семье. Его родной отец, Дмитрий Николаевич, происходил из семьи государственного деятеля, сенатора Шмемана Николая Эдуардовича. Он верой и правдой служил своему Отечеству в лейб-гвардейском Семеновском полку.

Пожар февральской, а затем и октябрьской революций 1917 года, перевернувший политическую и социальную ситуацию в стране, вынудил его эмигрировать из России вслед за любимой супругой, Анной Тихоновной.

Семья Дмитрия Шмемана обосновалась в Эстонии. Здесь, в городе Ревеле, родился будущий протопресвитер Александр.

Пребывание на территории Эстонии продолжалось до 1928 года. Затем, Промыслом Божьим, семья перебралась в Белград; потом — во Францию, в Париж, где и осела.

С 1930 года Александр проходил обучение в Версальском кадетском корпусе. Здесь, помимо приобретения теоретических и практических знаний, он приобщался к ответственности, дисциплине и самодисциплине.

После выпуска из кадетского корпуса, состоявшегося в 1938 году, в 1939 году продолжил образование в лицее Карно.

На пути ко священству

Имея твёрдое намерение овладеть давно интересовавшими его богословскими знаниями, он решил поступить в Парижский Свято-Сергиевский православный богословский институт, что и было исполнено.

Основанный в 20-х годах (XX века) при активном участии представителей русского зарубежья, институт являлся одним из важнейших духовных и просветительских центров Православия во Франции и даже в Европе.

За время обучения Александр проявил себя как талантливый, целеустремленный студент. Много времени он проводил за книгами и душеполезными беседами. Стараясь постичь все обязательные к изучению дисциплины, особое предпочтение он оказывал истории Церкви.

Так он стал учеником А. Карташева, видного историка, известного общественного деятеля, эмигрировавшего из России по тем же причиинам, что и многие из его современников.

Карташев стоял у истоков создания Богословского института и был искренне предан науке. Под его мудрым и опытным руководством А. Шмеман составил и защитил кандидатскую диссертацию. Центральным предметом исследования этой работы стала Византийская церковная история.

В период с 1945 по 1951 год Александр Дмитриевич трудился в Свято-Сергиевском институте в должности преподавателя истории Церкви. Стремление глубоко преподать материал, сопровождаемое умением ясного и четкого изложения мысли, делали его объектом уважения как стороны студенческого коллектива, так и со стороны профессорско-преподавательского состава.

В январе 1943 года А. Шмеман связал себя браком с внучкой протоиерея Михаила Осоргина, Ульяной (Юлианой) Сергеевной. Брак получился счастливым. Их супружеский союз продолжался более сорока лет. В 1945 году Ульяна родила сына, Сергея. И дочерей: в 1944 дочь Анну, а в 1948 году Марию.

Диаконское и священническое служение

В 1946 году Александр Дмитриевич удостоился возведения в сан диакона, а некоторое время спустя — в звание священника.

С этого же года он стал трудиться на должности помощника настоятеля Православного храма святых Константина и Елены, располагавшегося в Кламаре.

Пастырскую и научно-преподавательскую деятельность отец Александр сочетал с деятельностью редактора издания «Церковный вестник».

В 1951 году решением церковного начальства определен настоятелем храма Рождества Богородицы. Храм находился в Пти-Кламаре. Известность отца Александра как пламенного проповедника, способствовала привлечению под своды церкви (помимо местных прихожан) жителей из других областей.

В том же, 1951-м году, переселился, вместе с женой и детьми, в город Нью-Йорк и занял место доцента в Свято-Владимирской семинарии в США, при кафедре литургики и церковной истории. В силу сложившихся обстоятельств и личного желания самого священника А. Шмемана Северо-Американская митрополия приняла его под свою юрисдикцию.

Высокий образовательный уровень и популярность способствовали присвоению ему звания почетного доктора церковных наук целым рядом учебно-образовательных учреждений: Нью-Йоркской Генеральной богословской семинарией, Бостонским богословским институтом Святого Креста, Истонским колледжем Лафайет.

В 1953 году отец Александр был возведен в звание протоиерея.

В 1959 году успешно защитил диссертацию на соискание докторской степени. Содержание работы отображало исследование в сфере литургического богословия.

В 1962 году ему был доверен ответственный пост руководителя Свято-Владимирской семинарии. На этом месте он проработал до конца земной жизни. За время его деятельности был предпринят ряд продуктивных мер, повысивших качество семинарского образования и уровень внутренней дисциплины.

Кроме научной, пастырской и писательской деятельности, принимал участие в работе радио «Свобода», где вел специальную просветительскую религиозную программу.

С 1964 года состоял в членстве Митрополичьего совета. Пребывая на этом посту играл важную роль в формировании основ и признании автокефалии Православной Церкви в Америке.

В 1970 году по решению церковного руководства возведен в протопресвитера.

Сочинения

• Церковь и церковное устройство. - Париж, 1949. 24 с.
• Таинство крещения. - Париж: Издание "Церковного Вестника", 1951. 31 с. (2-е издание - М.; Париж: Крутицкое подворье; YMCA-Press; Русский путь, 1996. 46 с.).
• Исторический путь православия. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954. 388 с. (2-е издание - Париж: YMCA-Press, 1985; 3-е издание - Париж: YMCA-Press, 1989; 4-е издание, репринт - М.: Паломник, 1993) (Английский перевод - London: Harvill Press, 1963. 359 p.).
• Введение в литургическое богословие. - Париж, 1961. 247 с. (2-е издание - М.: Крутицкое подворье, 1996. 247 с.) (Английский перевод (London; Portland (Me.): The Faith Press; The American Orthodox Press, 1966. 170 p.); 2-е издание (Leighton Buzzard (Beds.): The Faith Press; New York: St. Vladimir"s Seminary Press, 1975. 170 p.)).
• For the Life of the World. - New York, 1963 (Русский перевод - За жизнь мира. - Нью-Йорк: Religious Books for Russia, 1983. 103 с.; 2-е издание - Вильнюс: Весть, . - 103 с.; 3-е издание - Электросталь: Полиграмм, 2001. 89 с.).
• Ultimate Questions: An Anthology of Modern Russian Religious Thought. - New York etc.: Holt, Rinehart and Winston, 1965. 310 p. (составление, вступительная статья).
• Таинства и православие. - Нью-Йорк, 1965 (Английский перевод - The World as Sacrament. - London, 1965. 142 p.).
• Great Lent. - Crestwood (N. Y.): St. Vladimir Seminary Press, 1969. 124 p. (Русский перевод - Великий Пост. - М.: Московский рабочий, 1993. - 111 с.) (Французский (Le Grand Careme. - Begrolles-en-Mauges: Bellefontaine, 1974), голландский (1976) переводы).
• Of Water and the Spirit: A Liturgical Study of Baptism. - Crestwood (N. Y.): St. Vladimir Seminary Press, 1974 (London: SPCK, 1976. 169 p.) (Водою и Духом: О таинстве крещения / Пер. - М.: Гнозис; Паломник, 1993. - 224 с.; 2-е издание - М.: Свято-Тихоновский богословский институт, 2000. 199 с.; 3-е издание - М.: Паломникъ, 2001. -223 с.). (Французский перевод - D"Eau et d"Esprit. - Paris: Desclee de Brouwer, 1988. 212 p.).
• Евхаристия: Таинство Царства. - Paris: УМСА-Press, 1984. 304 с. (2-е издание, репринт - М.: Паломник, 1992; 3-е издание - М.: Паломникъ, 2001). (Французский (L"Eucharistie, sacrement du Royaume. - Paris: УМСА-Press; O.E.I.L., 1985. 276 p.), английский переводы).
• Церковь, мир, миссия: Мысли о православии на Западе / Перевод с английского. -М.: Свято-Тихоновский богословский институт, 1996. -267 с.
• Проповеди и беседы. -М.: Паломникъ, 2000. -207 с.
• Введение в богословие: Курс лекций по догматическому богословию. - М.; Париж: Православный Свято-Тихоновский богословский институт; Православный Свято-Сергиевский богословский институт; 1993. 48 с. (2-е издание - Клин: Христианская жизнь, 2001. 62 с.).
• The Journals of Father Alexander Schmemann: 1973-1983. - Crestwood: St. Vladimir"s Seminary Press, 2002 (Русское издание, расширенное и дополненное - Дневники: 1973-1983. - М.: Русский Путь, 2005. - 717 с.).