Оракул гороскоп на ноябрь. Любовный гороскоп: мужчины и женщины

Симон Фёдорович Ушаков (1626-1686) - происходил знаменитый московский иконописец из потомственных дворян. По-видимому, в юном возрасте Симон получил серьезную художественную подготовку, основательно освоил искусство "знамения" (рисования). Только этим можно объяснить тот факт, что всего двадцати двух лет от роду он был принят "жалованным" царским мастером Серебряной палаты при Оружейном приказе в Кремле. А вскоре его именовали не иначе, как "золотых и серебряных дел знаменщик и иконописец".
«Спас Нерукотворный»

Вернемся к печальному 1665 году, когда появились в делах Оружейной палаты черновые "памяти" - служебные записки, где говорилось о двух разных монастырях, о Николо-Угрешском и Покровском, что на Убогих домах, за Земляным валом, у Покровской заставы. Оба назначались местом заключения Ушакова.С сентября 1666 года наконец снова появляются сведения о занятиях Ушакова на царской службе, о наградах, полученных им наряду с другими иконописцами. Царские заказы, личные пожелания самого Тишайшего талантливый мастер выполнял не только в Оружейной палате Кремля, но и в своем доме, который со временем превратился в мастерскую и иконописную школу
"Богоматерь Казанская" , 1658

Рисовал, Симон образы святых на сосудах церковных, на чеканной бляхе или украшение на облачении и шапке архимандрита.) А тут требовались особое знание рисунка, вкус и самостоятельное творчество. Расписывал мастер фресками храмы, делал эскизы для знамен, монет и украшений. Обращался изограф и к рисованию с "живства", то есть с натуры.Симон Ушаков сам был мастером рисунка и прекрасным иконописцем: неслучайно в Москве имел славу первого иконописца. В свои иконы он вводил портретные изображения и пейзажи. Именно с его творчеством связывают постепенный переход от средневековой иконописи к светской реалистической живописи.
"Богоматерь Донская" , 1668

Талантом Ушаков обладал многогранным. Он делал эскизы для предметов церковной утвари и дворцового обихода, сочинял узоры для рукоделий, рисунки для ювелирных украшений, чертил и раскрашивал карты, рисовал державных орлов в клеймах на мушкетах, а на ножах по серебру - зверей, птиц и травы, расписывал в Рождественские праздники стены царской комнаты. Все делал мастерски, а главное - стремясь понять природу и суть человека, передать своеобразие изображаемого. Неслучайно художник сравнивал живопись с зеркалом, обладающим чудной тайной отражать реальность жизни, как она есть.
"Богоматерь Новоникитская"

" Икона Преподобного Никона Радонежского"

"Сергий Радонежский" , 1669

«Спас Нерукотворный»,1669

«Богоматерь Елеуса Киккская» ,1668

«Древо государства Московского (Похвала Богоматери Владимирской)» ,1670

«Богоматерь Елеуса Киккская» ,1675

"Архангел Михаил, попирающий дьявола" ,1676

"Тайная вечеря"

" Филипп, Митрополит Московский и всея Руси"

" Троица" , 1677

" Иоанн Богослов в молчании" , 1673

"Спас Вседержитель" , 1668

"Спас Нерукотворный" , 1676

"Спас Нерукотворный" , 1677

"Спас Вседержитель на престоле" , 1672

" Спас Нерукотворный"

"Архангел Гавриил"

"Богоматерь Владимирская с избранными святыми" ,1660

"Голгофский крест" ,1651

"Христос Эммануил"

"Троица Живоначальная"

"Николай Чудотворец"

8 сентября праздник в честь Владимирской иконы Божией Матери. В XVII веке Симон Ушаков написал уникальную икону "Насаждение древа государства российского", на которой Владимирская изображена как главная святыня всей Руси. Икона словно вырастает из дерева, которое поливают князь Иван Калита и св. митрополит Петр, а в ветвях, в медальонах, изображены русские святые. Какие еще иконы написал великий изограф и почему его творчество особенно актуально сейчас, рассказывает искусствовед Светлана ЛИПАТОВА.

Владимирская икона Божией Матери. 1662 г. Государственный Русский музей

Владимирская икона Богоматери, написанная по заказу игумена Московского Сретенского монастыря Дионисия, относится к числу тех икон Ушакова, где тяготение к живоподобному стилю еще не проявило себя в полной мере. Сумрачный колорит иконы и темные оливковые поля отсылают к образцам русской иконописи XVI века

В наши дни имя Симона Ушакова не столь известно широкому кругу любителей русской иконописи, как имена Рублева и Дионисия. И напрасно, потому что искусство этого иконописца чрезвычайно актуально сейчас, когда перед нами стоит задача поиска нового целостного художественного языка, который должен опираться не на шаблонное копирование древних образов, а на осознание всего исторического развития русской иконописи.

Старое и новое

Творчество Симона Ушакова — наиболее яркое выражение тех устремлений и эстетических идеалов, которыми жила его эпоха. Тот факт, что Ушаков всегда оставлял на созданных им образах авторскую подпись, часто содержащую не только дату, но и имя заказчика и место, куда предназначается икона, свидетельствует не только о становлении личностного самосознания в XVII веке, но и о такой новой черте менталитета, как принятие авторской ответственности за созданное произведение. Благодаря одной из подобных надписей, указывающей возраст художника, мы узнаем, что будущий мастер родился в 1625 или 1626 году. Это означает, что Симон был не просто современником, но и фактически ровесником Алексея Михайловича, в период царствования которого были созданы самые знаменитые работы Ушакова.

Неизвестно, где и у кого Симон учился искусству иконописания. К 1648 году, когда он поступил на государеву службу в качестве художника, страна уже оправилась от последствий смуты и нашествия интервентов. Экономика России упрочилась, зарубежные контакты были значительно расширены, активно возрождалась художественная жизнь в Москве, Ярославле и других крупных городах. Несмотря на социальные восстания, бунты и церковные реформы, приведшие к расколу в Церкви, именно вторая половина XVII столетия ознаменовалась последним, небывалым по масштабу расцветом поздней русской средневековой архитектуры, монументального искусства и иконописи. Часто культуру этого периода называют «переходной» от средневековья к Новому времени и сравнивают то с западноевропейским Ренессансом, то с эпохой барокко. В действительности она представляла собой чрезвычайно пестрое явление, когда создавались не только великолепные постройки и грандиозные ансамбли фресок, но и велись активные споры о стиле и качестве православных икон. В течение долгой творческой жизни, длившейся около сорока лет, если считать от наиболее ранней известной иконы художника до наиболее поздней, Ушаков работал над решением сложнейшей задачи слияния новых художественных приемов и многовековой иконописной традиции.

Драгоценности горнего мира

Сложно представить себе все обилие и разнообразие визуального материала, окружавшего Ушакова в Оружейной палате. Здесь работали иностранные мастера, сюда привозилось огромное количество гравюр, созданных по мотивам произведений европейских мастеров. В Москву стекались греческие иконы, свидетельствующие о продолжении традиции поствизантийского православного иконописания. Стоя на перепутье культурных влияний, изографы заимствовали многие элементы, не копируя их с картин и гравюр, но творчески перерабатывая и видоизменяя. В иконах и фресках второй половины XVII века появляются некоторые начатки прямой перспективы, традиционные иконные горки заменяются подробно написанными пейзажными фонами.

Ушакова прежде всего интересовали приемы написания ликов святых. Доличное, то есть изображение фона и одежд, он часто поручал писать своим ученикам. При этом для своих работ Ушаков чаще всего выбирал простой фон, например светло-голубой, как в иконах «Богоматерь Киккская», «Преподобный Сергий Радонежский», «Архангел Михаил, попирающий дьявола». Именно в связи с сугубой увлеченностью Ушакова техникой и приемами личного письма им было создано более двенадцати образов «Спаса Нерукотворного». Вновь и вновь возвращаясь к этой иконографии, он ставил себе задачу зримо передать соединение во Христе двух природ — божественной и человеческой, создать образы воплотившегося Господа, Богочеловека. Конечно, в этих иконах присутствует большая, по сравнению с древними образами, осязаемость, телесность. Иногда Ушаков использует прием сфумато, создающий воздушную дымку, однако свет в его иконах по-прежнему идет изнутри образа, не имея физической характеристики и источника извне. Представляется, что целью художника было не подражание европейской живописи, как иногда об этом писали исследователи, а попытка обновить русское церковное искусство, которое не могло оставаться неизменным ввиду новых исторических условий. Иконы Ушакова не превращаются в религиозную картину, но остаются истинными православными образами.

Стиль письма Ушакова получил название «живоподобие», которое нередко трактуется как светотеневая моделировка ликов, приближенная к реалистической манере. В действительности, несмотря на большую анатомическую точность и наметившийся физический объем, иконы, созданные мастером, обладают отстраненностью, эмалевой гладкостью и светоносной силой, придающей образам характер драгоценности горнего мира.

Слово мастера

Ушаков, судя по всему, был незаменим при дворе. Ему поручалось руководить поновлением древних памятников, составлять сметы на работы, свидетельствовать о мастерстве принимаемых в артели художников. Состоя на государственной службе, Симон делал рисунки для знамен, монет и для украшения оружия, чертил карты и планы. Любая работа была ему по плечу. Алексей Михайлович ценил его талант, заказывая ему мерные иконы с изображением небесных покровителей своих детей. Весьма примечательно, что именно Ушакову, уже создавшему большое количество великолепных икон, царь поручает расписать колымагу, то есть повозку, для супруги.

Ушаков был сильной личностью, он организовал труд огромной мастерской и находил при этом время для своего творчества. Как известно по документам, он стремился открыть собственную иконописную школу, для которой планировал написать «Азбуку художеств», своего рода книгу образцов, анатомический атлас. Через него мастер передал бы свои навыки в рисунке не только непосредственному кругу учеников, но и зафиксировал бы наработанный годами бесценный опыт для следующих поколений церковных художников. К сожалению, оба замысла остались нереализованными, однако вступление к предполагавшейся «Азбуке» все-таки было создано, являя нам великолепный трактат об искусстве живописи. В сочинении, названном «Слово к люботщательному (то есть к любителю. — С. Л.) иконного писания», мастер говорит о превосходстве изобразительного искусства над прочими видами художеств, а также о личной ответственности художника за свои работы: «Многие из нас, владеющие искусством живописи, пишут то, что скорее достойно смеха, чем благоволения и умиления, этим они вызывают гнев Божий и [подвергают себя] осуждению иностранцев и великому посрамлению от честных людей». Главным Художником Ушаков называет Творца, создавшего и благоукрасившего мир. «Не сам ли Господь учит нас искусству иконописания?» — вопрошает он. В трактате также звучит слово в защиту почитания икон, содержатся рассуждения о соотношении образа и первообраза и осуждается хуление святых икон.

Государственное древо

Притом что Ушакова можно назвать новатором в области техники живописи, он не был новатором в области православной иконографии, обращаясь к раз и навсегда выбранному типу Спаса Нерукотворного на плате или создавая списки с чтимых веками русских и греческих образов. Исключением можно считать одну из самых известных икон Ушакова «Похвала Владимирской иконе Божией Матери» (1668, Государственная Третьяковская галерея, она же носит название «Насаждение древа государства Российского»), блестящий иконографический замысел которой можно приписать гению художника. Образ был написан для иконостаса церкви Троицы в Никитниках — храма в Китай-городе, рядом с которым художник жил и прихожанином которого, по всей видимости, являлся.

За стенами Московского Кремля изображен Успенский собор, из которого произрастает древо. В центре, среди его ветвей и цветов, — медальон с образом Владимирской иконы Богоматери. У подножия Успенского собора изображены насаждающий древо князь Иван Калита и поливающий корни растения из кувшина митрополит Петр. По сторонам от них представлена здравствующая царская семья: государь Алексей Михайлович, его супруга Мария Ильинична, сыновья Алексей и Федор. От древа, произросшего в центре Московского государства, идут побеги в виде виноградных лоз с листьями, цветами роз и гроздьями плодов. Главными же его плодами являются святые русской земли, изображенные в двадцати медальонах со свитками-молениями в руках. Справа от иконы Богоматери представлены святители (митрополиты Иона, Алексий, Киприан, Филипп, Фотий, патриархи Иов и Филарет), а также цари Федор Иванович, Михаил Федорович и царевич Димитрий. Слева представлены преподобные Андроник Московский, Сергий и Никон Радонежские, Пафнутий Боровский, а также московские юродивые Василий Блаженный, Максим Блаженный и Иоанн Большой Колпак. Общая композиция произведения восходит к сербским изображениям родословной правителей Неманичей, которая, в свою очередь, опирается на иконографию родословной Христа, называемую «Древо Иессеево». Но если в этих двух схемах дерево с многочисленными ветвями было прежде всего древом генеалогическим, то в иконе Симона Ушакова оно символизирует духовные подвиги изображенных. Их родство состоит в том, что все они — святые Русской земли. Московское царство, а точнее, Кремль, его духовный и политический центр, символизирует устроенный Господом вертоград. Благочестивыми работниками Христа как хозяина виноградника являются митрополит Петр (1308-1326) и Иван Калита (1325-1340), с именами которых традиционно связывается возвышение Москвы. При митрополите Алексии князем Димитрием были построены стены Кремля, а при митрополите Киприане в Успенский собор из Владимира была перенесена икона Богоматери (в 1395 году), ставшая его главной святыней. Так происходило возвышение Москвы, превращение ее в первопрестольный град. «Насаждение древа государства Российского» — уникальная икона, отображавшая единую историю Руси и Русской Православной Церкви и имевшая государственную и политическую актуальность.

Встреча с Ушаковым

В конце XVII — начале XVIII века у Ушакова было немало подражателей. Его ученики тиражировали образы «Нерукотворного Спаса» в манере мастера, но никому не удалось добиться той виртуозности, что была присуща его кисти.

Приходится признать, что в наши дни имя Ушакова не столь известно широкому кругу любителей русской иконописи, как имена Рублева и Дионисия. Его гений, как главное достижение целой эпохи, еще предстоит заново открыть и осознать — наследие художника, как это ни удивительно, пока не нашло своего отражения ни в индивидуальной выставке, ни в крупном альбомном издании. Созданные им иконы рассредоточены по многочисленным музеям, имеются в частных собраниях. Великолепный ушаковский образ «Спас Нерукотворный» с иллюстрациями на утренние стихиры в клеймах находится в церкви Святого пророка Илии в Обыденском переулке в Москве.
Искусство Ушакова чрезвычайно актуально в наши дни, когда современные иконописцы стоят перед задачей поиска нового целостного художественного языка, который должен опираться не на шаблонное копирование древних образов, а на осознание всего исторического развития русской иконописи, в том числе и в XVII веке.

Похвала Владимирской иконе Божией Матери («Насаждение древа государства Российского»). 1668 г. Государственная Третьяковская галерея

Царица Мария Ильинична с сыновьями Алексеем и Федором. Деталь иконы «Насаждение древа государства Российского». 1668 г. Государственная Третьяковская галерея
Одна из самых известных икон Ушакова, блестящий замысел которой принадлежит гению художника

Архангел Михаил, попирающий дьявола. 1676 г., Государственная Третьяковская галерея
Икона имеет необычный «круглящийся» позем. Слева и справа от архангела рисунком намечены фигуры избранных святых. В левом нижнем углу обращает на себя внимание изображение человека в молитвенной позе, одетого в посадское платье и обутого в сапоги. Существовало предположение, что это автопортрет художника или портрет заказчика иконы

Троица. 1671 г. Государственный Русский музей

Деталь картины Паоло Веронезе «Пир в доме Левия». 1573 г. Галерея Академии художеств в Венеции.
Ушаков повторяет общую композиционную схему прославленной иконы Андрея Рублева «Троица», заимствуя позы, жесты, рисунок складок на одеждах ангелов. При этом прототипом для архитектурного задника в зеркальном отображении послужила гравюра с картины Паоло Веронезе «Пир в доме Левия». Строгий классицистический фон не разрушает молитвенный характер образа

Икона Божией Матери «Кикская» из церкви свт. Григория Неокесарийского на Большой Полянке. 1668 г., Государственная Третьяковская галерея

Лики Богоматери и Христа. Деталь иконы Божией Матери «Кикская». 1668 г. Государственная Третьяковская галерея
Одной из икон, копию с которой делает Ушаков, является Киккская (или Кипрская) икона Богоматери, восходящая к чудотворному образу монастыря Хиландар на Афоне и чтимая на всем греческом Востоке в XVI-XVII веках

Спас Нерукотворный. 1658 г. Государственная Третьяковская галерея

Спас Нерукотворный. 1673 г. Государственная Третьяковская галерея.

Ушаковский образ "Спас Нерукотворный" тиражировался учениками художника, но никто из них так и не смог добиться виртуозности учителя

Беседа Варлаама с царевичем Иоасафом. Иллюстрация к книге «История о Варлааме и Иоасафе» Симеона Полоцкого. Рисунок Симона Ушакова. Гравюра Афанасия Трухменского. 1681 г.

Царь Давид. Фронтиспис к стихотворной псалтири Симеона Полоцкого. 1681 г.
Гравюры, выполненные по рисункам Ушакова, отличаются смелостью в передаче пространства, построенного несколькими планами. В гравюре с изображением царя Давида Ушаков вновь использует архитектурный фон с картины Веронезе, а в гравюре с изображением царевича Иоасафа в окне виднеется пейзаж с дворцом и геометрически построенным регулярным парком перед ним

Биография

Ушаков происходил, вероятно, из посадских людей и, по-видимому, очень рано получил основательную подготовку к своей специальности, так как, будучи всего 22-х лет от роду, был принят в царские «жалованные» (то есть получавшие постоянное содержание) мастера Серебряной палаты при Оружейном приказе. Здесь прямыми его обязанностями было «знаменить», то есть делать рисунки для разных предметов церковной утвари и дворцового обихода, преимущественно для золотых, серебряных и эмалированных изделий, расписывать знамёна , сочинять узоры для рукоделий , чертить карты , планы и т. д. Усердно исполняя подобные работы, он писал, кроме того, образа для двора, церквей и частных лиц, причём приобрёл вскоре известность лучшего на Москве иконописца.

С переводом Ушакова на службу из Серебряной палаты в Оружейную , в г., круг его деятельности расширился, а слава возросла ещё более: он стал во главе прочих царских мастеров, образовал целую школу иконописцев, пользовался милостями царя Алексея Михайловича и его преемников на престоле, исполнял всяческие их поручения по художественной части и до самой своей смерти жил в довольстве и почёте.

Работы

Симон Ушаков. Икона «Древо государства Российского»

Икон, писанных Ушаковым, дошло до нас довольно много, но большинство их искажено позднейшими записями и реставрациями. Как на сохранившиеся лучше других и особенно любопытные, можно указать на иконы: Благовещения, в которой главное изображение окружено композициями на темы акафиста Пресвятой Богородицы (находится в церкви Грузинской Божьей Матери, в Москве), Владимирской Богоматери с московскими угодниками (там же), святого Феодора Стратилата (у могилы царя Фёдора Алексеевича, в Архангельском соборе), Нерукотворного Спаса (в соборе Троице-Сергиевой лавры), Сошествие Святого Духа (там же) и на икону-портрет царей Михаила Фёдоровича и Алексея Михайловича (в Архангельском соборе). Эти произведения, равно как и другие работы Ушакова свидетельствуют, что он был человек весьма развитый по своему времени, художник талантливый, прекрасно владевший всеми средствами тогдашней техники. В отличие от принятого в то время правила «писать иконы по древним образцам», Ушаков не относился равнодушно к западному искусству, веяние которого вообще уже сильно распространилось в XVII веке на Руси. Оставаясь на почве исконного русско-византийского иконописания он писал и по древним «пошибам», и в новом так называемом «фряжском» стиле , изобретал новые композиции, присматривался к западным образцам и к натуре, стремился сообщать фигурам характерность и движение. В круг занятий Ушакова входило изготовление рисунков для гравёров. Д. Ровинский в своём «Подробном словаре русских граверов» указывает на два офорта, исполненных им самим.

Галерея

Литература

Леонов А. Симон Ушаков: Русский художник XVII века: 1626-1686 / А. Леонов. - М.; Л.: Искусство , 1945. - 24, с. - (Массовая библиотека). - 15 000 экз. (обл.)

Ссылки

Симон Ушаков. Слово к люботщательному иконного писания. по сборнику «Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология.» М.: Прогресс, 1993.
Игорь Грабарь. Симон Ушаков и его школа. по Грабарь И. Э. ИСТОРИЯ РУССКОГО ИСКУССТВА В 5-ти томах
Ушаков, Симон Фёдорович в библиотеке «Старатель»
Иконы письма Симона Ушакова на сайте Университета эффективного развития
Г. Филимонов. «Симон Ушаков и современная ему эпоха русской иконописи» (Москва, 1873)

Категории:

Персоналии по алфавиту
Родившиеся в Москве
Умершие в Москве
Родившиеся в 1626 году
Умершие в 1686 году
Иконописцы России
Художники России XVII века

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Ушаков, Симон Фёдорович" в других словарях:

- (Пимен) (1626 1686), русский живописец. В 1648 64 работал в Серебряной и Золотой палатах, с 1644 жалованный иконописец Оружейной палаты, руководитель её иконописной мастерской. Писал иконы, парсуны, миниатюры, руководил росписями в… … Художественная энциклопедия

- (1626 1686), живописец, гравёр. С 1664 руководил иконописной мастерской московской Оружейной палаты. Произведения Ушакова (иконы, парсуны, миниатюры), сочетающие традиционные приёмы русской иконописи с объёмной светотеневой лепкой формы,… … Энциклопедический словарь

Спас Нерукотворный, написан дляТроице Сергиевой Лавры в 1658 Симон (или Пимен) Фёдорович Ушаков (1626 1686) знаменитый московский иконописец. Ушаков происходил, вероятно, из посадских людей и, по видимому, очень рано получил основательную… … Википедия

- (1626, Москва 1686, там же), живописец и график. В 1648 80 «жалованный иконописец» Оружейной палаты; с 1664 руководитель иконописной мастерской, надзирал за всеми иконописными работами в государстве. В 1648 64 работал также знаменщиком в… … Москва (энциклопедия)

- … Википедия

Одной из центральных фигур в искусстве XVII века был Симон Ушаков (1626--1686). Значение этого мастера не ограничивается созданными им многочисленными произведениями, в которых он стремился преодолеть художественную догму и добиться правдивого изображения -- «как в жизни бывает». Свидетельством передовых взглядов Ушакова является написанное им, очевидно, в 60-х годах «Слово к любителю иконного писания». В этом трактате Ушаков высоко ставит назначение художника, способного создавать образы «всех умных тварей и вещей... с различным совершенством создавать эти образы и посредством различных художеств делать замысленное легко видимым».

Выше всех «существующих на земле художеств» Ушаков считает живопись, которая «потому все прочие виды превосходит, что деликатнее и живее изображает представляемый предмет, яснее передавая все его качества...». Ушаков уподобляет живопись зеркалу, отражающему жизнь и все предметы. «Слово к любителю иконного писания» было посвящено Ушаковым Иосифу Владимировичу, московскому живописцу, уроженцу Ярославля, пользовавшемуся в 40--60-х годах значительной известностью. Иосиф Владимиров -- автор более раннего трактата об иконописании, в котором он, хотя и не столь определенно, как Ушаков, также заявлял себя: сторонником новшеств и требовал большей жизненности в искусстве. Художественно-эстетическая культура Древней Руси XI-XVII века. М., 1996. - С. 314

Ушаков -- художник, учёный, богослов, педагог-- был человеком новой эпохи, новым типом мыслителя и творца. Будучи новатором в искусстве, он в то же время понимал ценность старинных традиций русской культуры и тщательно оберегал их. Достаточно вспомнить его роль при росписи. Архангельского собора в 1666 году. Именно в силу названных качеств, отмеченной редкой широты взглядов он смог более тридцати лет стоять во главе русского искусства.

Занимаясь воспитанием учеников и всячески стремясь передать им свои знания, он задумал даже издание подробного анатомического атласа. «Имея от Господа Бога талант иконописательства... не хотел я его скрыть в землю... но попытался... выполнить искусным иконописательством ту азбуку искусства, которая заключает в себе все члены человеческого тела, которые в различных случаях требуются в нашем искусстве, и решил их вырезать на медных досках...» -- писал о своём замысле Ушаков, однако атлас, по-видимому, издан не был.

Примером ранних работ Ушакова может служить икона «Благовещение с акафистом» 1659 года, написанная им вместе с двумя другими иконописцами: Яковом Казанцем и Гавриилом Кондратьевым. Великолепием архитектурных фонов и миниатюрной тонкостью письма икона во многом напоминает работы строгановских мастеров начала XVII века, подробно иллюстрируя сложное песнопение.

С первых лет самостоятельного творчества определился интерес Ушакова к изображению человеческого лица. Излюбленной темой его становится Спас Нерукотворный. Изображений Спаса работы Ушакова сохранилось несколько -- в собрании Третьяковской галереи, в иконостасе Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры в Загорске, в Историческом музее и т. д. Самая ранняя из этих икон относится к 1657 году и хранится в Московской церкви Троицы в Никитниках. Настойчиво повторяя эту тему, художник стремился избавиться от условных канонов иконописного изображения и добиться телесного цвета лица, сдержанной, но отчетливо выраженной объемности построения и почти классической правильности черт. Правда, иконам Спаса работы Ушакова недостаёт одухотворенности русских икон XIV--XV веков, но это в известной мере искупается искренним старанием художника воссоздать на иконе возможно правдоподобнее живое человеческое лицо.

Ушаковым была написана икона Владимирской богоматери, носящая название «Насаждение древа государства Российского» (1668). Икону эту следовало бы считать картиной триумфа русской государственности. В нижней части её изображены -- стена Московского Кремля, за ней Успенский собор, главная святыня Русского государства. У подножия собора князь Иван Калита -- собиратель русских земель и митрополит Пётр, первым перенёсший митрополичью кафедру из Владимира в Москву, сажают древо Русского государства. На ветвях его размещены медальоны с портретами всех наиболее значительных политических деятелей Древней Руси. В центральном, самом большом медальоне, представлена икона Владимирской Богоматери, почитавшейся покровительницей Москвы. Внизу, на кремлёвской стене, стоят царь Алексей Михайлович и царица Мария Ильинична с царевичами Алексеем и Фёдором. Портреты царя и царицы Ушаков постарался сделать возможно более похожими.

Сохранились сведения о ряде портретов, написанных Ушаковым. Некоторые из них были исполнены в новой для древнерусского искусства технике масляной живописи. К сожалению, до сих пор ни одного из этих портретов обнаружить не удалось. Ушакову, несомненно, были знакомы некоторые основы перспективы. Об этом свидетельствуют не только изображение Кремля в иконе («Насаждение древа»), но и подробно и тщательно разработанные архитектурные фоны некоторых гравюр, исполненных на меди по его рисункам гравёром Афанасием Трухменским («Давид», «Варлаам и Иоасаф»).

Для характеристики чрезвычайно разносторонней личности Ушакова следует указать, что он не только был теоретиком, живописцем, рисовальщиком-«знаменщиком», автором многих рисунков для гравюр, воспроизводившихся русскими гравёрами второй половины XVII века, но, по-видимому, и сам гравировал: ему приписываются награвированные в 60-х годах на меди сухой иглой листы «Отечество» (Троица) и «Семь смертных грехов».

Парсуны Ильина Т.В. История искусств. Отечественное искусство. -- 3-е изд., испр. и доп. -- М.: «Высшая школа», 2000. -- 84-85 с.

Предвестником искусства будущей эпохи становится портретный жанр. Портрет -- парсуна (от искаженного слова «персона» латинское «регsona», личность) -- родился еще на рубеже XVI-- XVII вв. Изображения Ивана IV из Копенгагенского национального музея, царя Федора Иоанновича, князя М.В. Скопина-Шуйского по способу претворения ещё близки к иконе, но в них уже есть определенное портретное сходство. Есть изменения и в языке изображения. При всей наивности формы, линеарности, статичности, локальности есть уже, пусть и робкая, попытка светотеневой моделировки.

В середине XVII века некоторые парсуны были исполнены иностранными художниками. Предполагают, что кисти голландца Вухтерса принадлежит портрет патриарха Никона с клиром. Парсуны стольника В. Люткина, Л. Нарышкина конца XVII века уже можно назвать портретами.

В древнерусской графике этой поры много бытовых сцен и портретов. Например, в знаменитом Евангелии царя Фёдора Алексеевича 1678 года содержится 1200 миниатюр. Это фигуры рыбаков, крестьян, сельские пейзажи. В рукописном «Титулярнике» мы находим изображения русских и иностранных властителей. Развитие книгопечатания способствует расцвету гравюры, сначала на дереве, затем на металле. Сам Симон Ушаков участвовал в гравировании «Повести о Варлааме и Иоасафе» вместе с гравёром Оружейной палаты А.Трухменским.

Фресковая живопись Ильина Т.В. История искусств. Отечественное искусство. -- 3-е изд., испр. и доп. -- М.: «Высшая школа», 2000. -- 83-84 с.

Фресковая живопись XVII века с большой оговоркой может быть названа монументальной. Расписывали много, но иначе, чем раньше. Изображения измельчены, с большим трудом читаются на расстоянии. Во фресковых циклах XVII столетия отсутствует тектоника. Фрески покрывают стены, столбы, наличники одним сплошным узором, в котором жанровые сценки переплетаются с затейливыми орнаментами. Орнамент покрывает архитектуру, фигуры людей, их костюмы, из орнаментальных ритмов вырастают пейзажные фоны. Декоративизм -- одна из отличительных особенностей фресковой росписи XVII столетия. Вторая особенность -- праздничность и постоянный интерес к человеку в его повседневной жизни, акцент в сюжетах Священного Писания на красоте природы, труда человека, то есть жизни во всем её многообразии. Ильина Т.В. не называет это качество живописи XVII века бытовизмом, как это часто звучит в работах по искусству XVII века. Не протокольная унылая фиксация мелочей быта, а подлинная стихия праздника, постоянная победа над обыденностью -- вот что такое стенописи XVII века. Ярославские фрески артели Гурия Никитина и Силы Савина или Дмитрия Григорьева (Плеханова) -- самый яркий тому пример.

В XVII веке Ярославль, богатый волжский город, становится одним из интереснейших центров не только бурной общественной, но и художественной жизни. Купцы и богатые посадские люди строят и расписывают церкви.

Мастер из Оружейной палаты, уже упоминавшийся Гурий Никитин, в 1679 году выдвинутый Симоном Ушаковым на звание «жалованного» мастера, с большой артелью расписал в 1681 году ярославскую церковь Ильи Пророка. В этой росписи наиболее интересны фрески, расположенные по стенам и посвященные истории Ильи и ученика его Елисея. В этих фресках тема священного писания зачастую претворяется в увлекательный рассказ, в котором светские моменты преобладают над религиозным содержанием.

Так, в одной из фресок, изображающих чудесное исцеление святым отрока, сцена самого чуда отодвинута к самому краю композиции. Главное место занимает изображение жатвы. Представлено желтое хлебное поле, на котором жнецы в ярких рубахах сильными, размашистыми движениями жнут и вяжут в снопы рожь. Вдали на горизонте, как бы на фоне синего неба, вырисовываются тёмно-зелёные силуэты деревьев, одиноко стоящих среди ржаного поля. Побочный, бытовой эпизод, который в соответствующей гравюре Библии Пискатора представлял собой небольшую сцену в глубине композиции, превратился у художника в главную тему фрески.

Гравюры Библии Пискатора лежат в основе многих фресок ярославских храмов. Видимо, они привлекали русских художников светским характером своих изображений. Но каждый раз они подвергались сильной переделке, изменявшей не только смысл изображённого, но и самые художественные приёмы. Перспективные изображения гравюр русские художники развёртывали на плоскости, придавая фреске сходство с пёстрым декоративным ковром с равномерно разбросанными яркими пятнами.

В росписи галерей и паперти Ильинской церкви можно обнаружить много фантастических, сказочных мотивов. Здесь развиты темы ветхозаветные и эсхатологические, в изображении которых исполнявшие их мастера, менее связанные священным назначением храма, обнаруживают неистощимую находчивость. Особенно занимательно рассказана история сотворения мира и первых людей. Среди фресок на апокалипсические темы есть одна, изображающая «Ангела Силы»: «Лицо его как солнце и ноги его как столпы огненные», -- говорится о нём в Апокалипсисе. Художник изобразил гигантскую фигуру ангела, тело которого сплошь состоит из облака, вместо ног столбы пламени, а лицо представляет собой ярко-красное солнце с расходящимися во все стороны лучами. Таких смело задуманных образов немало во фресках галереи храма.

Через всю роспись основной темой проходит увлекательный рассказ о мире светлом и красивом, в котором живут и действуют не столько аскетически настроенные святые, сколько обычные смертные люди. Попытка оправдания простого, «земного» человека особенно отчётливо выражена в изображении Страшного суда, занимающего западную стену храма. Это сказалось и в пристрастии художника к изображению красивого человека, окруженного столь же красивым пейзажем и богатой архитектурой, и в том, что в этих фресках с необычной для древнерусского искусства смелостью дано изображение нагого тела («Блудница на Звере», «Жена Пентефрия», «Купающийся Нееман», «Непорочная Сусанна», «Вирсавия» и др.).

Фрески Ильинского храма покрывают стены сплошным многоцветным ковром. В стремлении к декоративности художники зачастую сплетают контуры фигур в один замысловатый узор; увлечённые орнаментом, они не только включают его в сюжетную композицию, но и создают целые орнаментальные панно.

К фрескам Ильинской церкви очень близки не только по времени, но и по темам и характеру исполнения росписи храма Иоанна Златоуста в Коровниках.

Несколько позднее Ильинской, в 1694--1695 годах, была расписана церковь Иоанна Предтечи в Толчкове. Выполняла роспись группа мастеров в 16 человек под руководством Дмитрия Григорьевича Плеханова. Фрески этой церкви также являются выдающимся памятником монументальной живописи Ярославля. Однако, исполненные по заказу прихожан, они несколько строже ильинских и по выбору сюжетов, и по характеру их трактовки. Главное место отведено композиции на тему «Премудрость созда себе храм». На стенах фрески расположены в семь рядов. Три верхних ряда посвящены притчам о святой премудрости, в среднем, основном, цикле рассказано житие Иоанна Предтечи. Во фресках галереи и паперти многие изображения повторяют уже найденные ильинскими мастерами композиции.

Кроме этих двух циклов в Ярославле в конце XVII века был создан ещё целый ряд менее значительных росписей. К 1691 году относятся фрески церкви Николы Мокрого. Наиболее интересны в них апокалипсические сцены. Гораздо ниже по своим художественным качествам относящаяся к 1696--1700 годам роспись церкви Богоявления. Роспись Фёдоровской церкви конца XVII века во многом близка ильинским фрескам.

Одновременно с ярославскими возникает ряд значительных фресковых циклов в других городах средней России. Цикл росписей в Воскресенском соборе в Романове-Борисоглебске (ныне город Тутаев) относится к 1680 году; 1685 годом датируются фрески собора Ипатьевского монастыря в Костроме. В 1686--1688 годах создается роспись Софийского собора в Вологде. При отдельных удачах эти фрески в целом значительно уступают ярославским.

С ярославскими фресками могут выдержать сравнение только росписи храмов Ростова, ставшего в конце XVII века крупным художественным центром. Все три церкви Ростовского Кремля -- Спаса на сенях, Воскресения и Иоанна Богослова -- были расписаны по повелению ростовского митрополита Ионы Сысоевича в 1675 --1680 годах.

Несколько архаичнее остальных роспись храма Иоанна Богослова. Фрески паперти этой церкви, посвященные житию апостола Петра, выдержаны в старых иконописных традициях Дионисия. Внутри храма особенно хороши фрески алтаря, тонко подобранные красочные сочетания, которых образуют замечательное по своему единству декоративное целое.

Паперть церкви Воскресения украшена сценами из Апокалипсиса. В них все построено на утончённо красивых ритмических силуэтах и красочных сочетаниях. Внутри церкви фрески посвящены главным образом евангельским темам. Среди них выделяется своей патетикой изображение «Воскресения».

Роспись церкви Спаса на сенях носит величественный, торжественно-зрелищный характер (особенно огромная композиция «Страшный суд» и сцены «Страстей»).

В ростовских фресках много композиционного мастерства и подлинного колоризма. Однако по самому содержанию своему эта живопись несравненно архаичнее живописи ярославских храмов с её чертами новаторства.

Светские же росписи больше известны нам только по свидетельствам современников, например, роспись Коломенского дворца, сказочная, как и его облик, это и дошедшая до нас роспись Грановитой палаты, исполненная Симоном Ушаковым совместно с дьяком Клементьевым.

В целом по росписям XVII века хочется сказать, как верно заметил один из исследователей - В.А. Плугин, что человек в росписях этого столетия редко предстаёт созерцателем, философом, люди в живописи этого времени очень деятельны, они строят, воюют, торгуют, пашут, ездят в карете и верхом; все сцены достаточно «многолюдны» и «шумны». Это характерно как для московских церквей (церковь Троицы в Никитниках, расписанная еще в 50-е годы), так и для ростовских и особенно для ярославских, оставивших замечательные памятники стенописи XVII века.