История георгия победоносца и змея. Икона чудо георгия о змие. Где находится чудотворный образ

«Чудо святого Георгия о змие» как объективная реальность, или антидарвинистский анализ боя самого известного древнеримского офицера-христианина.

фото — Сергей Евдокимов

Написать данную статью автора побудила сложившаяся ситуация на Ближнем Востоке, где в очередной раз христианское оружие противостоит силам мирового зла, и происходит это на территории, где когда-то святой великомученик Георгий поразил некоего дракона, хотя об этом моменте сейчас мало кто помнит. Волею судеб Россия с недавних пор является активным участником противостояния в этом регионе, но многие российские военнослужащие, направляющиеся туда, если и знают святого Георгия, то в самых общих чертах, а некоторые вообще не считают его исторической личностью и, к сожалению, воспринимают его победу над драконом как легенду. Однако мы попробуем развеять их сомнения.

Великомученик Георгий, именуемый Победоносцем, является одним из наиболее известных и почитаемых православными христианами святым. К нему обращаются в различных молитвенных нуждах, но в первую очередь о его заступничестве перед Богом молят люди, несущие военную службу. Также этот святой является одним из особых покровителей христианского оружия и многие победы христианских войск на поле брани приписываются, в том числе и его заступничеству.

Образы святого великомученика Георгия Победоносца, разделённые 15 веками.

Современный православный образ «Чудо святого Георгия о змии».

Во-первых, необходимо сказать, что сохранившиеся источники вполне единодушны в том, что святой Георгий был реальной исторической личностью; это был высокопоставленный древнеримский офицер, проходивший службу в период правления императора Диоклетиана. По одной из вероятно наиболее исторически точных версий великомученик Георгий родился в семье греко-римских аристократов в небольшом палестинском городке Лидда (ныне израильский Лод) в конце 3 века. Он принял смерть в 304 г. хр.э. за свою веру во Христа, будучи ещё в достаточно молодом возрасте, на территории древней Каппадокии (Малая Азия) в городе Никомидии (ныне турецкий Исмид).

Здесь нам бы не хотелось повторять рассказ о страданиях святого перед смертью, обычно занимающий значительную часть его жития, – хотя бы на том основании, что несколько странным представляется заставлять, например, кого-то снова и снова повторять описание чудовищных мучений и смерти какого-то горячо любимого им человека. Об этих событиях каждый желающий может найти легкодоступную информацию; нас же особенно интересует, возможно, самый яркий и запомнившийся современникам эпизод, который случился при земной жизни святого – бой, в котором он победил некое чудовищное существо, называемое драконом или большим змеем.
Почему то в наше время многие даже верующие христиане (не говоря о представителях иных религиозных конфессий или атеистов) считают, что на самом деле никакого боя небыло, а это некий легендарный символ победы христианского вероучения над язычеством. Однако высокая степень реалистичности и детализированности описываемых событий не даёт повода так думать.

Некоторые, находясь в плену современного научного мировоззрения, построенного на недоказанных идеях дарвинизма и базируясь на эволюционной картине мира, предполагают, что сам бой был, но святой Георгий поразил какую-то крупную ящерицу, типа комодского варана, или даже крокодила. Однако скептики почему-то забывают, что огромных варанов на территории Ближнего Востока никогда небыло, а Индонезия с островом Комодо (где обитают гигантские вараны) находится очень далеко, и до XIX века в Средиземноморье о них ничего не знали. На крокодилов же люди в том регионе давно и успешно охотились, и вряд ли убийство одного, даже особо крупного, крокодила могло таким образом повлиять на современников, что тысячи из них после этого стали убеждёнными христианами. Ниже мы попробуем разобраться в этом и всё же ответить на вопрос – так с кем в реальности сражался святой Георгий Победоносец?

Итак, великомученик Георгий, будучи офицером римской армии и при этом глубоко верующим христианином, однажды находился по делам службы на территории современного Ливана или Западной Сирии и приехал в один большой город. Тут источники расходятся: по одной из версий это был город Бейрут (Берита), по некоторым другим данным возможно речь идёт про Алеппо (Халеб) или указывается иной населённый пункт в том регионе. Там он узнал, что на некотором расстоянии от этого города находится болотистое озеро, объявленное местными языческими жрецами священным, на берегах которого поселилось некое рептилеобразное чудовище. И хорошо бы, если оно просто так там жило, – так эта тварь поначалу охотилась на овец и коров, которых держали жители окрестных селений, а потом, когда домашняя скотина закончилась, перешла на питание людьми.

По-видимому, попытки местных язычников убить дракона или прогнать чудовище с помощью магии не дали результата. Ситуация дошла до степени, говоря простым русским языком, просто маразма, так как местные жрецы (видимо, действуя в русле древневавилонской традиции) постановили, что это животное является священным, что поселилось оно тут по воле богов, и само является воплощением какого то древнего божества, а значит пытаться убить его — грех. Но главное — они убедили весь народ в том, что ради услаждения языческих божеств, «для того чтобы они переменили свой гнев на милость», этому страшному существу надо приносить человеческие жертвы.

По прошествии некоторого времени эта мерзостная практика превратилась «в благочестивую традицию». Даже сам римский консул, управлявший этой провинцией (иногда именуемый в некоторых житиях «царём»), согласился с ней, когда на его родственницу или даже дочь выпал жертвенный жребий. Узнав об этом, находившийся в той местности святой Георгий, обладая рыцарственным характером, решил показать, что Бог христиан намного сильнее всяких языческих чудовищ. Кроме того, святой увидел, что, по Божьему Промыслу, именно ему, «здесь и теперь» предоставляется возможность засвидетельствовать силу Господню, и решил исправить создавшееся положение.

Охваченные паникой язычники не слышали уговоров немногих местных христиан о необходимости прекращения жертвоприношений, и будущий великомученик не стал вступать с ними в сражение, проливая кровь пусть и творящих неправду, но своих сограждан. Он решил действовать по-иному. И когда процессия с очередной связанной жертвой (вероятно как раз это была дочь имперского администратора) вышла к месту обитания дракона, он отправился вместе с ними, правда, облачившись в доспехи, вооружившись и сев на боевого коня. И как можно понять, вовсе не для того, что безучастно лицезреть ужасную картину злодеяния.

Когда люди привезли обречённую к логовищу чудовища, и то вылезло, надеясь сытно пообедать в очередной раз, святой Георгий неожиданно в одиночку вступил в поединок с драконом на берегу озера , и убил «змию люту », спася жизнь девушке, обречённой по жребию на страшную жертву, благодаря чему десятки тысяч жителей Ливана и Западной Сирии массово крестились. Вот как этот бой описан в одном тексте: «…осенив себя крёстным знамением и призвав имя Господне, святой Георгий быстро и храбро устремился на коне своём на змея, крепко сжав копьё и, ударив змея с силою в гортань, поразил его и прижал к земле; конь же святого яростно попирал змея ногами… ». Можно констатировать, что дело решила неожиданная и быстрая, отлично исполненная атака (недаром великомученик Георгий был профессиональным воином).

Больше того, как свидетельствует текст некоторых жизнеописаний святого, поразив, но не добив чудовище, Победоносец слез с коня, накинул верёвку на поверженного противника, и со словами «И это ваш бог? Ну смотрите же, как я с ним управлюсь! » повёл дракона к городу. И только там, у стен его, а не на берегу озера, при стечении множества народа доблестный святой отрубил чудовищу голову, прославляя имя Господа Иисуса Христа, и славя Его как Истинного и Единственного Бога, дарующего победу твёрдо уповающим на Него.

Таким образом, наш Господь, через святого Георгия, проявил своё милосердие к людям, не только поразив обожествлённое чудовище, но прервав отвратительную традицию человеческих жертвоприношений. Больше того, именно через проявленную доблесть святого Георгия множество местных жителей приняло Православное Христианство (различные источники называют разные цифры – от многих тысяч до 24.000 и даже до 240.000; речь идёт о действительно огромном числе жителей округи, хотя понятно, что никто не вёл точного учёта). И так, благодаря совершённому подвигу, значительная доля местного населения поняло ошибочность веры в могущество языческих божеств, и отринув ближневосточные культы, приняла веру в Того Бога, который доказал, что Он сильнее всех тёмных сил и их биологических креатур.

Однако, несмотря на то, что римские власти впоследствии, вероятно, одобрили сам акт сражения и убийства «змия люта», расценив его вероятно «как защиту жизней подданных императора», но распространение Христианства в Поздней Римской империи конца 3 века считалось не просто «неполиткорректным», а было прямо запрещено законом. И именно обращение через его подвиг десятков тысяч римских граждан ко Христу, по-видимому, вменилось святому Георгию в вину позднее, став одним из пунктов официального обвинения.

Позднесредневековое немецкое изображение (15 в.) св.Георгия, убивающего дракона.

Итальянская фреска 14 в. (худ.Ботичелли), изображающая св.Георгия, поражающего змея.

Современная палеонтологическая реконструкция (худ.З.Бурриан) – нотозавр на берегу озера.

Видя средневековые изображения битвы св.Георгия со змеем, и сравнив их с современной реконструкцией обнаруженного палеонтологами нотозавра, остаётся только поражаться явной идентичности хищных рептилий. Больше того, примерно совпадает даже размер нотозара с изображением дракона, поражённого св.Георгием, – это был совсем не гигантский динозавр, правда достаточно проворный и явно агрессивно-хищный, взрослые особи которого достигали в длину 3-4, иногда 5 метров.

Несмотря на то, что дракон или змей, с которым сражался святой, различается у разных художников, но создаётся впечатление, что некоторые наиболее древние изображения явно восходят к единой традиции, согласно которой эта рептилия имела огромную голову с большой пастью, тонкую и относительно длинную шею, короткое толстое тело на четырёх лапах и довольно длинный хвост. Ни о каких-либо нескольких головах, крыльях для полёта, огненном дыхании или иных сказочных атрибутах чудовища ни в древнейших изображениях, ни в житиях о св.Георгия речи не идёт. Складывается полное ощущение, что перед нами некое вполне реальное животное, но крайне редко встречавшееся даже в Античность и к настоящему времени полностью вымершее.

Долгое время многочисленные скептики и даже некоторые верующие христиане считали, что в повествовании о бое святого Георгия со змеем нет ничего реального. Однако уже достаточно давно палеонтологами при раскопках был найден вид динозавров, который получил наименование нотозавров . Это были достаточно крупные хищные существа, жившие в древности по берегам озёр, морей или рек , возможно ведшие даже полуводный образ жизни, и таким образом мы можем констатировать, что условия обитания — что дракона, поражённого святым Георгием, что нотозавра — сходны. Видимо значительную часть их пищевого рациона составляла рыба, но, в первую очередь, нотозавры были активными хищниками, и нападали на любую добычу, появлявшуюся в непосредственной близости к месту их обитания (обнаружены даже кости молодых нотозавров со следами зубов более крупных особей).

Поскольку было найдено довольно много скелетов этих древних хищных рептилий, то учёные смогли достаточно точно восстановить их внешний облик. Однако долгое время, почему-то никто не сопоставлял изображения змея на образах святого Георгия и палеонтологические реконструкции нотозавра, которые (по нашему мнению) совпадают идеально, вплоть до деталей (по крайней мере, автору информации об этом не встречалось).
Несколько удивляет то, что некоторые креационисты (т.е. сторонники концепции Сотворения мира Богом и противники материалистического дарвинизма) в настоящее время считают, что святой Георгий сражался с динозавром бариониксом (впервые найденном, и то только фрагментарно, лишь в 1983 году, хотя к нашему времени известно несколько достаточно полных скелетов особей этого вида). Однако это вряд ли было возможно, т.к. барионикс хотя также жил по берегам водоёмов, как и нотозавр, но имел несколько иной облик, передвигался преимущественно на двух лапах, а не на четырёх, и был намного крупнее нотозавра, — а значит, и поразить его простым копьём было сложнее, и потом связать и полуживого «дракона» притащить на верёвке в город святой Георгий вряд ли бы смог (если речь не идёт например, о молодой особи барионикса). Тогда как нотозавр не только своим внешним видом, но даже размерами идеально соответствует хищной рептилии, описанной в житии рыцаря-великомученика и сохранившимся средневековым изображениям самого известного боя этого христианского святого.

Реконструкция облика крупнейшего из найденных динозавров вида Baryonyx walkeri сравнительно с размерами человека (рост 1,8 м.). Однако выяснилось, что это была ещё молодая особь, а значит размеры пиковых экземпляров этого вида были намного больше.

Группа бариониксов в своей традиционной среде обитания – на берегу водоёма. Хорошо показана универсальность в питании этого хищника.

Как можно увидеть, взрослый барионикс был во первых намного крупнее нотозавра, а во вторых, ходил в основном на двух лапах, а не на четырёх, а значит, вряд ли представителей именно этого вида изображают на иконах со св.Георгием (т.к. один лишь череп у него был длинной до 2 метров, а значит св.Победоносец вряд ли мог притащить полудохлого динозавра этого вида к жителям города на верёвке, тогда как нотозавр соответствует по всем параметрам идеально).

И, как это не покажется удивительным для скептиков, но не только размеры «дракона», судя по изображениям битвы святого Георгия, сходятся с размерами найденных скелетов нотозавров (обычно достигавшими в длину 2-4 метров, иногда 5-6 метров, как Nothosaurus giganteus ), но даже ареал обитания у них идентичный (в отличии от бариониксов, достигавших длинны 9 метров, и чьи кости были найдены только на территории Англии и Испании). Палеонтологи, на основании находок костных останков нотозаров, считают, что в ареал обитания этого вида ящеров входили территории от Северной Африки и Южной Европы через Ближний Восток и Южную Россию вплоть до Центральной Азии. Таким образом, можно утверждать, что наличие нотозавра на территории современного Ливана или Западной Сирии, где его и сразил древнеримский кавалерийский офицер-христианин, не противоречит имеющимся научным данным по ареалу обитания данного вида.

Однако для эволюционистов, отрицающих Сотворение и библейскую картину развития нашей планеты, тут есть одна проблема – с их точки зрения время жизни святого великомученика Георгия Никомидийского и — что нотозавра, что барионикса – разделяют десятки миллионов лет, так как по их мнению, динозавр и человек никак не могли жить в одну историческую эпоху. Но это так, только если опираться на концепцию развития мира, построенную на ошибочной теории макроэволюции Ч.Дарвина и разделять гипотетическую хронологию эволюционистов в миллиарды лет. Если же опираться в концепции развития мира на Книгу Бытия, разделять библейскую хронологию и признавать Сотворённость Богом нашего мира (при отсутствии макроэволюции как достоверно зафиксированного явления), то в том, что святой Георгий мог поразить в бою одного из последних нотозавров, нет ничего невозможного.

Мы не будем здесь разбирать множество других известных случаев, когда наличие живых динозавров (так или иначе приносивших вред и поэтому обычно убиваемых человеком) фиксируется в древнееврейских, древневавилонских, древнегреческих, древнеримских или средневековых европейских и арабских документах, а просто подчеркнём, что случай с боем Георгия Победоносца против динозавра вовсе не единичное свидетельство. И соответственно не только житие св.Георгия, некоторых других христианских святых-змееборцев, но сохранившиеся в древних источниках многочисленные описания глазами очевидцев динозавров как существ, живущих бок-о-бок с людьми, а также их древние изображения, дают весомые основания считать, что некоторые из этих ящеров пережили некий Глобальный Катаклизм, именуемый Всемирным Потопом, и были истреблены человеком уже во времена Поздней Античности и Раннего Средневековья.

Современная икона св.Георгия

Таким образом, имеющиеся свидетельства говорят о том, что предлагаемая эволюционистами и выдаваемая ими за единственно-верную картина развития жизни на нашей планете концептуально ошибочна, тогда как библейская картина мира достаточно хорошо объясняет имеющиеся, казалось бы, парадоксальные факты.
И мы надеемся, что та же Сила Господня, которая в давние времена помогла великомученику Георгию сокрушить живое воплощение зла, поможет и в наше время православным христианским воинам (если они будут твёрдо верить в Иисуса Христа и уповать на заступничество святого Георгия), сокрушить всех своих противников.

Самое известное чудо святого Георгия — это освобождение царевны Александры (в другом варианте, Елисавы) и победа над дьявольским змеем.

Сан Джорджио Скьявони. Св. Георгий сражается с драконом.

Произошло это в окрестностях ливанского города Ласии. Местный царь платил ежегодную дань чудовищному змею, жившему среди Ливанских гор, в глубоком озере: ему по жребию отдавали на съедение ежегодно одного человека. Однажды жребий отправиться на съедение змею выпал дочери самого правителя, целомудренной и прекрасной девушке, одной из немногих жителей Ласии, веровавшей во Христа. Царевну привели в логово змея, и она уже с плачем ожидала ужасной смерти.
Внезапно ей предстал воин на коне, который, осенив себя крестным знамением, поразил копьем змея, силою Божией лишенного бесовской силы.
Вместе с Александрой Георгий явился в город, спасенный им от страшной дани. Язычники приняли победоносного воина за неведомого бога и стали воздавать ему хвалу, но Георгий объяснил им, что служит истинному Богу — Иисусу Христу. Множество горожан во главе с правителем, слушая исповедание новой веры, приняли крещение. На главной площади построили храм в честь Богородицы и Георгия Победоносца. Спасенная царевна совлекла с себя царскую одежду и осталась при храме простой послушницей.
От этого чуда берет начало образ Георгия Победоносца — победителя зла, воплощенного в змее — чудовище. Сочетание христианской святости и воинской доблести сделало Георгия образцом средневекового воина-рыцаря — защитника и освободителя.
Таким увидело Георгия Победоносца Средневековье. И на его фоне как-то потерялся и поблек исторический Георгий Победоносец — воин, отдавший за веру жизнь и победивший смерть.

В чине мучеников Церковь прославляет тех, кто перенес страдания за Христа и принял мучительную смерть с Его именем на устах, не отрекшись от веры. Это самый большой чин святых, насчитывающий тысячи мужчин и женщин, стариков и детей, пострадавших от язычников, безбожных властей различных времен, воинствующих иноверцев. Но среди этих святых есть особо почитаемые — великомученики. Выпавшие на их долю страдания были настолько велики, что человеческий разум не может вместить силу терпения и веры таких святых и только объясняет их помощью Божией, как все сверхчеловеческое и непостижимое.

Таким великомучеником был Георгий, прекрасный юноша и мужественный воин.

Георгий родился в Каппадокии — области в самом центре Малой Азии, входившей в состав Римской империи. Область эта с ранних христианских времен была известна своими пещерными монастырями и подвижниками-христианами, ведущими в этом суровом краю, где приходилось терпеть дневной зной и ночной холод, засухи и зимние морозы, аскетическую и молитвенную жизнь.

Родился Георгий в III веке (не позднее 276 года) в богатой и знатной семье: его отец по имени Геронтий, родом перс, был высокопоставленным вельможей — сенатором с достоинством стратилата *; мать Полихрония — уроженка палестинского города Лидды (современный город Лод возле Тель-Авива) — владела обширными имениями у себя на родине. Как часто бывало в то время, супруги придерживались различных верований: Геронтий был язычником, а Полихрония исповедовала христианство. Воспитанием сына занималась Полихрония, поэтому Георгий с детства впитал христианские традиции и вырос благочестивым юношей.

*Стратилат (греч. Στρατηλάτης) — высоко титулованное лицо в Византийской империи, главнокомандующий армией, иногда совмещавший с военной деятельностью управление некоторой частью империи.

Георгия с юности отличали физическая сила, красота и мужество. Он получил блестящее образование и мог бы жить в праздности и удовольствиях, тратя родительское наследство (его родители умерли еще до того, как он вступил в возраст совершеннолетия). Однако юноша выбрал для себя иной путь и поступил на военную службу. В Римской империи в армию принимали с 17-18 лет, а обычный срок службы составлял 16 лет.

Походная жизнь будущего великомученика началась при императоре Диоклетиане, ставшим ему государем, командиром, благодетелем и мучителем, отдавшим приказ о его казни.

Диоклетиан (245-313) происходил из бедной семьи и начал службу в армии простым солдатом. Он сразу отличился в боях, благо таких возможностей в те времена было предостаточно: Римское государство, раздираемое внутренними противоречиями, терпело к тому же набеги многочисленных варварских племен. Диоклетиан быстро прошел путь от солдата до полководца, завоевав при этом популярность в войсках благодаря уму, физической силе, решительности и храбрости. В 284 году солдаты провозгласили своего командира императором, выразив ему любовь и доверие, и вместе с тем, поставив его перед сложнейшей задачей управления империей в один из самых тяжелых периодов ее истории.

Диоклетиан сделал своим соправителем Максимиана — старого друга и соратника, а потом они разделили власть с молодыми цезарями Галерием и Констанцием, по обычаю, усыновленными. Это было необходимо, чтобы справиться с мятежами, войнами и трудностями разрухи в разных частях государства. Диоклетиан занимался делами Малой Азии, Сирии, Палестины, Египта, а резиденцией сделал город Никомидию (ныне Исмид, в Турции).
Пока Максимиан подавлял восстания внутри империи и противостоял набегам германских племен, Диоклетиан двинулся с войском на восток — к границам Персии. Вероятнее всего, в эти годы юноша Георгий и поступил на службу в один из легионов Диоклетиана, проходящих походом через его родную землю. Затем римское войско сражалось с племенами сарматов на Дунае. Юный воин отличался храбростью и силой, а Диоклетиан таких замечал и продвигал по службе.

Особенно Георгий отличился в войне с персами в 296-297 годах, когда римляне в споре за армянский престол разбили персидское войско и отогнали его за Тигр, присоединив к империи еще несколько провинций. Георгий, служивший в когорте Инвикторов («непобедимых»), куда попадали за особые боевые заслуги, был назначен военным трибуном — вторым командиром в легионе после легата, а позже назначен комитом — так называли старшего военачальника, сопровождавшего императора в его путешествиях. Поскольку комиты составляли свиту императора и вместе с тем были его советниками, то должность эта считалась очень почетной.

Диоклетиан, закоренелый язычник, первые пятнадцать лет своего правления относился к христианам вполне терпимо. Большую часть его ближайших помощников, конечно, составляли его единомышленники — приверженцы традиционных римских культов. Но и христиане — воины и чиновники — могли вполне благополучно продвигаться по карьерной лестнице и занимать самые высокие государственные посты.

Римляне вообще проявляли большую терпимость к религиям других племен и народов. Различные чужеземные культы свободно отправлялись повсюду в империи — не только в провинциях, но и в самом Риме, где от чужеземцев требовалось лишь соблюдать уважение по отношению к римскому государственному культу и отправлять свои обряды частным образом, не навязывая их другим.

Однако почти одновременно с появлением христианской проповеди римская религия пополнилась новым культом, ставшим источником многих бед для христиан. Это был культ цезарей.

С появлением в Риме императорской власти появилось и представление о новом божестве: гении императора. Но очень скоро почитание гения императоров переросло в личное обожествление венценосцев. Поначалу обожествляли только умерших цезарей. Но постепенно, под влиянием восточных представлений, в Риме привыкли считать богом и живого цезаря, ему предоставляли титул «бог и властитель наш» и падали перед ним на колени. С теми, кто по небрежности или неуважению не хотел выражать чествования императору, поступали как с величайшим преступником. Поэтому даже иудеи, во всем остальном твердо державшиеся своей религии, старались ладить с императорами в этом вопросе. Когда Калигуле (12-41) донесли на иудеев, что они недостаточно выражают почитание к священной особе императора, то они отправили депутацию к нему сказать: «Мы приносим жертвы за тебя, и не простые жертвы, а гекатомбы (сотенные). Мы делали это уже три раза — по случаю твоего вступления на престол, по случаю твоей болезни за твое выздоровление и за твою победу».

Не таким языком говорили с императорами христиане. Вместо царства кесаря они благовествовали Царство Божие. У них был один Господин — Иисус, поэтому нельзя было одновременно поклоняться и Господу, и цезарю. Во времена Нерона христианам запрещалось пользоваться монетами с изображением на них цезаря; тем более не могло быть никаких компромиссов с императорами, требовавшими, чтобы императорскую особу титуловали «Господом и Богом». Отказ христиан приносить жертвы языческим богам и обожествлять римских императоров воспринимался как угроза установленным связям между народом и богами.

Языческий философ Цельс обращался к христианам с увещеваниями: «Разве есть что худое в том, чтобы приобретать благоволение владыки людей; ведь не без божественного благоизволения получается власть над миром? Если от тебя требуют клятвы именем императора, тут нет ничего дурного; ибо все, что ты имеешь в жизни, получаешь от императора».

Но христиане думали иначе. Тертуллиан поучал своих братьев по вере: «Отдай деньги твои кесарю, а себя самого Богу. Но если все будешь отдавать кесарю, что же останется для Бога? Я хочу называть императора владыкой, но только в обыкновенном смысле, если меня не принуждают поставлять его владыкой на место Бога» (Апология, гл.45).

Диоклетиан в конце концов также потребовал воздания себе божественных почестей. И, конечно, сразу же натолкнулся на неповиновение христианского населения империи. На беду, это кроткое и мирное сопротивление последователей Христа совпало с возрастающими трудностями внутри страны, которые возбудили открытые толки против императора, и было расценено как мятеж.

Зимой 302 года соправитель Галерий указал Диоклетиану на «источник недовольства» — христиан и предложил начать преследование иноверцев.

Император обратился за предсказанием относительно своего будущего в храм Аполлона Дельфийского. Пифия сказала ему, что не может сделать прорицание, потому что ей мешают те, кто уничтожает ее силу. Жрецы храма истолковали эти слова так, что всему виной — христиане, от которых в государстве происходят все беды. Так ближайшее окружение императора, светское и жреческое, толкнуло его совершить главную ошибку в его жизни — начать гонения на верующих во Христа, получившее в истории название Великого гонения .

23 февраля 303 года Диоклетиан издал первый эдикт против христиан, который предписывал «разрушать церкви до основания, сжигать священные книги и лишать христиан почетных должностей» . Вскоре после этого императорский дворец в Никомидии дважды охватывал пожар. Это совпадение послужило поводом для бездоказательного обвинения христиан в поджогах. Вслед за тем появились еще два указа — о гонениях на священников и об обязательном для всех жертвоприношении языческим богам. Отказавшиеся от жертвоприношений подвергались тюремному заключению, пыткам и смертной казни. Так начались преследования, унесшие жизни нескольких тысяч граждан Римской империи — римлян, греков, выходцев из варварских народов. Все христианское население страны, довольно многочисленное, разделилось на две части: одни ради избавления от мучений соглашались принести языческие жертвоприношения, а другие исповедовали Христа до смерти, потому что считали такие жертвоприношения отречением от Христа, памятуя Его слова: «Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Лк. 16,13).

Святой Георгий и мысли не допускал о поклонении языческим идолам, поэтому приготовился к мучениям за веру: золото, серебро и все остальное свое богатство он раздал нищим, рабам и слугам своим даровал свободу. Затем он явился в Никомидию на совет к Диоклетиану, где собрались все его военачальники и приближенные, и открыто объявил себя христианином.

Собрание изумилось и взирало на императора, сидевшего в молчании, как будто пораженного громом. Диоклетиан не ожидал от своего преданного военачальника, давнего соратника, такого поступка. Согласно Житию святого, между ним и императором состоялся следующий диалог:

— Георгий, — сказал Диоклетиан, — я всегда дивился твоему благородству и мужеству, от меня ты получил высокую должность за боевые заслуги. Из любви к тебе, как отец, даю тебе совет — не обрекай свою жизнь на муки, принеси жертву богам, и ты не лишишься своего сана и моего расположения.
— Царство, которым ты сейчас наслаждаешься, — ответил Георгий, — непостоянно, суетно и преходяще, вместе с ним погибнут и его наслаждения. Никакой пользы не получают те, кто обольщен ими. Уверуй в истинного Бога, и Он даст тебе лучшее царство — бессмертное. Ради него никакие муки не устрашат мою душу.

Император разгневался и велел стражникам арестовать Георгия и бросить в тюрьму. Там его распростерли на тюремном полу, надели на ноги колодки, а на грудь положили тяжелый камень, так что трудно было дышать и невозможно сдвинуться с места.

На следующий день Диоклетиан велел привести Георгия на допрос:
— Раскаялся ли ты или опять будешь проявлять непокорство?
— Неужели ты думаешь, что я изнемогу от столь малого мучения? — ответил святой. — Скорее ты устанешь мучить меня, нежели я — терпеть мучения.

Разгневанный император отдал приказ прибегнуть к пыткам, чтобы заставить Георгия отречься от Христа. Когда-то, в годы Римской республики истязания применялись только к рабам, чтобы выбить из них показания в ходе судебного следствия. Но во времена Империи языческое общество настолько развратилось и ожесточилось, что пытки стали часто применяться и к свободным гражданам. Истязания святого Георгия отличались особым изуверством и жестокостью. Обнаженного мученика привязали к колесу, под которым мучители положили доски с длинными гвоздями. Вращаемое на колесе, тело Георгия раздиралось этими гвоздями на части, но ум и уста его молились Богу, сначала громко, потом все тише и тише…

Микаэл ван Кокси. Мученичество святого Георгия.

— Он умер, что же христианский Бог не избавил его от смерти? — сказал Диоклетиан, когда мученик совсем затих, и с этими словами покинул место казни.

На этом, видимо, исчерпывается исторический пласт в Житии святого Георгия. Далее агиограф повествует о чудесном воскрешении мученика и приобретенной им от Бога способности выходить целым и невредимым из самых страшных мучений и казней.

Судя по всему, мужество, проявленное Георгием во время казни, оказало сильное влияние на местных жителей и даже на ближайшее окружение императора. Житие сообщает о том, что в эти дни христианство приняли многие люди, в том числе жрец храма Аполлона по имени Афанасий, а также жена Диоклетиана Александра.

По христианскому пониманию мученического подвига Георгия, это была брань с врагом рода человеческого, из которой святой страстотерпец, мужественно претерпевший самые тяжелые пытки, которым когда-либо подвергалась человеческая плоть, вышел победителем, за что и наречен Победоносцем.

Свою последнюю победу — над смертью — Георгий одержал 23 апреля 303 года, в день Великой Пятницы.

Великое гонение завершило эру язычества. Мучитель святого Георгия, Диоклетиан, всего лишь через два года после этих событий вынужден был сложить с себя полномочия императора под давлением своего же придворного окружения, и провел остаток своих дней в далеком имении за выращиванием капусты. Гонения на христиан после его отставки стали стихать и вскоре совсем прекратилась. Спустя десять лет после кончины Георгия Император Константин издал указ, по которому христианам возвращались все их права. На крови мучеников была создана новая империя — христианская.

6 мая Церковь празднует память одного из самых почитаемых христианских святых — великомученика Георгия Победоносца. С его именем связано много различных, порой не очень согласуемых друг с другом легенд. Исторические мотивы, церковное предание и народные сказания нашли отражение в иконографии святого.

Святой Георгий. XIV век. Византийский музей, Афины

Воин-мученик

Культ святого Георгия зародился в Палестине, в Лидде (Диосполис), где издревле почиталась его гробница, а затем распространился по всей христианской ойкумене. Уже в V веке в Риме была построена церковь во имя святого Георгия, где хранилась часть его мощей, а также его копье и хоругвь. Примерно в это же время стало формироваться и житие святого. Исторических сведений о святом Георгии сохранилось мало, однако уже в венской рукописи IV-V веков мы находим рассказ о его мученичестве. Сохранились также папирусные фрагменты Деяний Георгия VI века.

Вначале Георгий предстает как исповедник христианства, отстаивающий свою веру перед императором Диоклетианом (в народных сказаниях — перед неверным царем Дадианом), но со временем формируется образ Георгия как защитника слабых и угнетенных, что выразилось более всего в сюжете борьбы со змием и освобождении юной девицы. Интересно, что в древнейших сказаниях святой Георгий одерживает победу над змием не оружием, а при помощи молитвы, после чего проповедует народу, и по его слову люди принимают крещение.

Согласно преданию, святой Георгий жил в III веке в Каппадокии (по другим версиям — в Палестине). Был сыном богатых и знатных родителей, исповедовавших христианство, его отец умер как мученик за Христа, когда Георгий был еще ребенком. После кончины матери, в 20-летнем возрасте он поступает на военную службу. Одаренный умом, храбростью, физической силой и красотой, Георгий добился высокого положения, стал военноначальником, близким к императору Диоклетиану. Но когда начались гонения на христиан, Георгий предстал перед императором, объявил себя христианином и обличил Диоклетиана. Его арестовали, подвергли жестоким пыткам, и в 303 (304) году обезглавили.

Св. Георгий, побеждающий дракона. Паоло Учелло. XV век. Лондонская национальная галерея.

Чудо от иконы "Богоматерь Знамение" (Битва новгородцев с суздальцами). Середина XV века, ГТГ

Святой Георгий со спасенным юношей. Греческая икона XVI века. ГИМ

Покровитель знати

Церковь почитает святого Георгия как великомученика. По всему миру мы встречаем его образы на иконах и картинах, в храмовых росписях и книжной миниатюре, на крестах и панагиях, в геральдике и скульптуре.

Самые ранние изображения святого Георгия сохранились в Египте: это фреска на столпе Северной церкви в Бауите, а также энкаустическая икона «Богоматерь на престоле с архангелами и свв. Феодором и Георгием» из монастыря святой Екатерины на Синае. Оба изображения датируются VI веком. На фреске святой Георгий изображен как воин, во всем боевом облачении, с высоко поднятым мечом, на иконе — в белой тунике, с крестом в руке.

Основная иконография святого Георгия сформировалась в Византии, где он был весьма почитаем. Византийские императоры, часто поставлявшиеся из военной знати, считали святого Георгия своим покровителем. Изображения его были на монетах и печатях династии Комнинов и Палеологов.

В византийском искусстве образ Георгия-воина — в доспехах, со щитом, мечом и копьем — соединялся с символами мученичества — крестом и красным плащом. С самых ранних изображений его облик обретает узнаваемые и устойчивые черты: это безбородый юноша, с миловидным лицом и шапкой кудрявых волос. Георгия часто изображают вместе с другими воинами-мучениками — Димитрием Солунским, Феодором Тироном, Феодором Стратилатом и др.

Не позже конца XII века возникает иконографический извод Георгия, восседающего на троне, но это довольно редкий тип. Также редким является образ Георгия в молении, когда святой изображается в трехчетвертном развороте перед Христом, с поднятыми в молитве руками. Уже в поствизантийский период появляется образ, получивший наименование Кефалофорос, когда святой изображается с усеченной головой в руке. Такой извод был популярен на Крите в XVI-XVII веках.

Чудо Георгия о змие. Новгород, XV век. Русский музей в Санкт-Петербурге.

Святой Георгий. Икона XII века из монастыря святой Екатерины на Синае

Святой Георгий. XI век. Новгород Великий. Ныне находится в Успенском соборе Московского Кремля.

Змееборец

Но самым излюбленным во всем христианском мире стал образ Георгия на коне, поражающего змея («Чудо Георгия о змии»). Одни из ранних изображений такого типа сохранились на стенах пещерных храмов Каппадокии, в долине Гереме (конец IX — начало X века). Особо популярным святой Георгий-змееборец становится в XIV веке, когда почитание святых воинов обретает смысл духовного сопротивления туркам-османам, теснившим христиан на Балканах. В этот период появляется также образ со спасенным из плена отроком, которого изображают сидящим в седле, позади Георгия («Чудо Георгия с отроком»).

Сюжет «Чудо Георгия о змие» существует во множестве вариантов. Например, в греческих редакциях сказания это чудо описывается как единственное прижизненное, а в славянской традиции оно считается посмертным.

Сказание гласит, что недалеко от места, где родился святой Георгий, возле Бейрута (в ряде текстов называется город Ласия или Гевал, в земле Палестинской), жил змей, пожиравший людей. И жители той местности из страха перед чудищем решили регулярно по жребию отдавать ему на съедение юношу или девицу. Однажды жребий выпал на дочь правителя. Ее отвели к берегу озера и привязали. В ужасе она стала ждать появления змея. Когда же страшный зверь вышел из озера и стал приближаться к ней, вдруг появился Георгий на белом коне, поразил змея копьем и спас девицу. Он не только прекратил уничтожение людей в пределах Бейрута, но и обратил ко Христу жителей той страны, которые были язычниками.

«Чудо о змии» хорошо известно во всех христианских странах, но особенно там, где была сильна народная традиция: в Малой Азии, Южной Италии, Грузии и Древней Руси. Особым почитанием святой Георгий был окружен в Грузии, где его считали небесным покровителем страны, само название которой происходит от имении Георгий. Изображения святого, сцены его жития и чудес есть практически в каждой грузинской церкви. Перевод жития святого Георгия на грузинский язык был сделан в IX веке, а уже в XI веке в искусстве Грузии появляется развитый иконографический цикл жития святого. Возможно, сказалось то, что из Каппадокии происходила родом и святая Нина, просветительница Грузии, а согласно преданию, Нина и Георгий состояли в родстве. Одним из самых ранних изображений святого Георгия считается рельеф конца VI века на малой стеле из Брдадзори (Картли, Восточная Грузия). На западном фризе Мартвильского храма (VII век) сохранилось изображение всадника на коне, поражающего человеческую фигуру, которое исследователи также считают образом святого Георгия. Но это сомнительно, потому что такой иконографический извод соответствует святому Димитрию Солунскому, а не Георгию.

Чудо Георгия о змии с житийными клеймами. Новгородская икона XIV века. Русский музей.

Чудо Георгия о змии. Фреска XII века из Георгиевского собора в Старой Ладоге.

Любимый святой русских князей

В Древней Руси великомученик Георгий также был одним из самых почитаемых святых. Он считался покровителем князей и воинов. Многие русские князья носили его имя. Так, сын Владимира Святого, крестителя Руси, киевский князь Ярослав Мудрый в крещении был назван Георгием. Он поставил в Киеве храм в честь своего небесного покровителя. Этот храм был освящен митрополитом Илларионом 26 ноября 1051 года, и день осеннего празднования святого Георгия получил именование Юрьева дня. В Киевском соборе Святой Софии, построенном Ярославом Мудрым, северный придел освящен в честь святого Георгия, и в нем сохранился самый ранний из житийных циклов великомученика (40-е годы XI века). В подражание византийским императорам Ярослав повелел на серебрениках и печатях изображать Георгия. На одной из сохранившихся печатей видна полуфигура воина и греческая надпись: «Господи, помоги рабу твоему Георгию, архонту».

В ранних русских иконах в образе Георгия подчеркивалось его могучее телосложение, физическая красота и твердость в вере. Таков образ на двусторонней иконе XI века из Успенского собора Московского Кремля. Это святой, готовый стоять за веру вплоть до смерти. Он изображен по пояс, в латах, с копьем в правой руке и мечом в левой, на плечи его накинут красный плащ мученика.

К домонгольскому времени относится и икона святого Георгия (ныне в Третьяковской галерее), она происходит из Новгорода, из Георгиевского собора Юрьева монастыря, заложенного в 1119 году правнуком Ярослава Мудрого, Мстиславом Владимировичем, также нареченным в крещении Георгием. Икона больших размеров (230 х 142 см), на ней святой представлен в рост, с копьем в правой руке и мечом в левой, с круглым щитом за левым плечом. Голову Георгия украшает драгоценный венец.

Юрий Долгорукий, глава династии владимиро-суздальских князей и основатель Москвы, также считал своим небесным покровителем великомученика Георгия. В 1152 году он заложил каменную Георгиевскую церковь во Владимире. Образ Георгия украшал княжескую печать Юрия Долгорукого.

Рельефное изображение Георгия на коне встречается на фасаде Димитриевского собора во Владимире (90-е годы XII века). При князе владимирском Георгии Всеволодовиче был построен Георгиевский собор в Юрьеве-Польском (1230-1234).

Святой Георгий, XIII век. Музей истории и этнографии Сванетии, поселок Местия края Самегрело и Земо-Сванети, Грузия

Святой Георгий, XIII век. Византийский музей, Афины.

Чудо Георгия о змие. XVI век, Псковская школа. Псковский государственный объединенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник.

Чудо Георгия о змие. XVI век. ГТГ

Егорий Храбрый

К домонгольскому периоду относится и фреска Георгиевского собора в Старой Ладоге (около 1164 года), на которой представлен Георгий на коне. Но всадник не поражает змия, как это бывает обычно, он лишь попирает его, при этом царевна ведет змия на пояске, как на поводке. Такая необычная интерпретация отсылает нас к русскому духовному стиху о Егории Храбром, в котором освобожденная царевна помогает святому Георгию укрощать змия, повязав его шею своим шелковым пояском. В данном случае мы видим, что змий — как символ зла — не повержен, а приручен, зло искореняется путем преображения, а не умерщвления твари. Не случайно в народных легендах Егорию Храброму приписывалось «утверждение на Руси веры православной и искоренение басурманской».

В домонгольский период, характеризующийся высокой княжеской культурой, преобладают изображения святого Георгия как воина-мученика, покровителя князей и воинов. Во времена татарского ига христианская вера глубже проникает в народную среду, и начинает преобладать образ Георгия-змееборца, выражающий чаяния народные на помощь небесных заступников.

Георгий пользовался особой любовью в Новгороде и даже считался одним из покровителей города. В летописи есть рассказ о том, как Георгий помог новгородцам освободиться от осаждающей город чуди. В известной новгородской иконе «Чудо от иконы Знамения» святой Георгий вместе с другими святыми воинами возглавляет конницу, прогоняющую полки суздальцев от стен города.

Один из ранних и ярких примеров представляет новгородская икона I половины XIV века. В ней совмещаются исторический и фольклорный пласты жития: «Чудо Георгия о змии» помещено в среднике и окружено 14 житийными клеймами. Георгий представлен здесь как народный герой: и христианский мученик, и небесный воин-избавитель. Фигура его хрупка и изящна, всем своим юным обликом он схож с ангелом. Конь и всадник легко парят не касаясь земли. Здесь, как и на ладожской фреске, царевна ведет на пояске змия. В клеймах на полях подробно изображены сцены мученичества. Может показаться, что мучения изображены как-то отвлеченно, однако для людей Древней Руси образ прочитывался сквозь призму народных сказаний, в которых многократно и очень поэтически высоко воспевается подвиг Егория Храброго.

Герб, орден и простая копейка

Начиная с XV века иконография «Чудо Георгия о змии» усложняется, обогащаясь все новыми деталями. Появляется образ Христа в небесном сегменте или изображение Его благословляющей десницы, фигурка парящего ангела или двух ангелов, возлагающих венец на главу Георгия. На некоторых иконах изображается конное воинство, выезжающее из городских ворот навстречу Георгию.

На протяжении многих веков иконописцы, скульпторы и художники изображают святого Георгия. Его образ украшает герб Москвы со времен Ивана III. В XVI веке святой Георгий появился на русских монетах. Даже название «копейка» связано с образом великомученика, ведь воин с копьем на Руси звался копейщиком. Орден Святого Георгия был высшей наградой для солдат и унтер-офицеров в дореволюционной России. Образ юного воина, отдавшего жизнь за Христа и готового сразиться со страшным змием, до сих пор вдохновляет иконописцев. Яркий пример — образ святого Георгия современного иконописца Дмитрия Хартунга, в котором соединились черты канонической иконы и отголоски античности.

Украсил золотом и драгоценными камнями, и перлами » и повелел отвести к змею.

В греческих редакциях сказания чудо описывается как единственное прижизненное (славянская традиция все чудеса Георгия считает посмертными ) и сообщается, что Георгий был военачальником, «войско его было распущено, а сам он шёл в Каппадокийскую землю , своё отечество ».

Увидев плачущую царевну, он спросил у неё о причине её скорби и, узнав о чудовище, пообещал её спасти. Затем «осенив себя крестным знамением и призвав Господа, со словами: - „во имя Отца, и Сына, и Святого Духа“, - устремился на коне своём на змея, потрясая копьем и, ударив змея с силою в гортань, поразил его и прижал к земле; конь же святого попирал змея ногами ». В некоторых вариантах истории змей был поражён только силой молитвы святого. Затем Георгий приказал царевне связать змея поясом и вести его в город. Народ был удивлён возвращением царевны, а увидев змея в ужасе стал разбегаться. Георгий обратился к ним со словами:

Георгий обезглавил мечом змея, труп жители вынесли за город и сожгли. Данное чудо способствовало обращению местных жителей в христианство , крещение по преданию приняло множество народа (в разных списках от 25 000 до 240 000 ), а в городе построили церковь в честь Богородицы.

Возможное происхождение и толкование

Исследователи отмечают, что змееборческая драма известна с древнейших исторических времен (например, шумеро-аккадский Мардук , ведийский Индра) и восходит к дохристианским культам. Античная мифология также знает ряд сходных сюжетов : Зевс побеждает Тифона , имевшего на затылке сто драконовых голов, Аполлон одержал победу над драконом Пифоном , а Геракл над Лернейской гидрой . Наиболее близким по сюжету к чуду Георгия о змие является миф о Персее и Андромеде : Персей побеждает морское чудовище и спасает царевну Андромеду, отданную ему на съедение.

В христианстве чудо Георгия о змие имеет также иносказательное толкование: царевна - церковь , змей - язычество , то есть Георгий, убивая дракона, спасает христианскую церковь от язычников. Также это чудо рассматривается как победа над дьяволом - «древним змием» (Откр. ; ) .

Католицизм

История о Георгии и змие впервые появляется в «Золотой легенде » Якова Ворагинского. Она была легко воспринята и нашла своё отражение в текстах церковных служб, где она сохранялась до реформы, проведенной папой Климентом VII (XVI век), когда часть молитв, в которых упоминалась битва с драконом, была удалена из требников и прочих церковных книг, и он превратился просто в святого мученика, находящегося у небесного престола рядом с Христом .

Иконография

Изображения Георгия в образе всадника появляются в X-XI века на его родине в Каппадокии, но миниатюры, изображающие его победу над драконом, известны с IX века (псалтырь Лобкова).

Однако в большинстве случаев на иконах изображают сокращённую композицию: конный воин поражает копьём змия, а с небес его благословляет Христос или его рука. Иногда над главой Георгия изображают ангела с венцом в руках. Город на иконах обычно изображают в виде башни. Отличительной чертой русских икон, изображающих этот сюжет, является то, что Георгий поражает дракона копьем не в глаз, как в западной живописи, а в пасть.

В иконописи сюжет чуда Георгия о змие представлен как мистическая битва между добром и злом. При этом «Георгий не делает усилий, его господство над врагом выглядит как нечто извечное и предопределенное свыше ».

Геральдика

В настоящее время эта фигура в гербе Российской Федерации описывается так «в красном щите, - серебряный всадник в синем плаще на серебряном коне, поражающий серебряным копьём чёрного опрокинутого навзничь и попранного конём змея» , то есть без прямой ссылки на святого Георгия, и изображается без нимба . В то же время в гербе Москвы говорится о святом Георгии, поражающем именно змия:

UKR Biały Kamień 1682 COA.png

Белый Камень, 1682

Повесть «Чудо Георгия о змие»

Повесть «Чудо Георгия о змие» является памятником древнерусской литературы . Появилась в XI веке как перевод с греческого языка эпизода из жития святого. В конце XII - начале XIII веков появляется русская переработка переводного сказания - так называемая «вторая русская редакция». Она отличается лаконичностью, свойственной оригинальным древнерусским произведениям. В ней заменены некоторые собственные имена (например, введён вымышленный город Гевал), повествование сокращено, а христианская сторона рассказа приглушена (например, в мотивировке действий Георгия).

Напишите отзыв о статье "Чудо Георгия о змие"

Примечания

3. // Православная энциклопедия
5. Шеппинг Д. О. // Филологические записки . Воронеж, 1884.
6. Пропп В. Я. // Фольклор. Литература. История. (Собрание трудов). М.: Лабиринт, 2002, с. 92-114
9. Сабин Баринг-Гоулд. Мифы и легенды Средневековья. М., 2009. С. 152-178
12. Алпатов М. В. Этюды по истории русского искусства. - М.: Искусство, 1967. Т.1. С. 158.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Чудо Георгия о змие

Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.

В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.

В "Житии святого Георгия" описывается много чудес, совер­шенных великомучеником. В более ранней редакции жития святой Георгий предстает только как великомученик, и лишь более поздние редакции дополнены описанием чудес, причем сначала возникли три эпизода, характеризующие святого как чудотвор­ца, затем к ним прибавилось еще шесть, в том числе и известное "Чудо Георгия о змие" .

Первое чудо, которое можно условно назвать "Чудом с ко­лонной вдовы", или "Лептой вдовы", повествует о том, как в Си­рии, где не было больших камней для столбов, которые должны были поддерживать здание, эти камни покупались в далеких странах и привозились морем. Так поступила и одна вдова, ку­пившая хороший столб и умолявшая градоначальника взять его на корабль, чтобы отвезти к строящемуся храму Георгия ве­ликомученика. Тот не внял мольбам бедной женщины и от­плыл, а она упала на землю и, горько рыдая, призывала в моль­бах святого Георгия. В слезах она заснула и увидела во сне явивше­гося ей Георгия на коне, который спросил, о чем она так скорбит. Вдова рассказала святому о своем горе. "Где хочешь поставить столб?" - спросил святой. "На правой стороне церк­ви", - отвечала женщина. Тогда святой написал на столбе паль­цем, где этот дар вдовы должен быть поставлен по ее желанию. Вместе с женщиной они подняли столб, который вдруг стал лег­ким, и опустил в море. Проснувшись, вдова не обнаружила на прежнем месте столба, а когда вернулась домой, то оказалось, что ее столб с надписью, сделанной рукой святого, уже лежал на берегу. Градоначальник раскаялся в содеянном прегрешении, а столб вдовы был поставлен на том месте, где и было велено.

Второе чудо - "с пронзенным образом", рассказывает о си­ле чудотворной иконы святого. В том же сирийском городе Рамеле, уже завоеванном сарацинами, в церковь святого Георгия во время службы зашло несколько сарацин, и один из них, взяв лук, пустил стрелу в икону великомученика.

Но стрела полетела вверх и, падая оттуда, вонзилась само­му стрелку в руку. Рука раздулась, очень болела, и сарацин, му­чаясь от страшных страданий, признался во всем своим служанкам, среди которых было несколько христианок. Они посо­ветовали хозяину позвать священника, и тот объяснил варвару, кто был свято Георгий и почему он получил от Бога благодать тво­рить чудеса. По совету священника сарацин приказал принести к себе в дом икону великомученика Георгия, поставил над своей постелью, молился перед ней и смазал руку маслом из лампады. Сарацин исцелился, уверовал в Бога, тайно крестился, а потом начал на площади города громогласно проповедовать учение Христа как истинного Бога. Новообращенный сарацин принял мученический венец, ибо тут же был разрублен своими бывши­ми единоверцами на части.

Третье чудо - "о плененном пафлагонском юноше" повест­вует об избавлении молодого человека, захваченного в плен ага­рянами в церкви великомученика Георгия во время торжества в день памяти святого. Год пробыл он в плену у агарянского кня­зя, и через двенадцать месяцев, точно в тот день, когда юноша был захвачен иноверцами, по молитвам его бедной матери плен­ник был чудесным образом возвращен родителям. Он только что прислуживал агарянскому князю за столом и явился перед пораженными родителями прямо с сосудом для вина в руках. Рассказывая о том, что произошло, юноша сказал: "Я налил ви­но, чтобы подать князю, и вдруг поднят был светлым всадником, который посадил меня к себе на коня. Я держал в одной руке со­суд, а другой держался за его пояс, и вот очутился здесь...".

О подобном чудесном возвращении из плена рассказывают и еще два чуда святого Георгия. Однако самое популярное из всех чу­дес, прочно вошедшее в иконографию великомученика, это "Чудо Георгия о змие", где святой спасает от страшного чудови­ща целый город и царскую дочь.

На родине святого Георгия, около города Бейрута, где жило много идолопоклонников, близ Ливанских гор было большое озеро. И вот в этом озере поселился огромный змей. Выходя из своего прибежища, он пожирал людей, и никто не мог с ним справиться, ибо самый воздух вокруг него, зараженный его ды­ханием, становился смертоносным.

Тогда правитель страны принял решение каждый день отдавать змею детей кого-либо из жителей, а когда придет его оче­редь, он отдаст чудовищу свою единственную дочь.

Так по жребию посылали люди той страны змею своих де­тей, пока не пришла очередь царской дочери. Наряженная в лучшие одежды и оплаканная родителями, оказалась девушка на берегу озера, горько рыдая и ожидая своего смертного часа.

Неожиданно явился перед ней прекрасный юноша на бе­лом коне с копьем в руках - сам Георгий Победоносец. Увидев плачущую девушку, он обратился к ней, чтобы узнать, почему она стоит на берегу озера и что за горе у нее. Но девушка умоля­ла прекрасного юношу поскорее уйти от этого ужасного места, а не то он погибнет вместе с ней. Святой Георгий настаивал и наконец услышал горький рассказ о страшном чудовище и о царском слове. Девушка снова умоляла Георгия уйти, ибо невозможно спастись от чудовища, и тут из озера показался змей. Осенив се­бя крестным знамением, со словами "Во имя Отца и Сына и Свя­того Духа", бросился Георгий на страшилище и поразил его ко­пьем, ударив в самую глотку. Копье прижимало змея к земле, конь топтал его ногами, а потом святой Георгий велел девице связать своим поясом змея и вести его, как послушного пса, в город.

Народ в ужасе шарахался от чудовища, но Георгий гово­рил: "Не бойтесь и веруйте в Господа нашего Иисуса Христа". И когда убил Георгий змея посреди города, тысячи жителей уве­ровали во Христа и приняли святое крещение, и было их двадцать пять тысяч, не считая женщин и детей.

На том месте впоследствии построили церковь во имя Пре­святой Богородицы и Георгия Победоносца, который охраняет христианскую Церковь от погубителей и от греха, как сохранил прекрасную дочь царя от змея-пожирателя.