Васнецов иконы. Забытый васнецов. Единородный Сыне и Словесе Божий. Росписи Владимирского собора

Всякий раз, когда я бываю в Киеве, я обязательно прихожу во Владимирский собор. Это один из любимейших моих православных храмов, и очень грустно осознавать, что сегодня он оккупирован украинскими раскольниками.
Построенный в псевдовизантийском стиле, собор соединяет в себе несколько пластов высоких культур: византийскую, древнерусскую и дореволюционную российскую. Византийские своды здесь соседствуют с муравчатыми узорами из Древней Руси, а стены украшены выдающимся русским художником Виктором Васнецовым.

Я вообще очень и очень скептически отношусь к живописи на стенах православных храмов. То, что эту живопись называют высоким словом «академическая», часто ее не спасает. За исключением некоторых мастеров, чаще всего это плохое и безвкусное художество. Все-таки для православного храма уместнее традиционная иконографическая роспись.
Но есть автор, у которого, на мой взгляд, получилось создать живопись, подходящую для храма, причем живопись выдающуюся! Искусствоведы могут иронизировать надо мною, но мне кажется, что живопись Васнецова в храмах смотрится органично.
Приходя во Владимирский Киевский собор, я всегда с большим удовольствием рассматриваю фрески, выполненные Васнецовым. Его картины вызывают сильные эмоции, они притягивают, магнетизируют. Сам Васнецов был благочестивым человеком, и, конечно, он вложил в свои работы и большое религиозное чувство.
Единственно, что расстраивает, это то, что на стенах и сводах Владимирского собора эти фрески плохо видны. Не будешь, в самом деле, бинокль с собой в храм брать…
А в альбомах (я уже не говорю об открытках) сила воздействия картин снижается в разы.

Тем более, я был очень обрадован, когда узнал, что в Москве, в Третьяковской галерее, производится выставка… этих самых работ. Ну, не этих самых, конечно, со стен собора их не снимешь, но полотен, созданных Васнецовым как эскизы, как образцы для написания фресок. То есть сначала художник создал эти картины, комиссия их одобрила, и потом он (и специальные мастера) их написали на стенах собора.
Итак, перед нами – полотна, написанные рукой Виктора Васнецова. Практически в ту самую величину, в какую они даны на стенах собора. Эти полотна перед нами, и их можно рассматривать не торопясь: разглядывать детали, открывать доселе неизвестные подробности, думать над цветовым или художественным решением художника в данном сюжете.
Уверяю вас, они производят очень сильное впечатление!
(выставка проходила в 2013 г. - Пчёлка Майя)
Давайте вместе посмотрим на эти работы и поделимся теми мыслями и чувствами, что у нас возникают.Напоминаю, что приведенные мною фотографии можно увеличить, кликнув по той или иной фотографии.

Владимирский собор города Киева.

В ойдем под его прекрасные своды.

Крещение Руси святым князем Владимиром.
Мне очень нравится эта картина своим пафосом, энергетикой. Кстати сказать, в 1988 году, когда праздновалось 1000-летие Крещения Руси (в этом году пройдут торжества в честь 1025-летия), эта картина стала официальным символом праздника.
Князь Владимир воздевает руки к Небесам, и оттуда льется свет – русским язычникам воссияло Солнце Правды, Христос Бог наш!
И тут же начинается работа духовенства – крестят людей в водах Днепра. Тут и старики, и дети…

Здесь можно спокойно сидеть и думать над изображенным. На этом длинном полотне изображен момент из Апокалипсиса: Ангелы приглашают войти в Царство Божие всех праведных людей. И те, воскресшие и преображенные, устремляются в Царство отовсюду.
Впрочем, давайте приблизим отдельные моменты этого сюжета.

К ак прекрасно художник передал торжество прославления праведников! К вечному Царству Ангелы возносят мучеников и праведников. Кто-то из мучеников держит меч – эта мученица, вероятно, была казнена мечом. Среди мучеников есть совсем молодые люди, как этот сонм девушек, замученных во имя Христа в древнеримские времена.
Слева – ветхозаветные праотцы и праведники в древних одеждах. Между ангелами – царственная пара: святые равноапостольные Константин и Елена. За девушками-мученицами – два молодых брата. Это, несомненно, первые русские святые братья Борис и Глеб.
А что за особая честь деве, которую возносят Ангелы на самом переднем плане?.. Кто она?
Я люблю загадывать загадки. Давайте и в этот раз спрошу вас: кто она, эта прекрасная незнакомка, которая даже несколько испугана воздаваемой ей честью?

Крупным планом – Архангелы, приглашающие всех войти в Царство Божие.
Вы обратили внимание, что я стараюсь не употреблять выражение Царство Небесное. В Новом Завете эти два выражения взаимозаменяемы. Евреи старались не употреблять попусту слово Бог, поэтому заменяли его какими-нибудь другими словами, в частности Небо, Небеса.
Таким образом, выражение Царство Божие часто произносилось как Царство Небесное.
И у современного человека, для которого небо – это пространство над головой, складывается впечатление, что речь идет о каком-то Царстве, которое Господь построит на небесах. На самом деле, речь идет о Царстве, которое Господь построит в нашей преображенной Вселенной, на нашей с вами земле.
То есть если для древних людей выражение Царство Небесное означало лишь Царство, построенное Господом, у нас это понятие вызывает неверные пространственные представления.

Итак: Ангелы приглашают всех войти в тот прекрасный город, или великолепное Царство, которое Бог откроет и осуществит на земле.

С другой стороны к этому Царству Божию тоже устремляются люди. Мы можем узнать благоразумного разбойника, с диковатым лицом и… царя Давида, который не расстается спсалтирью (древний музыкальный инструмент, прародитель арфы).

А вот еще другие люди, устремляющиеся в Царство Божие. Младенцы (может быть, Вифлеемские?) и… несомненно наши любимицы и красавицы Вера, Надежда, Любовь и София.
Я не мог отвести глаз от этих милых мучениц, льнущих к матери, которые даже тут, когда последовало приглашение войти в радость Господа, по деликатности своей не решаются этого сделать.

Вот она – кульминация жертвенности и любви Господа. Сын Божий отдает Себя на поругание и на смерть, отдает в руки грешных людей.
Обратите внимание: Ангелы прячут лица или закрывают глаза, не в силах смотреть на это Таинство Жертвы, на этот ужас Богоубийства.
Ангелы, даже демоны ужаснулись содеянному. Только люди не ужаснулись, а, умыв руки, пошли к пасхальному столу пировать и праздновать победу…

Очень многозначительный сюжет, который невозможно понять человеку, незнакомому с образами книги Апокалипсис.
Несколько слов в пояснение:
А) Ангел держит свиток с грехами людей и весы, на которых будет взвешивать их злые и добрые поступки. Свиток пока не развязан, то есть Суд пока не начался.
Б) На Великий и окончательный Суд собираются люди отовсюду. Все мертвецы, абсолютно все прибудут сюда.
В) Ангелы трубят, и ломаются могильные камни. Одновременно море начинает отдавать мертвецов, как Господь и предупреждал. То есть все, даже потонувшие, съеденные рыбами, размолотые на части, – все явятся на Суд.
Г) Обратите внимание на епископа справа. Это какой-то грешник, который, видимо, думал, что его сан защитит его от праведного Суда. Но на Вечном Божьем Суде никакие наши регалии, ордена, чины и знакомства нам не помогут. Будет иметь значение только то, каким ты был на самом деле!

Давайте увеличим вот эти, боковые, части фрески, рассказывающей про собирание людей на Суд Божий.

Господь предает Сына Своего на Смерть. Всемогущий Бог отдает Своего Сына в руки людей, доверяя им. В то же время Бог Отец знает, что произойдет. Эта мудрая покорность написана в Лике и всей позе Господа.
Мне, когда я посмотрел эту фреску, сначала, пришло иное толкование. Мне показалось, что это изображение Бога, окончившего творение мира, как говорится, выложившегося, давшего прекрасный мир, чудесное мироздание человеку. Отсюда такая усталость…
Впрочем, сам Васнецов писал здесь Бога Отца как Того, Кто отдает Сына Своего в руки людей.

К празднику Пасхи в храме Рождества Иоанна Предтечи на
Пресне откроют васнецовские фрески. Предлагаем вниманию
читателей фоторепортаж о том, как проходила реставрация.

Церковь Рождества Иоанна Предтечи на Пресне построена в 1685
году. В 1890-е годы над росписью храма работали Виктор Васнецов и художники его
мастерской. Эскизы росписи хранятся в Третьяковской галерее, а сама роспись
долгое время была закрашена и забыта. Сейчас во всем храме проходит капитальный
ремонт, благодаря чему, собственно, и была открыта уникальная
роспись.

Бригадир реставраторов Владимир
Потапчук: Когда делали шурфы в алтаре для укрепления стен, на сколах обнаружили
под поздним слоев живописи другой слой. Нами были проведены пробные расчистки, и
практически по всем стенам обнаружилась более ранняя живопись. Нет сомнения, что
это васнецовская рука. Это как раз его творческая манера.
clear=all>

Град Божий с фигурами
ветхозаветной Троицы, нарисованный в тимпане западной стены алтаря над Царскими
вратами

Эммануил в Силах,
написанный в конхе (на своде и верхних частях стен) алтаря. По сторонам –
символы четырех евангелистов. Подобное изображение Васнецов сделал и в церкви в
Абрамцево, и во Владимирском соборе в Киеве, эскиз его хранится в Третьяковской
галерее

Эммануил написан
маслом, нимб – из мозаики сложнейшей техники, редчайшей как для России, так и
для Европы: между двумя стеклышками впаяны пластинки из тончайшего сусального
золота; надписания букв – из серебра

Предположительно в 1953-1954 гг фигура Эммануила была
обновлена, а вернее сказать – полностью и очень грубо переписана. На этом
фрагменте специалисту легко увидеть как поздний красочный слой, так и
оригинальную васнецовскую работу

clear=all>

Синий прямоугольник – образец краски, которой была замазана
большая часть росписи

Надо сказать, что сейчас реставраторы пользуются самой
обычной краской, утверждая, что она гораздо лучше по качеству, чем даже краски
самого Васнецова

Кроме собственно фигур стены алтаря покрыты орнаментом,
похожим на орнамент в абрамцевской церкви

clear=all>

Эту работу Васнецов выполнил в
стилистике т.н. Фаюмского портрета – одного из направлений живописи древнего
Египта (I-III в. н.э.). Известно, что примерно в то же время, когда художник
работал над росписью храма рождества св.Иоанна Предтечи, благодаря успехам
реставраторов была заново открыта русская иконопись XV века, творчество Андрея
Рублева и пр. И хотя в своем выборе стиля для религиозных сюжетов Васнецов не
был одинок – достаточно сказать, что в стилистике, близкой к Фаюмскому портрету
написана Владимирская икона Божией Матери, но, по свидетельству современников,
Виктор Михайлович очень сокрушался, что не был знаком с новооткрытыми иконами
раньше и не избрал их образцом для этой работы.
Теперь реставраторы, кроме
эскизов Васнецова (значительно отличающихся в деталях от открываемой росписи)
ориентируются на собственно образцы Фаюмского портрета и на портреты натурщиц
художника, среди которых – дочь Саввы
Мамонтова

Со времени работы над "Каменным веком" Васнецов, по словам Нестерова, «спал и видел роспись больших стен». Между тем, когда в начале 1885 года Адриан Прахов, руководивший работами по внутренней отделке только что отстроенного Владимирского собора в Киеве, предложил художнику принять участие в росписях храма, тот не сразу согласился.

Но, взявшись за эту работу, Васнецов посвятил ей десять лет своей жизни. Он вложил в нее всю страсть и «тревогу» своей души, в ней он попытался воплотить свой эстетический идеал создания искусства большого стиля, вернувшегося из замкнутого мира коллекций и музеев туда, где оно могло служить массе простых людей в их повседневной жизни.

Одной из важных задач для Васнецова стало преодоление своеобразного «раскола», образовавшегося с конца XVIII века между народом и клиром, с одной стороны, и интеллигенцией, с другой, в их отношении к русской иконописи.

На протяжении двух столетий традиционное иконописание постепенно вытеснялось, как «отжившее средневековье», произведениями «итальянского письма» на религиозные темы учеников Академии художеств, мало отличающимися от светских картин. Целые древние иконостасы заменялись в это время работами, выполненными в академическом духе.

Народ же чуждался картин на стенах храма, уважая, по словам Михаила Соловьева, икону и предпочитая молиться перед небольшими аналойными образами, созданными простыми иконописцами в духе традиционного иконописания.

По убеждению Васнецова, храм был тем местом, где могло произойти «воссоединение» интеллигенции и народа. Объединяющим, для тех и других, могло стать возрождавшееся церковное искусство, общедоступное и понятное всем, выражающее национальные верования и идеалы.

Князь Александр Невский.

Княгиня Ольга.
В.М. Васнецов. 1885-1893, акварель.
Эскизы росписи Владимирского собора в Киеве.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

Княгиня Евдокия.
В.М. Васнецов. 1885-1893, акварель.
Эскизы росписи Владимирского собора в Киеве.
Дом-музей В.М.Васнецова

Нестор-летописец.
В.М. Васнецов. 1885-1893, акварель.
Эскизы росписи Владимирского собора в Киеве.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

Алипий-живописец.
В.М. Васнецов. 1885-1893.
Эскизы росписи Владимирского собора в Киеве.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

Основной идеей программы, разработанной Адрианом Праховым для внутренней отделки Владимирского собора, храма-памятника, посвященного 900-лeтию крещения Руси, было осмысление религиозной истории России. Поскольку общей темой живописи собора стала «история русской веры», то главное внимание было сосредоточено на разработке исторических тем, связанных с крещением князя Владимира и киевлян, а также русских святых, канонизированных деятелей Древней Руси и подвижников русского православия.

Крещение святого князя Владимира.
В.М. Васнецов. 1890 г. Холст, масло.
Эскиз к фреске Владимирского собора в Киеве
Государственный музей русского искусства, Киев

Князь Андрей Боголюбский.
В.М. Васнецов. 1885-1893, акварель.
Эскизы росписи Владимирского собора в Киеве.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

Крещение Руси.
В. М. Васнецов. 1885-1896 гг. Холст, масло, 214×187.
Эскиз к фреске Владимирского собора в Киеве.
Третьяковская галерея, Москва

За его плечами уже был опыт освоения традиций древнерусского искусства - памятников Новгородского,Московского Ростовского и Ярославского зодчества, изучение московских старообрядческих икон, книжной миниатюры Древней Руси, народного творчества.

Этот опыт более всего ощущается в трактовке художником образов выдающихся исторических деятелей Древней Руси. Он стремился показать своих персонажей живыми участниками истории,пользуясь при этом летописями и житиями святых, Священным писанием, памятниками изобразительного искусства и фольклора, материалами археологических раскопок в музейных хранилищах. Воинами, отстаивающими независим ость родной земли, представлены облаченные в тяжелые доспехи Андрей Боголюбский и Александр Невский. Народные представления об умных, волевых, решительных и непреклонных правителях воплотились в образах князя Владимира и княгини Ольги.

Богоматерь с Младенцем на престоле.
В.М. Васнецов. 1885-1893.
Эскизы росписи Владимирского собора в Киеве.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

Соединение реалистически трактованных фигур с фоном, данным в условной манере русских икон и миниатюр, орнаментальная оправа для всех фигур и сцен явились частью того своеобразного стиля, который был выработан Васнецовым во Владимирском соборе и вошел в художественный обиход под названием «васнецовский стиль».

Богоматерь с младенцем.
Васнецов Виктор Михайлович.
Фрагмент росписи Владимирского собора в Киеве
Владимирский собор, Киев

Большое впечатление в соборе производил запрестольный образ Богоматери. Колоссальная фигура Богородицы с Христом-младенцем на руках, выступающая из мерцающего золотого света в верхней половине алтарной апсиды, господствовала над всем пространством нефа. С простотой и человечностью воплотил художник в образе Богоматери красоту женственности, силу материнского чувства и проникновенную одухотворенность. При этом им был выражен национальный тип русской красоты. Недаром Богоматерь Васнецова стала одним из любимейших образов сразу же после освящения Владимирского собора. Репродукции с него можно было встретить во многих домах России в конце XIX -начале ХХ века.

Христос-Вседержитель.
Эскиз росписи плафонa главного купола Владимирского собора в Киеве
Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Распятый Иисус Христос.
Эскизы росписи Владимирского собора в Киеве
В. М. Васнецов. 1885–1896 гг. Холст, масло. 134х249.
Государственная Третьяковская галерея

Бог Саваоф.
В.М. Васнецов. 1885-1896 гг. Холст, масло.
Эскизы росписи Владимирского собора в Киеве.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

"Единородный сын Слово Божие".
В.М. Васнецов. 1885-1896 гг. Холст, масло.
Эскизы росписи Владимирского собора в Киеве.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

Страшный суд.
Васнецов В.М. 1885-1896 г. Холст, масло 290 х 277.
Картон для росписи западной стены главного нефа Владимирского собора в Киеве.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

Работая в соборе, Васнецов, безусловно, не мог опираться лишь на свои собственные представления, художественный опыт и знания или руководствоваться своими эмоциями и пopывами фантазии. Он должен был постоянно проверять согласны ли его работы с духом Церкви, с каноном, и многое уже нарисованное отбрасывать, если эскизы казались недостаточно церковными. Ведь эскизы должны были приниматься церковным Советом, а его заседания не всегда проходили гладко.

Ангел с лампой
В.М. Васнецов. 1885-1896.
Эскизы росписи Владимирского собора в Киеве.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

"Радость праведных о Господе". Преддверие рая. Левая часть.
В.М. Васнецов. 1885-1896.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

"Радость праведных о Господе". Преддверие рая. Центр.
В.М. Васнецов. 1885-1896.
Эскизы росписи Владимирского собора в Киеве (барабан главного купола).
Государственная Третьяковская галерея, Москва

"Радость праведных о Господе". Преддверие рая. Правая часть.
В.М. Васнецов. 1885-1896.
Эскизы росписи Владимирского собора в Киеве (барабан главного купола).
Государственная Третьяковская галерея, Москва

В августе 1896 года все леса в соборе были сняты и можно было уже составить полное представление о работе Успех васнецовских росписей был огромен. Им была посвящены статьи, заметки исследования. Они приобрели необыкновенную популярность и повторялись в конце XIX -начале ХХ века во множестве храмов в России. Отдельные сюжеты широко репродуцировались в печати. В Васнецове видели «гениального провозвестника нового направления в религиозной живописи».

Блаженство Рая.
В.М.Васнецов. 1885-1896 гг.
Фрагмент росписи Владимирского собора в Киеве

Искушение Евы змием.
В.М. Васнецов. 1885-1896
Фрагмент росписи Владимирского собора в Киеве
Владимирский собор, Киев

В начале XX века в отношениях Bacнeцoвa и художественной общественности произошло некоторое охлаждение, все чаще стали звучать резкие критические отзывы. Во многом это было связано с открытием подлинной древнерусской иконы.

«Я сам думал, что я проник в дух русской иконы и что я выразил внутренний мир живописца того времени, что я постиг - это уже от гордости - технику этого старого времени. Оказалось, однако, что я глубоко заблуждался. Дух древней русской иконы оказался во много раз выше, чем я думал. Внутренний мир живописи того времени был гораздо более богатым в духовном смысле, чем дух нашего времени, или лично мой, или Нестерова, и нам далеко до их техники, до их живописного эффекта», - таково было мнение самого Васнецова.

Этот отзыв - мужественное и горькое признание мастера, считавшего,что «нет на Руси для русского художника святее и плодотворнее дела как украшение храма».

Не все во Владимирском соборе у Васнецова получилось так, как ему мечталoсь, не все намерения мастера были осуществлены. Но сама задача создания большого художественного стиля, поставленная здесь художником, имела для русского искусства огромное новаторское значение.

Журнал "Мир искусства" писал о соборе: «С Владимирским собором можно не соглашаться, но с ним надо считаться, как со значительным художественным произведением и выдающимся памятником современного русского религиозного сознания».

Одной из важных задач для Васнецова стало преодоление своеобразного «раскола», образовавшегося с конца XVIII века между нарoдом и клиром, с одной стороны, и интеллигенцией, с другoй, в их отношении к русской иконописи.
На протяжении двух столетий традиционное иконописание постепенно вытеснялось, как «отжившее средневековье», произведениями «итальянского письма» на религиозные темы учеников Академии художеств, мало отличающимися от светских картин. Целые древние иконостасы заменялись в это время работами, выполненными в академическом духе.
Народ же чуждался картин на стенах храма, уважая, по словам Михаила Соловьева, икону и предпочитая молиться перед небольшими аналойными образами, созданными простыми иконописцами в духе традиционного иконописания.

На художника легла основная часть работы - центральный неф, купол, образа главного иконостаса. Готовясь.к работам в храме, Васнецов знакомился с памятниками раннего христианства в Италии, изучал мозаики и фрески киевского Софийского собора, фрески Кирилловского и Михаиловского монастырей в Киеве.
За его плечами уже был опыт освоения традиций древнерусского искусства - памятников Новгородского,Московского Ростовского и Ярославского зодчества, изучение московских старообрядческих икон, книжной миниатюры Древней Руси, народного творчества.

Этот опыт более всего ощущается в трактовке художником образов выдающихся исторических деятелей Древней Руси. Он стремился показать своих персонажеи живыми участниками истории,пользуясь при этом летописями и житиями святых, Священным писанием, памятниками изобразительного искусства и фольклора, материалами археологических раскопок в музейных хранилищах. Воинами, отстаивающими независим ость родной земли, представлены облаченные в тяжелые доспехи Андрей Боголюбский и Александр Невский. Народные представления об умных, волевых, решительных и непреклонных правителях воплотились в образах князя Владимира и княгини Ольги.

Большое впечатление в соборе производил запрестольный образ Богоматери. Колоссальная фигура Богородицы с Христом-младенцем на руках, выступающая из мерцающего золотого света в верхней полвине алтарной апсиды, господствовала над всем пространством нефа. С простотой и человечностью воплотил художник в образе Богоматери красоту женственности, силу материнского чувства и проникновенную одухотворенность. При этом им был выражен национальный тип русской красоты. Недаром Богоматерь Васнецова стала одним из любимейших образов сразу же после освящения Владимирского собора. Репродукции с него можно было встретить во многих домах России в конце XIX -начале ХХ века.

В начале XX века в отношениях BacнeцoBa и художественной общественности призошло некоторое охлаждение, все чаще стали звучать резкие критические отзывы. Во многом это было связано с открытием подлинной древнерусской иконы.
«Я сам думал, что я проник в дух русской иконы и чтo я выразил внутренний мир живописца того времени, что я постиг -это уже от гордости - технику этого старого времени. Oказалось, однако, что я глубоко заблуждался. Дух древней русской иконы оказался во много раз выше, чем я думал. Внутренний мир живописи того временя был гораздо более богатым в духовном смысле, чем дух нашего времени, или лично мой, или Нестерова, и Нам далеко до их техники, до их живописного эффекта». -таково было мнение самого Васнецова.
Этот отзыв -мужественное и гoрькое признание мастера, считавшего,что «нет на Руси для русского ху- дoжника святее и плодотворнее дела как украшение храма».
Не все во Владимирском соборе у Васнецова получилось так, как ему мечталoсь, не все намерения мастера были осуществлены. Но сама задача создания большого худoжественного стиля, поставленная здесь художником, имела для русского искусства огромное нoватoрское значение.

Журнал "Мир искусства" писал о сoборе: «С Владимирским собором можно не соглашаться, но с ним надо считаться, как со значительным художественным прoизведением и выдающимся памятником сoвременного русского религиозного сознания.»

Всем знакомы сказочные образы Виктора Васнецова: богатыри, аленушки. Перед тем, как согласиться работать над росписями огромного собора, художник, «сказочник», сомневался. Но после окончания работ ему рукоплескали все, даже вечно недовольный критик Стасов.

Расписать Владимирский собор в Киеве?! - Васнецов нервно расхаживал по комнате взад-вперед. Домашние уже давно легли... «Нет, я хорошо сделал, что отказался...». Васнецов вспомнил, как семь лет назад, мартовским утром 1878 года они с женой приехали в Москву. «У меня ни в Петербурге, ни в Москве никого близких не было, даже из знакомых, и, однако, я больше и сильнее Репина и Поленова ощущал, что без Москвы мне как художнику конец!». В первые же дни он обежал всю столицу, удивляя окружающих подлинными слезами умиления перед Кремлевскими стенами, Красной площадью, Василием Блаженным... Наконец-то у него появилось чувство дома. Хотя дома в Москве у Васнецовых не было. Они снимали чужие квартиры, и поэтому их особенно грело тепло домашнего очага в гостеприимной семье Мамонтовых. С Саввой Ивановичем Васнецова познакомил Репин: «Было это на Рождество. Я, человек в те времена необщительный и застенчивый, стоял на домашней сцене в живой картине «Видение Маргариты Фаусту»... А ведь никто меня не принуждал к этому, а просто фигура моя оказалась подходящей и готово! Все жили искусством, сценой, пением в этой веющей художеством атмосфере, и все оказывались под волшебным жезлом «дяди Саввы» прекрасными, чуть не гениальными, артистами. В другой раз, тоже перед Рождеством, под его вдохновляющим деспотизмом я должен был играть деда Мороза!.. Что тут делать? Никогда ни на какой сцене я не игрывал, но отнекиваться не полагалось...». Утром Васнецов отправил телеграмму в Киев: «Если Суриков откажется, оставьте работу за мной».

Построить к девятисотой годовщине Крещения Руси собор было решено еще в 1852 году, при Николае I. Императору эта мысль очень нравилась. По всей стране начался сбор пожертвований, и ровно через десять лет основание храма было заложено. Он был задуман архитекторами в древнерусском стиле. Внутреннее убранство храма должно было показать изложить историю Русской Церкви в лицах. Виктор Михайлович со свойственной ему серьезностью решил, что имеющегося у него опыта не хватит. И он отправился восполнять недостаток знаний в Италию. Денег хватило всего на месяц. Но за это время он успел обежать все храмы и галереи Рима, Флоренции, Венеции, Равенны... «Больше, чем хорошо, помню, что во время путешествия весь итальянский Рафаэль мной воспринимался, как музыка Моцарта, а Микеланджело был, без сомнения, чистейшей воды Бетховен». Обычно Виктор Михайлович работал в одиночестве, непрестанно двигаясь по мастерской с кистями и палитрой, негромко декламируя что-то из "Слова о полку Игореве" или напевая себе под нос родные вятские песни. Не мешало ему лишь присутствие брата Апполинария, тоже художника. Устанет он - усядутся братья на диване по-турецки, и начинают задушевные беседы о детстве в селе Рябово Вятской губернии, о петербургской юности... Чаще вспоминалась им зима, теплая печь, у которой так хорошо рассматривать иллюстрации в старых журналах; где ему особенно нравился седобородый Дед Мороз (на него были похожи странники, находившие приют в их доме). Васнецов любил вспоминать сказки и былины старушки-стряпухи, но более всего - заветный бабушкин сундучок с красками, превращавшимися в чудесные картинки... В десять лет Витю отвезли в Вятку, где находилось духовное училище и семинария. Отец Михаил о другом будущем для сына и не помышлял: священник - профессия в роду Васнецовых наследственная. Там он познакомился с одним художником, который быстро оценил способности подростка: "Бросьте семинарию, поезжайте в Питер и поступайте в Академию художеств. Это ваше настоящее дело!" Об академии застенчивому пареньку и подумать было страшно: «Что скажет отец?» На удивление, батюшка внимательно и спокойно выслушав сына, произнес: «Ты теперь взрослый и волен сам решать свою судьбу». Петербург подавил юного вятича: по окончании вступительных экзаменов он постеснялся спросить о результатах. Только через год, явившись вторично подавать прошение о приеме, Васнецов узнал, что выдержал испытания и давно принят... Год между поступлениями в Академию Васнецов провел в художественной «Школе на бирже», которую часто посещал Илья Репин. Эти совершенно разные люди неожиданно понравились друг другу и стали друзьями. Учась в Академии они вместе снимали квартиру на Васильевском острове. Потом к ним присоединился младший брат Виктора, из которого он пообещал тоже сделать художника. Илья Ефимович уважал глубину религиозных чувств Васнецовых, любил слушать их беседы и часто обращался с вопросами. «Вот на некоторых православных иконах и волхвы, и пастухи приходят поклониться Младенцу Христу одновременно. А разве могли они прийти вместе, когда одни были на соседнем поле, а другие за тридевять земель?» «Да не могли, конечно. - Отвечал Виктор Михайлович. - Когда восточные мудрецы прибыли в Иерусалим, Христу могло уже исполниться два года. Ведь Ирод-то, узнав о времени появления Звезды, велел истребить всех младенцев в Вифлееме в возрасте до двух лет. А на иконах написано так, чтобы показать: весь мир пришел в движение. Небо принесло Христу Звезду, земля - вертеп, ангелы - пение, волхвы - дары. А человек, что принес?» - «Не знаю»... И братья хором отвечали: «Деву!».

Васнецов часто бывал в Абрамцево. Савва Иванович выходил встречать его с сыновьями. Пока шли до дома, Виктор Михайлович потешал детей: он на ходу придумывал сказку про какую-нибудь золотую рыбку и ее приключения в подводном царстве. Перед глазами детворы словно проплывали Иван да Марья, богатыри, Снегурочка. У крыльца их встречал Репин: «А, это ты, ясное солнышко, наконец-то! Ба, и Апполинарий здесь! Ну, молодцы! Милости прошу в «Яшкин домик!» (Яшкой звали всеобщую любимицу - «девочку с персиками», Верушу Мамонтову). Однажды, гостившие в имении Мамонтовых художники загорелись затеей Саввы Ивановича построить в Абрамцеве церковку. Вот где можно приложить неистощимую энергию к "живому" делу! Решили выдержать в постройке стиль старых русских соборов. «Наш дом, - рассказывала Елизавета Григорьевна Мамонтова, - принял совсем "божественный" вид. На всех столах лежат чертежи, рисунки, эскизы. Мой кабинет превратился в картинную галерею... Васнецову церковь не дает даже ночи спать, все рисует разные детали". Он был вездесущ: коснулось дело клиросов - к Виктору Михайловичу! С полом озадачились, а он: "Сделаем мозаичный! Наш народ любит, чтобы полы в храме радовали глаз как цветущий луг весной!". Сам делал эскизы, готовил иконостас, распределял заказы, некоторые иконы писал тоже сам». Наступила весна. Постройка подходила к концу, а у него еще не была готова "Богородица с Младенцем". Он долго мучался и боялся себе признаться в том, что не знает, как лучше Ее написать. И вот однажды жена Васнецова вынесла его маленького сына подышать на улицу. В первый раз увидав плывущие по голубому небу облачка и летающих птиц, он поднял ручонки, будто хотел обнять этот мир, и радостно потянулся к отцу... «Вот тут и представилось мне ясно, что так надо сделать. Ведь так просто еще никто не писал!».

Киевская осень 1885 года была золотой и теплой. Но в огромном соборе было холодно и как-то неуютно. Огромное серовато-белое пространство, которое нужно было расписать. Четыре тысячи квадратных аршин! Страшно! «Эх, какое мое дело, велик мой талант или мал - отдавай все». Началась титаническая ежедневная работа, которая продлилась не три года, как боялся Васнецов, и не пять, как предполагали заказчики, а десять. "...Теперь голова моя наполнена святыми, апостолами, мучениками, пророками, ангелами, орнаментами, и все почти в гигантских размерах". В собор Виктор Михайлович приходил аккуратно к десяти часам утра, облачался в парусиновый халат, о котором Мамонтов, заезжавший в Киев, смеясь, заметил: "Живопись, краски Виктора Михайловича на стенах собора я видел, понимал и одобрял; а вот в какого цвета халат он облачается, понять не могу, сколько на нем было на нем разных, никак не отмываемых красок от кистей и вытирания рук"! С огромной палитрой, длинным муштабелем и пачкой кистей он поднимался наверх и работал, работал, не замечая, поставлены ли леса, прибиты ли поручни. Так что однажды, отступая от стены, он упал с высоты нескольких саженей

Васнецов хотел создать нечто совершенно новое, рассказывающее о героической истории Руси: "Простолюдины не часто заходят в музеи и галереи, пусть при виде росписи они почувствуют праздник". Про образы пророков, святителей, князей и княгинь зрители потом говорили: "Это наши отцы... Они величественны и строги, но на них смотришь с таким же доверием и любовью, с каким маленький внук идет на руки деда". Пятнадцать огромных композиций, тридцать фигур. Наконец, он приступил к алтарной апсиде. Шероховатая поверхность стены словно уходила, уступая место золотому вечернему небу далекой Москвы... На его фоне появлялось красивое, нежное, озаренное внутренним светом лицо, с темными, полными печали и любви, ласковыми глазами. Лицо Той, Которую в детстве он называл Божьей Матушкой... Васнецов, выросший в сельском храме, прекрасно понимал, что русский человек может плохо знать Священное Писание, может вообще не уметь читать и уж, конечно, не разбираться в толкованиях святых отцов. Но спросите любого мужика из самой глухой деревни и он вам скажет, что после Бога нет для него любимей и родней на всем белом свете, чем Та, на Которую боятся смотреть херувимы и серафимы. Что крестьяне - это, на самом деле, христиане, и о том, что у каждого человека них есть три матери - Матерь Божия, мать земля и та мать, что носила под сердцем. Кажется, Васнецов хотел вместе соединить все эти дорогие русскому сердцу образы.

Торжественное освящение собора состоялось 20 августа 1896 года в присутствии императора Николая II и императрицы Александры Федоровны. Народу было видимо-невидимо. Хор пел потрясающе. Все было великолепно. Васнецова все поздравляли, Поленов, Репин и Мамонтов выражали ему свое восхищение. Критика была в восторге. Даже несносный Стасов хвалил роспись, заметив лишь, что такие храмы, как в руках у княгини Ольги, начали строить в тринадцатом веке, тогда как святая бабушка нашего крестителя жила в десятом. Впрочем, и он присоединялся к общему мнению, что это величайшее творение художника. «Быть носителем таких прекрасных мыслей может быть человек, обладающий необыкновенною чистотою сердца». Виновник этого грандиозного успеха только и смог сказать: "Сам удивляюсь неожиданно громадному художественному впечатлению"! Вернувшись в Москву, Виктор Михайлович тут же поспешил в Абрамцево. Савва Иванович предложил ему здесь пожить, но Васнецов запротестовал: «Нет, нет. Мне теперь надо работать. Я полон сил: писать и писать, дописывать "Богатырей", кони которых уже застоялись в моей мастерской, а богатырям надоело сидеть в седлах, а главное мне хочется писать мои сказки, вернее сказки моего народа». «Вот, молодчага! - говорил Мамонтов. - Отгрохать такую штуку и говорить не об отдыхе, а о том, что ему неудержимо хочется писать и писать - это может, пожалуй, только коренной вятич с его медвежьими ухватками жизни!». Васнецову было 46. Он действительно был полон сил. Построил, наконец-то, дом в Москве, о котором так давно мечтал. В виде терема, конечно. Устроил огромную мастерскую и окунулся в счастливую семейную жизнь и любимую работу... Виктор Михайлович станет признанным мастером. Его произведения будут украшать лучшие галереи страны, а росписи - стены церквей и соборов Дармштадта, Варшавы, Софии, Петербурга... Но дороже всех картин останется маленькая икона из Абрамцевской церквушки. Сегодня этот образ Божией Матери называется «Васнецовским».

Подготовила Екатерина Ким