Митрополит саратовский. Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин (Корчагин). Выступление на пленарном заседании направления «Катехизация и Таинства Церкви»
Каждый верующий человек в своей жизни испытывает спады и подъемы. Очень часто период горячего воодушевления от обретения веры сменяется сердечным охлаждением, когда всё связанное с Богом и Церковью исполняется «по долгу», но без радости. Эти периоды бывают очень долгими, трудными и опасными, ведь именно тогда кто-то отходит от церковной жизни. Появилось даже такое понятие – расцерковление, и оно активно обсуждается сегодня в интернете.
На чем чаще всего «спотыкается» современный христианин? По каким причинам его христианская церковная жизнь замирает или прерывается? Мы беседуем об этом с владыкой Лонгином (Корчагиным) , митрополитом Саратовским и Вольским.
– Владыка, начиная разговор о том, по каким причинам «ломается» церковная жизнь человека, наверное, стоит сказать, какой она должна быть, в чем заключается.
– Церковная жизнь верующего человека должна утверждаться на вере в Бога. Всё, что он делает, с чем сталкивается в своей жизни, он должен оценивать, исходя из слова Божиего.
Я убежден, что каждый, кто пришел в Церковь, помнит то чувство особой радости, я бы даже сказал – счастья, которое он испытал, уверовав в Бога и открыв для себя церковную жизнь с ее Таинствами. Человек чувствует, что перед ним открылся совершенно иной мир, который заменяет для него всё остальное и превосходит весь его предшествующий жизненный опыт. Часто неофита даже нужно удерживать от каких-то крайностей, готовности «выполнить и перевыполнить» все существующие писаные и неписаные правила, настоящие или выдуманные, – такая ревность его преисполняет.
Но проходит какое-то время, человек успокаивается. И очень хорошо, если при этом он и дальше продолжает не просто регулярно ходить в церковь и соблюдать посты, но и исполнять Евангелие в своей жизни, считать его основой своего отношения к миру, Богу и людям. Собственно говоря, это и есть правильная церковная жизнь.
– Обо что чаще всего «спотыкаются» современные христиане?
– О самих себя…
Я сейчас скажу довольно непопулярную вещь: наше время – все-таки время достаточно сытой жизни. При том что мы привыкли плакаться: мол, у нас всё плохо, мы живем в непростое время… – но все-таки мы (особенно те, кто вырос при советской власти) честно должны сказать, что живем хорошо. А человек сытый, недавно научившийся жить в обществе потребления, занят только самим собой. Это проявляется и в его церковной жизни, если она у него зарождается хоть в какой-то степени. Кстати, это относится и к нам, духовенству. Мы такие же люди, поэтому все наши недостатки, проблемы, в общем-то, такие же, как у всех.
И вторая главная черта современного человека: от всего, в том числе и от своей церковной жизни, он ждет каких-то заметных внешних результатов. Святые отцы часто сравнивали подвижников со спортсменами-олимпийцами. В раннехристианских произведениях слово «атлет» употреблялось почти как синоним слову «подвижник». К такому сравнению прибегал сам апостол Павел: Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы – нетленного (1 Кор. 9: 24–25). Но сегодня и это сравнение воспринимается по-другому. Например, современный человек занимается спортом. Чего он хочет? Он хочет видимых результатов: стать сильным, суметь дать отпор в случае необходимости – или даже просто сбросить лишний вес и сформировать хорошую фигуру. На самом деле всё, что мы сегодня делаем, нацелено на конкретный осязаемый результат. Человек готов достаточно долгое время прилагать усилия – но результат он должен видеть.
Церковная жизнь не предполагает сиюминутных и явственных результатов. Результат церковной жизни – сама жизнь в Боге
Многие люди так же относятся и к церковной жизни: «Я начал ходить в церковь, пощусь в среду и пятницу и все посты большие и малые – а что дальше?» Человек начинает ждать каких-то видимых результатов. Может быть, не того, что он сможет передвигать горы или ходить по воде, как преподобная Мария Египетская, – но по крайней мере каких-то ярких эмоций. Образно говоря, после каждого Причастия он исследует: «Я так хорошо готовился. Что во мне изменилось, что я от этого получил?» И чаще всего он видит, что зримых «результатов» нет, а есть лишь одни постоянные усилия.
Но дело в том, что церковная жизнь не предполагает сиюминутных и явственных результатов. Собственно, результат церковной жизни – сама церковная жизнь, сама жизнь в Боге. И есть достаточно много людей, которые понимают это и живут именно так. Это люди, для которых благодарение Богу за каждый прожитый день является содержанием их веры и, может быть, главным плодом их церковной жизни.
– Вы не раз говорили, что к самым тяжелым последствиям в нашей церковной жизни привела утрата живой традиции. А что мы подразумеваем, когда говорим: «Это человек глубокой церковной традиции»?
– Думаю, прежде всего, вот это умение жить в Церкви, не гонясь за какими-то результатами. Многие из нас знали таких людей, хотя, как правило, они всегда были незаметны. Они ходили в храм, соблюдали все церковные установления: молились, постились, исповедовались, причащались. И, как тихий свет, освещали всё вокруг – настолько убедительно, без слов, свидетельствуя о бытии Божием и о красоте жизни с Богом, что, просто глядя на них, другие задумывались о вечности, о так называемых «проклятых» вопросах и приходили к Богу. Такие люди были и есть. Евангельская любовь, уважение ко всем, готовность помочь, отложив все свои нужды и потребности, открытость к окружающим, отзывчивость, настоящее бессребреничество… – можно еще и еще называть добродетели, которые характерны для таких людей.
Вот я говорю это, и мне вспоминается замечательная женщина – Ольга Константиновна Пудовочкина , саратовский архивист. Казалось бы, не было в ней ничего яркого. Но, во-первых, она была очень счастливой (хотя, с точки зрения человека внешнего, что за жизнь была у нее: одинокая больная женщина, всю жизнь проработала в архиве…). А во-вторых, она была настоящим христианином. У нее была, я бы сказал, высшая степень христианского правильного устроения: она не рвалась к чему-то высокому, не ожидала каких-то благ от своей церковной жизни. А сколько людей было согрето ее теплом! Вот у таких христиан церковная жизнь не замирает и не спотыкается. Они до самой смерти живут, благодаря Бога абсолютно за всё – и доброе, и не очень.
Вспоминается Г.К. Честертон с его знаменитым: кто я такой, чтобы смотреть на этот одуванчик, за что мне этот дар? А Честертон, как мы помним, жил все время в состоянии умирания. С его болезнью каждый новый день был для него даром Божиим, он благоговел от одной мысли о том, что Господь вновь и вновь давал ему возможность видеть это чудо – мир, Им сотворенный.
Конечно, страдания – печальное свойство нашей жизни; на самом деле ничего хорошего в них нет, это последствие грехопадения. Но когда человеку очень хорошо, он забывает не только о Боге, но о многих важных вещах, часто и о своих близких – вообще обо всем, кроме самого себя. А когда человек утеснен со всех сторон, его сердце, смягченное этим утеснением, по-особому глубоко воспринимает Бога.
– Сегодня многим заметно охлаждение к вере и церковной жизни, к богослужению, спад той бескомпромиссной церковной активности, которая характеризовала 1990-е и даже 2000-е годы. Есть и такое мнение: «Ощущение, что люди перестали верить в скорый конец света и расслабились. Ведь одно дело – подготовиться и умереть по-христиански, и совсем другое – жить целую жизнь по-христиански, воспитывать детей, ходить на работу, думать о будущем. Второе гораздо сложнее».
– Что касается конца света, я не стал бы об этом говорить: если люди приходили в Церковь от испуга перед скорым концом света, они были неправы. Действительно, в 1980–1990-е годы алармистские настроения были очень сильны. Это естественно, поскольку произошел слом не просто привычного уклада жизни, а целой эпохи, и люди были растеряны. Однако духовно здоровые наставники и тогда старались удерживать прихожан от панического испуга перед Вторым пришествием.
Люди и сегодня приходят в Церковь. Это видно даже по тому, что продолжается активное храмовое строительство . В Саратове в 2003 году, когда я приехал сюда, было 12 храмов. Сейчас их 47, буквально в течение года будет 62. И эти храмы не пустуют, они наполнены людьми. Однако, действительно, нынешнее время отличается от периода 1990-х годов, в том числе и в церковном плане. И люди, которые приходят сегодня в Церковь, уже иные: это просто уже другое поколение, с другим внутренним настроем. Повторю, эти люди – чада потребительского общества, ведь идеология потребления сегодня – господствующая идеология, изливающаяся на наших современников по 24 часа в сутки.
Люди сегодня относятся потребительски ко всему – и к Церкви тоже
Мы часто жалуемся на то, что храм воспринимается людьми как магазин: «Я заплатил, давайте обслужите меня». Это плохо. Надо признаться, что этому способствуют и сложившиеся в Церкви «товарно-денежные отношения» – та система пожертвований за требы, которой сегодня нет альтернативы, к сожалению. Альтернатива – это десятина, но убедить сегодняшних прихожан, что нужно ежемесячно платить десятину на храм, – вещь немыслимая и в наших условиях просто невозможная.
Не надо думать, что потребительство проявляется только по отношению к Церкви. Нет, люди сегодня относятся потребительски и ко всему остальному, в том числе даже к самым близким людям – родителям, детям и так далее. Вообще же заметнее всего, что в наших современниках нет решимости. Они перегружены информацией, большей частью совершенно ненужной. В духовной жизни, скажем, это приводит к тому, что человек всё знает, но ничего не делает, прилагать усилий не хочет.
– Со временем прихожан почти всегда начинает тяготить обязанность еженедельно присутствовать на службе. Часто люди семейные жалуются на то, что элементарно остаются без выходных, не успевают сделать домашние дела и восстановить силы. Но многие святые говорят, что охлаждение к богослужению – свидетельство глубокого недуга души. Как с ним справиться и совместить свою церковную жизнь и домашние обязанности?
– В самих словах «обязанность присутствовать на службе» заложено совершенно неправильное отношение. Пребывание на службе – это не обязанность, это общение с Богом, это сущностное соединение с Ним в таинстве Причащения. Если отношения с Богом есть в нашей жизни, то служба – это то, к чему мы должны стремиться. Что касается семейных дел… Если есть желание, стремление, то человек найдет возможность побывать на службе, и практика показывает, что ходить в храм по воскресеньям вполне возможно даже для людей семейных. Если же желание остыло по каким-то причинам, то человеку, конечно, легко сослаться на объективные трудности: они есть всегда и абсолютно у всех.
Свои чувства к Богу нужно постоянно возгревать. Если этого не делать, они остынут
Можно ли с этим справиться? Можно, только если очень захотеть. Все святые, которые были духовниками, общались с народом и отвечали на вопросы людей о духовной жизни, говорили о том, что свою ревность, свои чувства к Богу нужно постоянно возгревать. Если этого не делать, они остынут. Точно так же, как и в человеческих отношениях: если мы любим кого-то, то возгреваем эти чувства – стараемся чаще видеться, побольше общаться. Это серьезная ошибка, когда люди считают, что если у них возникли какие-то чувства, то они уже не закончатся. Ничего подобного: со временем охладевают любые чувства, даже, казалось бы, такие незыблемые, как чувства родителей к детям, детей к родителям. Их тоже необходимо укреплять, и для этого нужно учиться приносить какие-то жертвы ради близких. Ведь точно так же можно сказать: «У меня мама живет далеко, зачем мне к ней ездить? Я занят, у меня семья, работа, дача, мне надо отдохнуть, на море поехать. А мама – живет она и живет, ничего ей не сделается…» Да многие так и говорят.
Все человеческие чувства – абсолютно все! – нужно воспитывать, беречь и возгревать. Если мы говорим об отношениях с Богом – нужно так же стремиться чаще общаться с Ним: стараться искренне молиться, читать душеполезные книги, делать добрые дела ради Него, соединяться с Ним в таинстве Причащения и так далее.
– Очень многие говорят, что «спотыкаются» на однообразии, ведь мы по многу лет читаем одни и те же молитвы (утреннее и вечернее правило, каноны к Причастию), исповедуемся в одних и тех же грехах…
– На самом деле это общая для всех, старая болезнь. Если почитать письма святителя Феофана Затворника , можно заметить, что половина, если не больше, духовных чад пишет ему об этом. Когда человек регулярно читает одни и те же чинопоследования, то, конечно, у него замыливается глаз и, самое главное, сердце. А когда сердце перестает отзываться на слова молитвы, человеку всё начинает казаться малоинтересным.
Дело в том, что однообразными наши молитвы становятся тогда, когда мы их механически «вычитываем». Наши молитвы – и утренние, и вечерние, и правило ко Святому Причащению – необыкновенно глубоки, в них содержится масса смыслов и образов. Это образец того, какими должны быть отношения человека к Богу. С проблемой привыкания к молитвенным текстам надо бороться, и это можно делать самыми разными способами.
Надо сознательно приучать себя ко вниманию, чтобы каждое слово молитвы отзывалось в сердце
Первый способ, который лежит на поверхности, – сознательно приучать себя ко вниманию, чтобы каждое слово молитвословия отзывалось в сердце. И это сразу всё меняет. Второй способ – разнообразить свои молитвы. Святитель Феофан Затворник предлагал самые разные способы это сделать, например молиться краткими молитвами. Он часто советовал своим духовным чадам взять 24 молитвы святителя Иоанна Златоуста из вечернего правила и повторять их, пока сердце откликается на эти слова. Лично я, когда совсем уже устаю от одного правила, начинаю читать или малое повечерие с каноном Божией Матери из Октоиха, или чин двенадцати псалмов. Самое главное, чтобы новизна молитвенного текста стимулировала человеческое сознание к более глубокому его восприятию.
Лучше, конечно, взять на это благословение у духовника. Если духовника нет, опять же, нужно читать святителя Феофана Затворника. Кстати, в его письмах есть ответы на очень многие вопросы, которые сегодня так же актуальны, как и в его время.
– Еще одна сложность (на это жалуются многие) – отсутствие личных вдохновляющих примеров. Вот, скажем, читает человек увлеченно «Несвятых святых» – и радость потихоньку сменяется грустью: как хотелось бы увидеть таких людей, как отец Иоанн (Крестьянкин), отец Серафим (Розенберг), – но где их найти?
– Да, каждый человек неповторим, и второго отца Иоанна (Крестьянкина) или отца Кирилла (Павлова) между нами нет. Но есть другие люди. Они не обязательно где-нибудь за тридевять земель, они могут быть рядом с нами, в том же приходе, в который мы ходим. Надо просто научиться смотреть вокруг себя. Часто мы жалеем о том, что не встречались с теми святыми и подвижниками, о которых читали в популярных книжках, а в результате не видим пусть не великих, но просто добрых христиан, живущих в Боге рядом с нами. Зачастую, лишь когда они уходят, мы спохватываемся и говорим: «Надо же, какой человек был рядом…»
Есть очень хорошая книга архимандрита Рафаила (Карелина) – «Умение умирать, или Искусство жить». Там есть очень правильные слова: «Святитель Иоанн Златоуст утверждает странную, казалось бы, вещь: что подающий милостыню нищим ради Христа выше оказывавших благодеяния Христу во время Его земной жизни. Слова Христа были сладостны, лик Его прекрасен, Он совершал чудеса, а здесь человек видит нищих – грязных, зловонных и безобразных, – но благодетельствует им ради Христа, и его милостыню в лице этих нищих приемлет Сам Христос. Поэтому будем слушаться наших наставников – также ради Христа, – не обращая внимания на их немощи и недостатки, и, быть может, такое послушание будет иметь больше цены, чем послушание ангелоподобным старцам, имевшим дар чудотворения».
– Отрицательных примеров в нашей жизни, увы, немало. К тому же, благодаря интернету, о них узнаёт гораздо больше людей, чем прежде. Если человек столкнулся с грубостью в Церкви или прочитал в интернете что-то смущающее о священнослужителе, которого уважал, его душа бывает по-настоящему ранена. Как с этим справиться?
– Отрицательных примеров в нашей жизни действительно много. А самый отрицательный, я думаю, каждый подает себе сам. И разочарование в самом себе, наверное, самое сильное разочарование, которое постигает человека. Но мы ведь выдерживаем это. Должны научиться выдерживать и разочарование в других, например, узнав о том, что кто-то из людей Церкви оказался не на высоте своего призвания. Перед своим Господом стоит он или падает (Рим. 14: 4). Не наше дело судить и исправлять тех, кого судить и исправлять будет Сам Бог. Хотя понятно, что каждый раз это переживается достаточно глубоко и болезненно.
Никогда не надо торопиться с оценками. Если мы хотим быть христианами, нужно быть очень осторожными в своих словах
– Еще люди говорят, что их отталкивает открытое обсуждение недостатков в церковной жизни. Именно поэтому появляются сайты типа «Ахиллы», такие книги как «Исповедь бывшей послушницы» и т.д. Приведу слова знакомого православного журналиста: «Я с детства знаю одного священника, который оставил служение; это один из лучших людей, которых я встречала в жизни, – и я не могу не думать, почему так случилось и почему он оказался сторонником “Ахиллы”. Дело не в том, что нам не нравится, что там печатают, а в том, что для людей это важно и резонанс колоссальный…»
– Что касается обсуждения недостатков, я думаю, тут нужно всегда руководствоваться Евангелием. Если у человека есть какой-то серьезный недостаток, надо сказать это ему самому, а не выносить посредством интернета на всеобщее обсуждение и посмеяние. Кроме того, наблюдая за самыми бурными дискуссиями в сети, я вижу, что чаще всего они вызваны недостоверной или неполной информацией или даже основаны на прямой лжи. Никогда не надо торопиться с оценками. Я не советовал бы сразу же чем-то возмущаться и становиться на чью-то сторону. Если мы хотим быть христианами, нужно быть очень осторожными в своих словах.
Еще будем помнить, что наши оценки других людей всегда субъективны – как плохие, так и хорошие, комплиментарные. Кому-то человек кажется лучшим на свете, а тому, кто знает его более глубоко, может так совсем не казаться.
Что касается «Ахиллы», «Исповеди бывшей послушницы» и прочих проектов… Потеря веры или уход из Церкви – это всегда страшная трагедия для человека, как бы он ни хорохорился. Можно даже, как известный отступник А.А. Осипов, мучительно умирая от рака, повелеть написать на своем могильном памятнике: «Радости вам, долгих лет жизни желает атеист и друг ваш Александр Осипов». Но на самом деле, конечно, такой человек не находит себе покоя. И диавол дает ему иллюзию покоя, полноценной жизни в том, что побуждает его всю оставшуюся жизнь бороться с Церковью, ненавидя и унижая то, что он когда-то любил. Это, в общем-то, обычное чувство, психологически легко объяснимое. Можно найти ему аналогию и в человеческих отношениях, потому что ненависть между людьми бывает наиболее полной и зрелой, когда она проистекает из прежде бывшей любви. А когда человек ненавидит, он уже каждое лыко в строку вставляет: там и правда, и неправда, и выдумка, и преувеличение – всё как в том же «Ахилле».
Хотя сказанное не отменяет того, что в нашей церковной жизни множество недостатков и проблем. Я, как архиерей, могу сказать и о себе. Я вообще человек грешный и знаю свои грехи. Они самые разные, но они все вместе – пылинка по сравнению с тем грехом, который я совершаю, когда рукополагаю человека недостойного. Апостольская заповедь гласит: Рук ни на кого не возлагай поспешно (1 Тим. 5: 22), а среди нынешних кандидатов встречаются, к сожалению, люди, которых, как выясняется впоследствии, ни в коем случае нельзя было вводить в клир. Это трудно или почти невозможно распознать заранее: они учились в семинарии, не совершили каких-то грубых проступков. Пришло время – просили хиротонии, их рукоположили, а потом оказалось, что этим людям близко не надо было подходить к церковному порогу. И такие люди, увы, встречаются везде. Ведь на том же «Ахилле» посмотрите все эти «исповеди» бывших батюшек: при том что у них были самые разные обстоятельства, понятно, что эти люди совершенно не имели представления о том, кто такой священник, зачем он поставлен и что должен делать. У них совершенно обычные, материальные претензии: им чего-то недодали, или отняли то, что они считали своим по праву, а самая главная проблема обычно – почему его, беднягу, коварнейшим и жесточайшим образом отправили служить в деревню. Это конец жизни, трагедия. Надо срочно всё бросать и писать жалобы в интернет о самодурах-архиереях…
Если подобные проекты имеют заметный резонанс – что ж, вероятно, в этом есть какой-то смысл, если Господь попускает это…
– Наверное, главное в жизни любого человека – нужда в любви, но очень часто сам он не умеет любить. Не секрет, что у нас множество неблагополучных семей, и если человеку «повезло» вырасти в такой семье, если его не любили в детстве, по сути он остается искалеченным на всю жизнь. Он замкнут на самом себе и глубоко несчастен, до него очень трудно достучаться. «Как объяснить, что такое любовь Бога к человеку, если человек не знает, что такое любовь отца к сыну?» – сказал в интервью один христианский психолог. Не от этого ли такое количество недружелюбных, иногда даже грубых людей в наших храмах? Преодолимо ли это?
– Да, действительно, сегодня много неблагополучных семей. Может быть, у меня начинается старческое брюзжание, но я, честно говоря, смотрю на молодое поколение с легким ужасом. Недавно наткнулся на одну фразу в интернете – смешную, но заставившую задуматься: «Трагедия не в том, что мы стали взрослыми, а в том, что теперь взрослые – это мы». Сегодня в жизнь вошло целое поколение людей не то что недолюбленных, а не получивших родительского воспитания. Они эгоистичны, невоспитанны даже в бытовом смысле, у них не воспитаны чувства. Они не умеют любить, даже если хотят любить: они не знают, что это такое, в чем это должно выражаться, кроме каких-то физиологических проявлений. И самое страшное, что сейчас это поколение уже растит своих собственных детей. Наверное, все старики так всегда говорили, и я понимаю, что не оригинален, но иногда мне становится страшно, потому что я вижу это и в Церкви. В том числе среди нашей молодежи, которая учится в православных гимназиях, в семинариях, а значит, возможно, среди будущих священников.
Как это преодолевать? Мы пытаемся по мере наших сил и возможностей. Но возможности наши очень невелики и зачастую не могут перевесить тот поток негативных примеров, которые дают социальные сети и которыми живет сегодняшняя молодежь. И действительно, вопрос о грубости в храмах, о недружелюбности людей, как это ни тяжело говорить, достаточно актуален, но сам по себе является лишь частным проявлением основной проблемы нашего времени: масштабного сбоя нравственных ориентиров. К сожалению, я не верю, что в скором времени это может быть преодолено.
– Общее оскудение веры в последние времена человеческой истории неизбежно (об этом говорят и святые отцы, и Евангелие: …и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь (Мф. 24: 12); Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле? (Лк. 18: 8)). Что надо помнить, что делать, чтобы самому не поддаться этому духу оскудения?
– Да, это верно. И, собственно говоря, все эти негативные явления, о которых мы говорим, не сегодня возникли, они были всегда. В разные эпохи христианство то сжималось, как шагреневая кожа, то вновь выходило на поверхность, и проповедь его как бы давала новые импульсы христианскому миру. Так было на Западе, так было и на Востоке. Какие-то здоровые импульсы есть и у нас сейчас, в наше время. Мы иногда делаем триумфалистские заявления, может быть, они не совсем верны. Но, тем не менее, некий повод для радости у нас есть: тот же количественный рост храмов, духовенства и верующих. Это тоже результат, хотя, конечно, его еще предстоит осмыслить.
Действительно, мы знаем из Евангелия, что, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасется (Мф. 24: 12–13). Знаете, когда я был послушником в Троице-Сергиевой Лавре, я прочитал «Отечник» епископа Игнатия (Брянчанинова) . Впервые мне, вчерашнему выпускнику филфака, попала в руки такого рода книга. Я был от нее в полном восторге. Но в конце прочитал слова: «Отступление попущено Богом: не покусись остановить его немощною рукою твоею. Устранись, охранись от него сам: и этого с тебя достаточно. Ознакомься с духом времени, изучи его, чтоб по возможности избегнуть влияния его». Я настолько был не согласен с этими словами и возмущен ими, что во мне всё кипело и я горячо спорил про себя со святителем Игнатием… Но вот чем дольше я живу на свете, тем больше понимаю, что это самые точные слова, которые могут быть сказаны относительно современности. Отступление действительно попущено Богом, потому что Бог оставляет человеку свободу. А пользуется человек своей свободой, к сожалению, чаще всего не ко благу.
Что такое «смертный грех»; можно ли причащаться, если не посещал вечернее Богослужение; как Православная Церковь относится к суррогатному материнству и ЭКО, можно ли крестить человека, который находится в состоянии комы , - на эти и многие другие вопросы ответил Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин на встрече с прихожанами саратовских храмов, которая прошла в актовом зале Свято-Троицкого кафедрального собора.
Владыка регулярно отвечает на вопросы, которые приходят на епар-хиальный сайт, а также на вопросы телезрителей в своих интервью. Но как бы ни были удобны электронные средства коммуникации, живого общения они не заменят. На встречу с архипастырем приехали прихожане изо всех районов нашего города. «Если есть желание обсудить какие-то спорные темы, разрешить сомнения, то сегодня мы попытаемся это сделать», - пригласил к разговору Владыка. И вопросы посыпались...
Есть такое понятие «смертный грех» - то есть тот, который нельзя отмолить на этом свете и который несет человеку погибель души. Что это за грехи?
Грех смертный, по Апостолу, - это грех, в котором человек не кается. Это может быть все что угодно: блуд, гнев, зависть, любой другой грех, от которого человек не пытается избавиться. Человек в своей жизни грешит по-разному, и к греху он может относиться двояко: осознавать его как падение, бороться с этим грехом или же примириться с ним, сказав: «Ну да, я такой». Грех смертный - это грех, который стал образом жизни че-ловека. Но нет такого греха, который не был бы человеку прощен, если он раскается в нем и перестанет его совершать.
- Нашему родственнику 62 года, он не крещен и сейчас лежит в больнице в состоянии комы. Можно ли его крестить?
Здесь нет одинакового для всех случаев ответа. Мы крестим в бессознательном состоянии детей по вере их родителей. Но у взрослого человека, особенно если он прожил всю жизнь и не крестился, скорее всего, были по этому поводу какие-то свои соображения. Если родственники могут засвидетельствовать, что человек, до того как впал в кому, высказывал же-лание креститься, тогда можно его крестить. И это будет уже на совести близких людей. Если же он говорил, что ни в коем случае креститься не хочет, - тогда не надо. Во-первых, это просто бесполезно, потому что Бог силой с человеком ничего сделать не может, во-вторых, это кощунство, грех, который ляжет на тех, кто это сделает.
Я пошел в храм причаститься. Готовился, исповедался, но священник меня не допустил к Причастию. Я спросил: «Почему?», а он сказал: «Вы в субботу на всенощном бдении не были». Правильно ли поступил священник?
Священник абсолютно прав. И я часто об этом говорю. Вчера на всенощной в Троицком соборе было человек 240, на ранней Литургии сегодня - 200 человек и на поздней примерно столько же, всего чуть более 400. В Покровский храм на всенощное бдение приходят от 150 до 250 чело-век, на две воскресные Литургии - от 500 до 700. То есть на всенощную ходит в два, а то и в три раза меньше людей, чем на Литургию. Дело в том, что Причащение - это не нечто взятое само по себе. Это увенчание молитвенного труда, завершение суточного богослужебного круга. На мой взгляд, побывать на всенощном бдении, и при этом побывать осознанно, гораздо важнее, чем вычитать каноны. К сожалению, большинство людей вообще не понимают, что на вечерней службе происходит: приходят к помазанию и уходят. Помазание становится кульминацией вечернего богослужения. Как только оно начинается, народ толпой идет к нему, а служба для большинства присутствующих на этом заканчивается - начинаются разговоры, шум, гам, активное общение. На клиросе что-то чи-тается, поется - это уже совершенно никому не нужно, хотя на самом деле именно это центральная часть богослужения: мы вспоминаем и прославляем события, ради которых и собрались в церковь.
- Как Церковь относится к ЭКО и суррогатному материнству? Можно ли крестить детей, рожденных таким способом?
К ЭКО и суррогатному материнству Церковь относится отрицательно. ЭКО зачастую связано с уничтожением значительного числа уже зародившихся эмбрионов, для того чтобы остался только один. Однако если родился ребенок, то Церковь не может отказаться его крестить. Другой вопрос - можно ли крестить его во младенчестве, по чьей вере. Если его родители, зная об отрицательном отношении Церкви, пошли на это, то их вера, мягко говоря, невелика. Но если ребенок, когда вырастет, захочет стать христианином, то, конечно же, никто не может ему отказать в этом праве.
Я была в Греции, и там посередине собора стоят стулья - все прихожане садятся. Вера у нас одна. Почему у нас так не заведено?
Если я поставлю скамейки в храмах, то возмущенные прихожане меня сразу выгонят отсюда, - улыбается Владыка Лонгин. - Вопрос этот не такой простой, каким может показаться вначале. Во-первых, на богослужении по уставу не только можно, но и положено в некоторые моменты сидеть - например, когда читаются кафизмы. Но когда русские приняли христианство от греков, они отнеслись к богослужению исключительно строго и благоговейно, поэтому, за исключением самых древних храмов, у нас в России нигде сидений не было. Так было всю нашу историю. У греков и сегодня в храмах на Афоне сидений нет и в благоустроенных монастырях на материке тоже. У них есть стасидии для монашествующих, но для прихожан сидений нет. Я благословляю в храмах, особенно в новых, ставить по бокам скамейки - для тех, кому совсем трудно, в силу возраста или болезней, стоять на ногах всю службу. Но я ка-тегорический противник того, чтобы в наших храмах могли сидеть те, чье здоровье позволяет провести службу стоя. Потому что едва наши прихожане присаживаются, тут же начинается живейшее общение друг с другом, как у подъезда на лавочке. Представьте, что будет, если таких лавочек будет много. Это еще помимо всего прочего вопрос культуры - богослужебной культуры и культуры общей. Если бы я видел, что наличие скамеек не влияет на отношение прихожан к богослужению, я бы к этому иначе относился. Но в наших нынешних условиях я категорически против. Хотя канонически никаких препятствий этому нет, это просто наша русская традиция.
Дайте свою оценку встречи Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с Папой Римским Франциском. Положительна ли эта встреча для Русской Православной Церкви?
Думаю да. Дело в том, что помимо вопросов вероучения есть целый ряд вопросов, по которым люди православные и католики могут встречаться, общаться друг с другом. Особенно это касается взаимодействия в деле сохранения христианских ценностей.
На лето 2011 года в жизни Правящего Архиерея Саратовской епархии пришлось сразу несколько юбилейных и памятных дат: 25-летие служения в священном сане, 50-летие со дня рождения, годовщина Архиерейской хиротонии, которая была совершена в день праздника Преображения Господня. Поскольку все они отмечались «в рабочем порядке», поздравив Владыку с праздником, мы попросили его ответить на несколько вопросов о жизни епархии и рассказать об опыте его служения.
Каждая страница биографии человека - это определенный жизненный опыт. Ваша биография, если очень кратко, это принятие монашества и жизнь в Троице-Сергиевой Лавре, учеба в Софийской духовной академии, восстановление Подворья и становление там приходской жизни, опыт духовничества… Пригодился ли Вам этот опыт, когда Вы вступили в управление епархией, или здесь нужно было решать какие-то другие задачи?
Человек всегда извлекает из жизненных ситуаций какие-то жизненные уроки, это естественно и необходимо. Самым ярким впечатлением в начале моей церковной жизни была а: сам монастырь, его братия и, самое главное, удивительное богослужение.
Меня часто спрашивают: «Почему Вы стали монахом?». И сколько я ни пытаюсь на этот вопрос ответить - не могу, потому что не знаю, как это произошло. Весной, когда еще не закончился первый год учебы в семинарии, я уже подал прошение в Лавру о зачислении меня в число братии. Не было каких-то внешних толчков, «озарений», душевных переворотов. Просто несколько месяцев пребывания в Лавре полностью убедили меня в том, что это мое место.
Главный урок, полученный в Лавре, - это, конечно же, ежедневное богослужение. Будучи насельником обители, я несколько раз провел весь годовой круг на братском и в алтаре - читал, пел и пономарил. За это время я узнал богослужение, как мне кажется, понял его и на всю жизнь был поражен даже не столько его красотой, сколько грандиозностью замысла.
Ведь что такое богослужение? Это не просто свидетельство о прошедшем или попытка достойно и красиво отметить те или иные важные события, происходившие в далекие времена. Годовой богослужебный круг - это особый мир, особая жизнь с Богом и со святыми, которая не вчера и не «где-то там», а вот здесь и сейчас, и ты ею живешь.
И в Лавре я навсегда полюбил богослужение уже не как некий, по словам священника Павла Флоренского, «синтез искусств», а именно как особую жизнь. Хотя и с точки зрения того самого «синтеза» ничего лучше Лавры не было возможно и представить. Древние намоленные соборы, иконы Андрея Рублева и других древних мастеров, необыкновенно торжественное богослужение, не говоря уже о великолепном хоре под управлением отца архимандрита Матфея. И сегодня Лавра так же близка моему сердцу, и я до последних своих дней буду считать себя ее насельником.
По окончании семинарии я поступил в МДА и в числе других десяти моих соучеников был направлен на учебу в духовные школы, как тогда говорили, «братских социалистических стран». Я попал в Болгарию, был принят на первый курс Софийской духовной академии, через год ставшей Богословским факультетом Софийского университета, учился и служил священником в русском храме во имя святителя Николая в Софии.
И самое главное - мы с моими однокурсниками за рубежом начали ездить друг к другу в гости, так что за время своей учебы я получил возможность увидеть церковную жизнь , Румынии, Греции, неоднократно был на Святой Горе. Сейчас этим мало кого можно удивить, сегодня люди, слава Богу, ездят в другие страны совершенно свободно. Но, тогда, в конце 1980-х годов, это был достаточно «эксклюзивный» опыт, который по милости Божией мне довелось приобрести.
За рубежом, в других Поместных Церквах удалось увидеть очень много доброго, и прежде всего, встретить замечательных священнослужителей и монахов, прикоснуться к глубокой церковной традиции, которая там не прерывалась. Думаю, что этот опыт очень много дал для моего дальнейшего служения, хотя, конечно, архиерейское служение - особое. Здесь появились и новые обязанности, и совершенно другая ответственность.
Слово «епископ» переводится как «надзиратель». Над чем и за кем Вы обязаны надзирать, и как это происходит на практике?
Епископ должен надзирать… за всем: за нравственностью духовенства, за совершением богослужения, за правильным устроением церковной жизни во вверенной ему епархии, а она включает в себя не только литургическую жизнь, но и управление церковным имуществом. При всех наших духовных потребностях мы не можем совершенно отстраниться и от каких-то внешних забот.
Как это происходит на практике? Лучше всего об этом сказал Апостол. Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием (2 Тим. 4, 2).
- Вы побывали на всех приходах епархии?
Побывал, и неоднократно, и более того, служил почти на всех приходах.
Сейчас, когда храмов и духовенства в епархии стало больше, получается ли уделять больше внимания внутреннему устроению приходской жизни?
- Собственно говоря, главный смысл увеличения количества приходов и заключается в том, чтобы как можно больше внимания можно было уделять внутреннему устроению приходской жизни.
Я глубоко убежден, что эти процессы взаимосвязаны. Когда, скажем, городские приходы, через которые проходят сотни, а порой и тысячи людей, перестанут быть «фабриками по производству треб», когда туда будут приходить в основном люди, которые живут недалеко храма, тогда у священника действительно появится возможность знать всех своих прихожан и уделять достаточно внимания каждому.
В этом смысле очень хорошая ситуация была в в центре Москвы. Хотя в целом в столице, при ее размерах и населении, очень мало приходских храмов, но в исторической части Москвы их сохранилось достаточно много, и поэтому в те годы там могла сформироваться относительно правильная церковная среда. Вокруг Лаврского Подворья, где я был настоятелем, за полчаса пешей ходьбы можно было найти еще храмов восемь - десять, поэтому была возможность формирования вокруг каждого храма настоящей приходской общины.
У Вас есть собственный, значительный опыт приходского служения: более 10 лет Вы были настоятелем Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в Москве. Когда можно сказать - приход сложился? Есть ли критерии?
- Мне кажется, основной критерий - когда люди знают друг друга и по-настоящему объединяются друг с другом. Случается, что люди годами ходят в церковь, но даже не здороваются с теми, кто стоит рядом. Это просто чудовищно, и так не должно быть. А есть приходы, где люди знают и помогают друг другу, общаются. Но все в церковной жизни должно происходить естественно, в том числе и становление приходских общин.
Если мы поставим перед собой сугубо утилитарную задачу , в котором мы в первую очередь будем общаться друг с другом, то, может быть, этим кого-то даже оттолкнем, потому что не каждый человек, приходя в Церковь, может всем и сразу раскрыть свое сердце. По крайней мере, не все к этому готовы.
Я глубоко убежден в том, что приход должен строиться вокруг правильного, уставного и хорошо организованного богослужения. Может быть, то, что я скажу, не совсем богословски точно, но слова Христа о том, что Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21), я всегда прилагал к богослужению, воспринимая его как попытку воссоздания Царствия Божия не только внутри одного человека, но и той общности людей, которая составляет собой Церковь.
Для меня правильно устроенное богослужение на приходе - это когда прихожане становятся не просто «зрителями» и «слушателями», но и участниками службы. Далеко не все могут петь на клиросе, но практически все могут читать. Если учить этому людей, по возможности привлекать их к участию в богослужении, то они очень скоро начинают понимать его, и оно становится для прихожан потребностью души.
И только вокруг богослужения можно выстраивать уже и остальную приходскую жизнь - воскресную школу, социальную, молодежную работу и т.п. Если же мы начнем создавать приход с того, что будем устраивать сеансы общения за чаепитием после Литургии, то скоро это наше общение превратится, говоря современным языком, в тусовку.
- В деле созидания прихода - какова роль священника и что зависит от мирян?
- Священника не напрасно называют отцом. Какова роль отца в семье? Он ее глава. Грубовато, но точно сказано: каков поп, таков и приход. Насколько священник отдает свое сердце своему служению, настолько основательным становится и приход.
Настоящий приход объединяется вокруг духовника. В идеале таким - и для мирян, и для духовенства, если приход многоклирный,- должен быть настоятель храма. Это очень сложно, и тем сложнее, чем больше становится приход со временем.
Сегодня требования к священнослужителям очень высоки. Священник должен быть человеком достаточно глубокой культуры, иметь богословское образование, чтобы быть способным каждому дать отчет в нашем уповании (см.: 1 Пет. 3, 15), уметь с совершенно разными людьми говорить о вере.
Если он настоятель прихода, он должен иметь навыки административно-организационной работы или, по крайней мере, учиться этому. Если в приходе строится или реставрируется храм, он должен следить за работой архитекторов и строителей, чтобы в результате был построен именно храм, а не Бог весть что. Он должен иметь представление и о том, что такое иконопись, отличать икону от пародии на нее. Должен разбираться в духовной музыке, церковном пении, чтобы подготовить хор в своем приходе; по крайней мере, должен знать где, чему и как можно научиться. По сути, ведь некому, кроме настоятеля, всем этим заниматься.
Поэтому настоящий священник - это человек всесторонне развитый, интересующийся очень многими вещами. Но, конечно, основные требования к священнику - нравственного характера. Он сам должен жить той жизнью, к которой призывает своих прихожан: быть образцом в семейной жизни, любить людей, должен быть готовым, как врач, в любую минуту бросить все, в том числе свою семью, и идти туда, куда его позовут, если нужна его помощь. Не все отвечают этим требованиям, но это уже другая, большая и больная тема.
тоже велика. Миряне - первые помощники священника не только в чисто внешних делах: убрать, покрасить, посадить цветы… Надо помнить, что прихожане со священником, все вместе и составляют Тело Христово, Церковь, и они должны быть связаны молитвой друг за друга.
Это, наверное, самое важное. Священник - это человек, который живет той же жизнью, что и его пасомые, который тоже искушается и бывает искушаем, и просто по-человечески устает, переживает периоды сухости и даже богооставленности. Но если он видит, что рядом есть люди, которые благодаря ему пришли в Церковь, которые ему доверяют и готовы помогать и поддерживать его, даже прощать какие-то человеческие немощи, то для него это добрая поддержка, «костыли», которые помогают ему ходить, когда сам он идти не в состоянии. Это дает священнику возможность жить дальше, преодолевать проблемы, в том числе духовного характера, вставать, собираться с силами, идти дальше и вести за собой прихожан.
Вот так, друг другу помогая, друг друга поддерживая, люди и идут к Царствию Небесному.
Одна из самых болезненных язв нашей церковной жизни - то, что мы в своем сознании разделили Церковь на клир и мир. Это неправильно, мы - единая Церковь. Но сегодня очень многие люди приходят в храм с этим разделением на «мы» и «они», с такими представлениями: «Духовенство в Церкви - «администрация» или «торговцы благодатью», мы в кассу заплатим - они должны предоставить нам определенный набор «услуг»»…
Как мало людей сегодня способны слушать что-либо, что расходится с их уже устоявшимися убеждениями! А откуда эти убеждения взялись - Бог весть… Объяснять человеку, что его представления не имеют ничего общего с подлинной церковностью, чаще всего бесполезно, потому что сегодня люди вообще никого не хотят слушать. Это очень большая проблема, я сказал бы, одна из самых тяжелых в нашей сегодняшней жизни.
- Похожи ли друг на друга хорошие приходы?
- Похожи, потому что мы одна Церковь, но есть, конечно, и разница. Есть разные батюшки, с разными характерами, разные люди к ним тянутся, и это нормально, так и должно быть.
В Церкви нельзя ставить какие-то строгие рамки: вот, надо делать только так, а не иначе. Точно так же и приходская жизнь - она имеет свои различия, в зависимости от местности, от людей, от традиций и истории храма.
Могу сказать, что у нас в епархии есть очень хорошие приходы: в Троицком соборе Саратова, Покровском храме Петровска, в Хвалынске, Мокроусе, Питерке, Озинках, во многих других городских и сельских храмах.
Большинство духовенства Саратовской епархии сегодня составляют молодые священнослужители, воспитанники Саратовской семинарии. Чем радуют они Вас и чем огорчают?
Радуют тем, в первую очередь, что они есть. Слава Богу! Когда я приехал в Саратовскую епархию, в семинарии на курсе, допустим, в 15–20 воспитанников было человека три-четыре из Саратовской епархии, а все остальные из других областей. Сегодня при том же количестве воспитанников их основная масса - это жители нашей епархии. Это для меня лучшее свидетельство того, что наши труды приносят плод.
Радует, что к нам поступает очень много хороших ребят, из которых впоследствии получаются добрые пастыри. Но, к сожалению, есть и исключения, есть те, с кем приходится расставаться, кто не оправдывает надежд. Я глубоко убежден, что главная задача нашей современной церковной жизни - воспитание доброго, просвещенного и ревностного духовенства.
Владыка, Вам часто приходится отвечать на вопросы журналистов и мирян (на портале «Православие и современность» уже много лет даже существует раздел «Вопросы Архиерею», где Вам может задать вопрос любой желающий). На какие вопросы Вы отвечаете с радостью? На какие труднее всего отвечать?
- Всегда с радостью отвечаю на вопросы, касающиеся духовной жизни, веры и Церкви. Очень трудно и, я бы сказал, мучительно больно отвечать на вопросы, на которые практически нет ответа. Как правило, это письма, в которых описываются какие-то сложные, запутанные личные и семейные взаимоотношения.
С подобными вопросами очень часто встречается в своем служении каждый священник. Человек описывает свою проблему, просит: «Помогите!» - а ты понимаешь, что помочь здесь чисто по-человечески нечем, потому что до того, как этот человек пришел и попросил о помощи, он поступал так, что полностью исковеркал свою жизнь. Есть ведь заповеди Божии, есть общепринятые нормы, в конце концов есть обычный здравый смысл, но очень часто люди всю свою жизнь поступают, как будто специально, вопреки им и до такой степени запутывают свою жизненную ситуацию, что легкого выхода из нее просто не существует.
В таких случаях нечего сказать, кроме того, что человек сам по своей воле, нарушая все, что только можно нарушить, пришел к своей беде,- но ты понимаешь, что сказать этого напрямую нельзя, потому что ничего, кроме досады и обиды, это у человека не вызовет. Максимум, что можно сделать,- это посочувствовать человеку, помочь ему хоть как-то начать распутывать этот клубок, убедив его поступать по Евангелию. Вот это, наверное, самое тяжелое и самое сложное.
11 сентября в епархии впервые будет совершаться празднование Собору Саратовских святых. Какое значение этот праздник имеет лично для Вас?
Я очень рад, что за время моего служения в епархии совершено несколько канонизаций новомучеников, утверждено празднование Собору Саратовских святых - все это происходило на моих глазах и с моим участием. Очень хорошо и плодотворно сегодня работает епархиальная комиссия по канонизации. В архивах УФСБ по Саратовской области сотрудники комиссии нашли и изучили дела тысяч людей, пострадавших за веру, и эти исследования продолжаются.
К сожалению, мне кажется, что в нашем церковном народе пока нет должного почитания новомучеников. Мы привыкли к правильным словам и научились их говорить, но почему-то на деле становимся все холоднее и холоднее в отношениях друг к другу, а порой и к Богу.
Мы не всегда отдаем себе отчет в том, что нашим сегодняшним благополучием, свободой нашей церковной жизни мы обязаны нашим ; терпению, вере, стойкости тех, кто пострадал за веру Христову, независимо от того, прославлены они сегодня в лике святых или не прославлены…
Для меня лично память новомучеников Саратовских важна еще и тем, что мое архиерейское служение в епархии началось с прославления священномученика Космы Саратовского. Буквально через несколько дней после того, как Священный Синод вынес решение о моем назначении в Саратов, в Москве на Подворье ко мне пришел человек, который оказался родственником священномученика. Он рассказал, что провел большую работу в архивах, собрал документы и подал их в комиссию по канонизации.
На следующем заседании Синода было принято решение о канонизации священномученика Космы, а его родственник начал строить храм во имя этого святого в его родном селе Рыбушка. Получается, что с этой встречи фактически началось мое служение в Саратовской епархии. А храм во имя священномученика Космы - первый построенный при мне новый храм.
Я не верю в случайности, и считаю, что так проявились и призыв Божий, и благословение со стороны тех, кто сохранил верность Христу в самое тяжелое время в истории нашего Отечества. Поэтому и дальше мы будем делать все возможное для того, чтобы были прославлены и другие новомученики и святые земли Саратовской.
Владыка, читатели «Православной веры» и посетители портала «Православие и современность» поздравляют Вас с юбилеем, благодарят за Ваши труды в епархии и желают Вам крепости сил и помощи Божией в Вашем непростом служении. А чего Вам хотелось бы пожелать пастве Саратовской епархии?
Прежде всего - спасения души. Стремиться к Богу, любить Церковь и богослужение, жить церковной жизнью и познавать ее, молиться за всех людей, которые окружают нас. Меньше искать вокруг виноватых в том, что происходит с нами.
К сожалению, мы сегодня вместе со всем народом постепенно погружаемся в трясину всеобщей озлобленности, а для христиан это совершенно недопустимо. Когда с нами или вокруг нас происходит что-то плохое, мы должны смотреть, в чем мы виноваты,- и, увидев свою вину, исправляться. Для каждого из нас это задача на всю жизнь. Чем больше людей будет задумываться о том, что необходимо исправить в себе самом и в своих отношениях с окружающим миром, тем ближе к нам будет Царствие Небесное.
В 1977-1982 гг. учился на вечернем отделении филологического факультета Абхазского государственного университета; работал экскурсоводом, преподавателем русского языка и литературы в средней школе.
В 1983-1985 гг. служил в рядах Советской Армии. После демобилизации поступил в Московскую духовную семинарию и был принят в число братии Троице-Сергиевой лавры. 21 июля 1986 г. пострижен в монашество, 7 июня 1988 г. рукоположен во иеромонаха.
В 1988 г. окончил Московскую духовную семинарию и был направлен на учебу в Софийскую духовную академию (в 1990 г. ей был возвращен статус богословского факультета Софийского государственного университета). В период обучения в Болгарии служил священником в русском храме во имя святителя Николая в Софии.
В 1992 г., завершив учебу, вернулся в Троице-Сергиеву лавру, исполнял послушание помощника эконома. 15 декабря 1992 г. был назначен настоятелем Московского подворья Троице-Сергиевой лавры.
19 августа 2003 г. в храме Христа Спасителя в Москве хиротонисан во епископа Саратовского и Вольского.
6 октября 2011 г. решением Священного Синода Русской Православной Церкви назначен главой новообразованной Саратовской митрополии.
Является ректором Саратовской православной духовной семинарии - высшего религиозного учебного заведения; председателем редакционного совета журнала «Православие и современность».
Решением Священного Синода от 7 июня 2012 г. (журнал № 55) утвержден в должности настоятеля (священноархимандрита) Спасо-Преображенского мужского монастыря г. Саратова.
Имеет награды Русской Православной Церкви:
- медаль прп. Сергия Радонежского II степени, 1987 г;
- медаль прп. Сергия Радонежского I степени, 1988 г;
- орден прп. Сергия Радонежского II степени, 2011 г;
- медаль Саранской Епархии РПЦ "Милующее сердце» I степени, 2013 г.;
- Патриарший знак «700-летие преподобного Сергия Радонежского», 2014 г.;
- памятная Патриаршая панагия, 2015 г.;
- юбилейная медаль «1000-летие преставления святого равноапостольного князя Владимира», 2015 г.;
- медаль Синодального отдела по тюремному служению Святой великомученицы Анастасии Узорешительницы I степени «За веру, милосердие и вклад в развитие тюремного служения Русской Православной Церкви», 2015 г.;
- медаль Издательского Совета Русской Православной Церкви «Первопечатника диакона Иоанна Федорова» I степени, 2015 г.;
- орден свт. Иннокентия Московского II степени, 2016 г.
Имеет награды Болгарской Православной Церкви: орден святых Кирилла и Мефодия I степени, 2015 г.; знак почетного отличия Русенской митрополии «Святого Димитрия Бассарбовского» II степени, 2017 г..